Приведем начало основной части заметки «Верный способ», следующей после рассказанного анекдота о цыгане и лошади: «На Каменском руднике (Донбасс) заведующий депо некий Баников [!], столь же успешно приучал рудничную лошадь к призовому бегу...» Подчеркнем, что все это пишется на фоне потока материалов о процессе председателя Пром-банка. Более того, заметка связывается с этими материалами: это и ряженые «цыгане», которые появятся по ее следам и будут скорбеть об утрате «хороших гостей»; и каламбурная, утратившая одну букву «н», чтобы приблизиться к слову «банк», фамилия «Баников»... Наконец, персонаж заметки — тоже своенравно обращается с «государственными» лошадьми, как и несчастный Краснощеков, высмеянный на обложечной карикатуре. Один шаг остается до того, чтобы и он, этот «заведующий рудничным депо» стал героем уголовного процесса!
Один уголовный процесс, сегодняшний, таит за собой картину другого... будущего. Речь идет о «Шахтинском деле» 1928 года — первом процессе над «вредителями советского производства».
О тех же персонажах — и тоже в связи с незаконной эксплуатацией лошадей! — рассказывает и вторая заметка из той же рубрики — «Особа особой важности»: «О рудничных говорят, что они зачастую злоупотребляют своим положением: катаются на рудничных лошадях, использовывают [sic!] рабочих для своих личных нужд и тому подобное... Конечно, все эти обвинения — злонамеренные выдумки Антанты...» «Шахтинское дело», как известно, стало первым постановочным процессом, политическим «спектаклем» устроенным Сталиным. Об этом предупреждает контекст, в который помещены заметки о проделках рудничных начальников: перед нами мелькают имена и фигуры участников новых, еще более страшных «процессов». В ознаменование этих перспектив, вероятно, восставший из гроба учитель «режиссера Сталина» и был изображен в клоунской кепке — паяцем, фигляром, из гроба вдохновляющим своих последователей на устройство кровавой политической клоунады...
Заметим, кстати, что в рассказе «Воспоминание...», появившемся тогда же, когда и комментируемый номер «Занозы», в февральском номере журнала «Железнодорожник», — у Булгакова получили замечательную разгадку начальные строки стихотворения «Необычайное приключение, бывшее с Владимиром Маяковским на даче»: солнце, оказывается, уподобляется у Маяковского шахтеру, сходящему под гору, «в дыру», чтобы добывать «уголь» ночного мрака. Пародию на другое произведение Маяковского — «Стихи о советском паспорте» — мы еще встретим в дальнейших номерах журнала. Метафора шахтерского труда и в этом рассказе Булгакова служит пророческим сообщением о грядущем «шахтинском деле», которое получит горячее одобрение от героини рассказа — Надежды Константиновны Крупской.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |