Председатели

Персонаж повести именует себя «полномочный шеф торговых отделов иностранных представительств». Любители того же изречения из публикаций журнала, как мы видели, — его коллеги, «председатели» (срв. так же созвучие названия этой должности и элемента титула булгаковского героя: «председатель»... «представительств»...).

И... другой «председатель» невидимо фигурирует в публикациях журнала 1923 года. — Председатель Совета народных комиссаров! По нескольким номерам рассыпаны мотивы будущих очерка о похоронах вождя «Часы жизни и смерти» и рассказа Булгакова о его мнимом знакомстве с Лениным «Воспоминание...»¹ Один из этих мотивов можно найти... в том же № 4, прямо рядышком с материалами о... «пред-се-да-те-лях». Рисунок Бродаты «У могилы Маркса», изображает разговор на кладбище хорошо одетого господина с дочерью (стр. 12) и имеет подпись, в которой слышны знакомые обертоны будущего лозунга на ленинских похоронах: ««Чья этого могила, папочка?» — Карла Маркса, деточка. — «А кто это Карл Маркс?» — Это... наша могила». Карл Маркс — «могила» капитализма, а могила Ленина, как будет начертано на январских плакатах в январе 1924 года, менее чем год спустя, — «колыбель свободы всего человечества».

На обложечном рисунке Л. М[ежеричера] № 7 от 15 июня обыгрывается мотив «волка в овечьей шкуре», который, благодаря предметам одежды, многократно и многозначно характеризует персонажей булгаковского «Воспоминания...» («барашковые шапки» вымогателей из домоуправления, «бараний полушубок» повествователя, «вытертая меховая кацавейка» советской «председательши» — Н.К. Крупской). Рисунок называется «Сказка о Красной Шапочке и английском волке». Паренек с серпом и молотом на рубашке вопрошает волка: «— Чего же ты меня не лопаешь?

— Эге... Знаю я эту сказку. Слопаешь тебя, а потом придут угольщики и мне живот вспорют».

Оригинальность карикатуре придает изображение серого хищника. Он, на первый взгляд, замаскирован: к его спине пристегнута тщательно прорисованным ремнем чужая шкура. Но возникающий шаблонный мотив «волка в овечьей шкуре» оказывается ложным: эта шкура никакая не овечья, а ничуть не лучше волчьей — львиная! Художнику нужно было соединить сюжет сказки о Красной Шапочке с изображением английского «буржуазного» государства. Поэтому через переиначивание, опровержение столь же общеизвестного, как сама сказка, поговорочного мотива он придает волку изображение государственного символа Англии, льва.

Для нас это графическое решение интересно тем, что, точно так же как на карикатуре 1923 года, поговорка будет служить предметом игры и в будущем булгаковском рассказе. Благодаря сходству деталей одежды, повествователь тоже кажется «волком в овечьей шкуре», как и деляги из домоуправления; но и в его случае пословица оказывается как бы «разряженной», не действующей. Он-то как раз «не волк по сути своей», несмотря на внешнее соответствие. И это дает почувствовать участие в возникновении замысла карикатуры будущего автора «Воспоминания...»

Примечания

1. См. первую часть нашей книжки ««Последние дни...»: Некрологические очерки М.А. Булгакова. 1924 год; Булгаков и Эйнштейн» (М., 2008).