В июле еще вышел № 22, а затем — снова наступила зловещая пауза, после которой, датированный уже «июлем—августом», вышел № 23. Вышел... в роскошном, контрастирующем с предшествующим ему обликом журнала, полиграфическом исполнении, с указанием какого-то неимоверного тиража в «70.000»! И «ответственным редактором» — вновь значился А. Верхотурский. Тогда же он стал и редактором «Красного перца». Весь комизм этого шикарного, многообещающего жеста заключался в том, что этот великолепный (впрочем, совершенно пустой по своему содержанию) номер... одновременно был и последним. После него уже никакой «Занозы» не было. Или... была?
Мы уже упомянули, что в вышедшем после первой попытки водворения Верхотурского № 19 в рубрике «Полезные сведения» был напечатан фельетон Егора Каменщикова «Признаки действительной и мнимой смерти контр-революционера». Думается, этот фельетон был не чужд торжествующего ехидства: «Не всегда с уверенностью можно сказать, действительно ли умер данный контр-революционер или он только обмер и имеет трупный вид для передышки, рассчитывая на восстановление старого режима.
Настоящая смерть узнается по следующим признакам:
1) Бегство за границу.
2) Получение высшей меры наказания. [...]
Оживление мнимоумершего контр-революционера дело нетрудное. Достаточно свести его с таким же типом и наладить разговор, например, о равноправии национальностей — и оживление не заставит себя ждать.
Когда оживление мнимоумершего произведено, следует позвонить в госполитуправление. Здесь оживленный и закончит курс своего лечения». Срв. эту последнюю мрачноватую шутку и ««Дом отдыха» при Г.П.У.», который появляется, и тоже в концовке, стихотворения К. Шелонского в № 17: а это был номер, где впервые появилась фамилия Верхотурского. Заметка о «мнимоумерших» тем самым ставится в связь с происходящим в редакции журнала. Таким «мнимоумершим» мог оказаться ведь и сам «зарезанный» журнал «Заноза»...
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |