Критики психологического и формального направлений понимали большое значение пьесы «Дни Турбиных» для русской драматургии и для дальнейшего развития МХАТ. В защиту пьесы и спектакля выступил представитель психологического направления театральной критики П. Марков. Он обозначил важную роль «Дней Турбиных» в истории Художественного театра в докладе «Перспективы театрального сезона» на диспуте в Доме Печати 27 сентября 1926 года. В своем докладе Марков акцентировал внимание на одной из основных проблем советского театра: противоречии формы и содержания спектакля. Советское искусство диктовало необходимость постановки на сцене спектаклей на злободневные темы, отражающие ключевые моменты революционной борьбы классов, этапы становления советского государства, различные стороны жизни советского общества. Ценность спектакля определялась именно актуальностью содержания, несмотря на зачастую низкий художественный уровень самих пьес. Подобные пьесы нередко имели такое же слабое сценическое оформление, предлагаемое «революционными» театрами. Однако театральная политика советского государства предполагала примат содержания над формой, поэтому однообразие, схематизм, невыразительность сценического решения не принимались в расчет. Как отмечает Марков, Художественный театр и некоторые другие академические театры, обладающие системой сценических приемов высокого уровня, вынуждены были отказаться от многих пьес советских драматургов по причине их художественного несовершенства. Несколько лет МХАТ переживал кризис репертуара. Выходом из кризиса стала, по мнению Маркова, постановка «Дней Турбиных», поскольку она дала возможность театру показать свое мастерство на материале талантливой пьесы о современности, то есть решить существующую проблему разрыва между формой и содержанием.
П. Марков продолжал защищать пьесу от нападок критики также на диспуте о «Днях Турбиных» в театре имени Вс. Мейерхольда 7 февраля 1927 года. В своем выступлении он объяснил причину изменения названия пьесы. Оно было вызвано не стремлением автора скрыть под нейтральным названием «контрреволюционное» содержание, как считал А. Орлинский, а изменением тематики пьесы по сравнению с романом. В пьесе М. Булгаков, по убеждению П. Маркова, ставил своей задачей показать не белое движение в целом, а лишь гибель в гражданской войне семьи Турбиных. В этой связи при оценке пьесы Марков призывает критиков руководствоваться прежде всего творческим замыслом драматурга. Марков от лица драматурга и режиссера определил главную идею постановки — показать, что даже хорошие люди обречены на гибель в рядах белой гвардии. По мнению Маркова, спектакль «Дни Турбиных» представляет позицию интеллигенции, пересматривающей свое прошлое. В ответ на требование А. Орлинского показать в пьесе большевиков, «народные массы» Марков посоветовал критику учитывать законы театра, согласно которым на сцену невозможно привести «весь полк солдат»1. Задача драматурга и режиссера, по мнению Маркова, заключалась в другом — показать «грандиозные шаги тех, кто пришел, чтобы смести этих разодранных мрачным ощущением жизни белогвардейских людей»2. Символическим обозначение вступающей в город воинской силы был звучащий за сценой «Интернационал». Марков стремился доказать, что в изображении белой гвардии Художественному театру легче было бы ограничиться плакатным стилем, показать схематичные фигуры врагов. Однако театр пошел по более трудному пути — он стремился к раскрытию «внутреннего образа», к изображению трагедии людей в гражданской войне: «Возможно ли было вот в этой истории о семействе Турбиных возводить спектакль в тот плакат, о котором мечтает Орлинский? Невозможно, потому что эта пьеса написана иначе, потому что в ней нет никаких оснований для того, чтобы из этих образов, которые показаны на сцене, сценически представить грандиозный плакат»3. Изображение исторических событий через жизнь отдельных людей, по мнению Маркова, определило значение «Дней Турбиных» как первого спектакля о гражданской войне, который через судьбу человека раскрывает проблемы эпохи.
П. Марков увидел в «Днях Турбиных» спектакль, в котором наиболее полно проявилось мастерство актерской школы Художественного театра. В статье «Стабилизация театральных стилей» критик утверждал, что «спорные «Турбины» бесспорны в актерском отношении»4. Среди актеров критик особенно высоко оценил Н. Хмелева, исполнителя роли Алексея Турбина. В театральном портрете Н. Хмелева П. Марков отмечает пластичность и ритмичность актера, его способность ощущать не только характерный стиль речи образа, но и особенности театральной манеры, которой требовал каждый образ. Неизменное стремление актера, оттачивающего приемы актерского мастерства, по мнению Маркова, есть необходимое условие для создания образа. Неизменное стремление Хмелева оттачивать приемы актерского мастерства, по мнению Маркова, есть необходимое условие для создания образа: «Пафос мастерства пронизывает все творчество Хмелева. <...> В нем живет актерский профессионализм в хорошем и правильном значении этой формулы. Для него игра не только вдохновение, но и огромный, дающий невыразимое наслаждение труд, целиком захватывающий художника. Вряд ли можно себе представить Хмелева в какой-либо иной области, чем театр»5. Марков отмечает требовательность актера к литературным качествам пьесы, к ее языку, в которых актер ищет ключ к роли: «Он чеканит фразу, оттачивает ее, пробуждая в себе свежие эмоциональные интонации и устанавливая точный смысл ударений. Ритм слова для него — ритм содержания. Чем значительней мастерство писателя, тем увлекательнее разгадывание мыслей, ассоциаций, настроений, сравнений»6. Именно Хмелева Марков считает ярким примером актера, созданного Художественным театром. Следуя системе К.С. Станиславского, Хмелев ищет для каждого образа интересный ход, который глубже всего раскрывает роль. В роли Алексея Турбина Хмелев, по мнению Маркова, удивительно точно создал образ бескомпромиссного белого офицера, который принял ряд твердых для себя норм, внушенных с детства. В исполнении Хмелевым роли Алексея Турбина Марков выделяет особенности внешнего поведения, в которых выражается характер персонажа: «У хмелевского Алексея Турбина привычка носить форму, он держится прямо, немного щегольски; он убежден в своих взглядах; человек без противоречий, его жизнь идет прямой линией. Если бы он не погиб, он вряд ли бы очутился в эмиграции и согласился на какие-либо с ней сделки»7. В работе Хмелева над ролью Алексея Турбина Марков особо выделяет анализ психологического состояния персонажа. По мнению Маркова, Хмелева увлекает сам процесс актерской работы — процесс овладения психологией созданного драматургом персонажа. Хмелев ищет качества, наиболее ярко характеризующие роль. Марков отмечает, что в работе над ролью Турбина Хмелев примеривал к себе жесты, речь, походку, манеру носить одежду, вживался в привычки образа. В спектакле Николай Хмелев вел основную трагическую тему «Дней Турбиных». Марков отмечает, что актер создал образ молчаливого и подтянутого, как струна, кадрового офицера, отделенного даже от своих домашних какой-то непроницаемой завесой. В его облике поражала внутренняя сила верующего в высшую справедливость человека, которая поднимала его над окружением. Хмелев в облике своего героя стремился выявить не специфические черты белого офицера, а общечеловеческие качества: честность, порядочность, верность понятиям дома, семьи, долга и чести. Таким образом, оценивая исполнение Хмелевым роли Алексея Турбина, Марков в традициях психологического направления театральной критики делает акцент на психологии актерского творчества.
Позиция П. Маркова является единственным примером объективного подхода к анализу пьесы и постановки «Дней Турбиных». П. Марков положительно оценил нетрадиционный взгляд Булгакова на актуальную для 1920-х годов тему гражданской войны. Он отстаивал право драматурга и режиссера стать «над схваткой» и быть свободными от шаблонных изображений белой гвардии, принятых в советской драматургии.
Примечания
1. Булгаков М.А. Письма. Жизнеописание в документах. М., 1989. С. 117.
2. Там же.
3. Булгаков М.А. Письма. Жизнеописание в документах. М., 1989. С. 117.
4. Марков П.А. Стабилизация театральных стилей // Современный театр. М., 1927. 11 окт. № 6. С. 82.
5. Марков П. Хмелев // Марков П. О театре. В 4 т. Т. 2. М., 1976. С. 333.
6. Марков П. Хмелев // Марков П. О театре. В 4 т. Т. 2. М., 1976. С. 334.
7. Там же. С. 337.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |