Еще одна характерная деталь: повесившийся человек на рисунке «Красного перца» изображен в растерзанном костюме, что напоминает о сбившейся на сторону манишке, которая неожиданно оказывается на озверевшем убийце в повести «Роковые яйца». Булгаков — жертва отказывается противопоставлять себя своим «палачам». Это означает, что та азартная борьба, которую он с ними ведет, — на самом деле только «игра», маскарад, скрывающий за собой глубинное человеческое тождество «антагонистов».
По этой же причине претерпевающим участь «озверевшего» Муссолини мы видели в октябрьском номере «Красного перца» того же 1923 года его жертву, двойника профессора Персикова. Тот же самый характер несерьезности происходящего, игры изображается на рисунке с помощью очередной детали: нот, веселой мелодии, вылетающей из искаженных гримасой смерти уст повесившегося на нефтяной вышке человека.
Скажем более: выбор для автобиографического признания Булгакова этого именно варианта башни — нефтяной вышки, обусловлен, скорее всего, ее сходством... со сторожевыми «вышками» немецких ли, сталинских ли концлагерей. С другой стороны, образ нефтяной скважины символизирует собой, конечно же, неиссякаемый источник творческой энергии Булгакова, не прекращающий фонтанировать даже и после периодических «самоубийств» писателя и породивший, в частности, невероятные страницы двух, трех (если не значительно больше) сатирических журналов...
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |