Блаженная страна

Пьеса «Блаженство» писалась для Московского театра сатиры.

О чём она?

Литературоведы предполагают (мы говорили уже об этом), что желание написать комедию возникло у Булгакова ещё в 1929 году — сразу после просмотра спектакля по пьесе Маяковского «Клоп». Там в финале главный герой попадает в коммунистическое будущее. Затем в «Бане» того же Маяковского изобретатель Чудаков создаёт «машину времени», с помощью которой устанавливает контакты с грядущим.

Сама идея проникновения в иные времена Михаилу Афанасьевичу очень понравилась, и он начал сочинять свою версию полёта в грядущие времена, ещё более весёлую и фантастичную. Но превратности судьбы вынудили работу остановить. А затем, как сообщал сам Булгаков в письме советскому правительству, он «бросил в печку... черновик комедии».

Прошло четыре года, и заказ Театра сатиры заставил драматурга вспомнить содержание сожжённой рукописи. Реанимированный замысел получил название «Блаженство» с подзаголовком «Сон инженера Рейна».

Вообще-то, к снам у Булгакова отношение было особое. Любовь Белозёрская вспоминала, что как-то (изучая английский язык) Михаил Афанасьевич натолкнулся на слово spoon (ложка). И очень обрадовался, сказав, что слово это — его, булгаковское: «Я люблю спать, поэтому я "спун"»!

Сюда же можно отнести и сталинский совет Булгакову, чтобы он в «Беге» добавил...

«...к своим восьми снам ещё один или два сна...»

Вот в «Блаженстве» Булгаков и добавил. Правда, пока всего один сон.

События пьесы разворачиваются в одной из квартир московского дома, за жизнью которого неусыпно следит некий Бунша-Корецкий. В перечне действующих лиц он представлен как «князь и секретарь домоуправления». И один из персонажей тоже рекомендует его как...

«...бывшего князя и секретаря...»

Сам Бунша говорит о себе, что он...

«...секретарь домкома десятого жакта в Банном переулке».

И ещё:

«БУНША. Я — лицо, занимающее официальный пост, и обязан наблюдать».

Не правда ли, знакомые слова? И должность тоже знакомая!

Постойте, постойте! Да ведь это же коллега (если не двойник!) Аллилуи из пьесы «Зойкина квартира»!

Но ведь прообразом Аллилуи — мы в своё время это установили — был Иосиф Сталин. Если Бунша поразительно похож на Аллилую, значит, его прототипом тоже следует считать генерального секретаря?

Да, перед нами вновь окарикатуренный образ вождя всех времён и народов.

Начнём с мелочей. Булгаковский герой носит двойную фамилию: Бунша-Корецкий. У большевистского генсека их тоже две: Сталин и Джугашвили. Если фамилии секретаря домкома поменять местами (Корецкий-Бунша) и взять их начальные слоги, то в результате и вовсе получим Кобу!

Должность у Бунши, как и у Сталина, секретарская. И происхождение секретаря домоуправления так же туманно и загадочно, как и у секретаря генерального. Ведь ходили же по Москве слухи, что Сталин внебрачный сын какого-то грузинского князя, а вовсе не сапожника Виссариона Джугашвили! Любому, кто называет его князем, Бунша-Корецкий спешит предъявить соответствующие бумаги:

«БУНША. Нет, я не князь... Вот документы, удостоверяющие, что моя мама изменяла папе, и я сын кучера Пантелея. Я и похож на Пантелея. Потрудитесь прочесть».

И ещё про Буншу в пьесе говорят, что у него не в порядке психика. А по ходу действия специально приглашённый профессор и вовсе ставит ему диагноз — слабоумие. Как тут не вспомнить визит к Сталину академика Бехтерева, нашедшего у вождя психическое заболевание?!

Образ Бунши получился настолько ярким и запоминающимся, что вся пьеса превратилась в искромётный памфлет антисталинского толка, правда упакованный в изящную форму весёлой сатирической комедии.

Дом, которым «управляет» Бунша, населён весьма странными жильцами, о которых секретарь домкома говорит:

«БУНША. Я по двору прохожу и содрогаюсь. Все окна раскрыты, все на подоконниках лежат и рассказывают такие вещи, которые рассказывать запрещено».

В ответ на эти слова один из жильцов дома, инженер Рейн, брезгливо заявляет Бунше:

«РЕЙН. Вы — старый зуда, шляетесь по всему дому, подглядываете, а потом ябедничаете, да, главное, врёте!»

Евгений Рейн — главный герой пьесы. Сверхбдительные реперткомовцы прочтут его имя и фамилию как ЕВгений РЕЙн, и на этом основании обвинят Булгакова в антисемитизме.

Рейн инженер.

Почему?

Это что же — булгаковский намёк?

Да, небольшой. Поскольку Сталин уже назвал однажды писателей «инженерами человеческих душ», стало быть, прообразом Рейна вполне мог стать писатель М.А. Булгаков.

Рейн гениальный изобретатель. Он сконструировал и построил машину времени, способную совершать полёты как в прошлое, так и в будущее. Этим он осуществил заветную мечту самого Булгакова. Пусть советская власть не выпускает из страны слишком докучающего ей писателя, он с гордостью демонстрирует всем, что может улететь куда захочет, оседлав свою творческую фантазию.

Подобный оборот событий тревожит даже недалёкого, но чрезвычайно бдительного Буншу, который сразу обращает внимание на подозрительный механизм, построенный Рейном.

«БУНША. Я обращаюсь к вам с мольбой, Евгений Николаевич. Вы насчёт своей машины заявите в милицию. Её зарегистрировать надо, а то в четырнадцатой квартире говорили, что вы такой аппарат строите, чтоб на нём из-под советской власти улететь. А это, знаете, и вы погибнете, и я с вами за компанию».

Талантливый инженер пытается успокоить Буншу.

«РЕЙН. ...это совершенно безобидно, невредно, ничего не взорвётся, и вообще никого не касается».

Но секретарь домкома всё равно остаётся настороже.

Ещё одно действующее лицо пьесы — Юрий Милославский. Откуда взялась эта фамилия? Ведь Милославские — древний боярский род, один из потомков которого оказался в стране рабочих и крестьян. Казалось бы, объяснение вполне логичное, и придраться тут не к чему.

Но!..

Милославский из пьесы «Блаженство» — вор-домушник. Он грабит квартиру «гражданина Михельсона», соседа Рейна. Увидев на Милославском подозрительно знакомые и явно не его часы, проницательный Бунша спрашивает, почему на них выгравирована чужая фамилия:

«МИЛОСЛАВСКИЙ. Это я выцарапал "Михельсон".

БУНША. Зачем же чужую фамилию выцарапывать?

МИЛОСЛАВСКИЙ. Потому что мне понравилось. Это красивая фамилия».

Нужна была отчаянная смелость, чтобы написать такое в те времена. Ведь вся страна ещё прекрасно помнила, что покушение на Ленина в 1918 году было совершено на заводе Михельсона. Говорить о том, что эта фамилия «красивая» и что она «нравится», было равносильно тому, чтобы радоваться покушению на вождя.

А кого скрыл Булгаков под «маской» этого криминального героя?

Если «Михельсон» — это намёк на В.И. Ленина, то Милославский тоже должен иметь какое-то отношение к почившему вождю.

Но какое?

Был ли среди тогдашних руководителей страны кто-то, кто бы «покушался» на ленинское наследство?

Был!

Молотов, занявший в 1930 году ленинский пост председателя Совета народных комиссаров и делавший с тех пор всё то, что делал когда-то Владимир Ильич.

Для тех, кого это сопоставление не убеждало, Булгаков оставил дополнительный намёк — фамилию героя: Милославский.

Молотов — это не фамилия вождя, а его партийная кличка. Настоящая фамилия главы советского правительства была Скрябин. И звали его Вячеслав Михайлович.

Напишем эти четыре слова в несколько ином порядке и выделим по одному слогу! МИхайлович, МоЛОтов, ВячеСЛАВ, СКрябин. Из выделенных слогов и складывается фамилия — МИ + ЛО + СЛАВ + СК + ий!

С помощью машины времени герои пьесы «заглядывают» во времена Ивана Грозного. Но тамошние порядки приходятся им не по душе, и машина времени переносит их в далёкое будущее — в 2229 год, то есть в светлое коммунистическое завтра. В авторской ремарке Булгаков точно обозначает место, в котором оказывается аппарат инженера Рейна:

«Та часть Москвы Великой, которая называется Блаженство...»

Где это? Сразу вспоминается Храм Василия Блаженного. И ещё Кремль, где на полном обеспечении блаженствовала большевистская элита. Булгаков даёт дополнительное уточнение: Рейн, Милославский и Бунша оказываются где-то рядом с апартаментами Народного Комиссара Изобретений Радаманова. Иными словами, в самом Кремле. Пришельцев встречают настороженно.

«САВВИЧ. Бойтесь этих трёх, которые прилетели сюда!

РАДАМАНОВ. Что вы хотите, мой дорогой? Скажите понятнее.

САВВИЧ. Я хочу, чтобы они улетели отсюда в преисподнюю».

Невольно складывается ощущение, что Булгаков хотел написать: «в свою преисподнюю». Но тогда получилось бы, что драматург называет советский режим «адом». И слишком откровенное слово — «свою» — было вычеркнуто.

Впрочем, упоминание об аде в пьесе всё равно присутствует — в фамилии «Радаманов». В книге, содержащей перечень всех российских фамилий, такое написание не встречается. Его придумал Булгаков!

Почему он дал своему герою именно такую фамилию?

Не потому ли, что слово «Радаманов» начинается со слога «РАД»? Что это — радость? А может быть, «Р + АД», то есть Российский АД?

Можно толковать и несколько иначе: «Р + АДАМАН»? То есть (зная, что «ман» в переводе с немецкого означает «человек») «человек ада», российского ада?

Ещё одна любопытная деталь! Радаманов возглавляет Комиссариат Изобретений. Получается Р + КИ. А Сталин, как мы помним, в своё время был наркомом РКИ. Как ту г не улыбнуться очередному «случайному» совпадению!

Попав в страну коммунизма, герои-путешественники, казалось бы, должны пребывать на вершинах счастья.

«РЕЙН. Миллионы людем мечтают, чтобы их перенесли в такую жизнь. Неужели вам здесь не нравится?

МИЛОСЛАВСКИМ. Миллиону нравится, а мне не нравится».

Ладно бы ещё вору Милославскому не нравился коммунизм. Но и сроднившемуся с социалистическими порядками Бунше весёлая бесконфликтная жизнь обитателей страны Блаженство тоже не по душе!

«БУНША. Социализм совсем не для того, чтоб веселиться. А они бал устроили».

Кроме того, Бунша боится, что придётся отвечать за несанкционированную отлучку из страны:

«БУНША. Ведь я без разрешения отлучился. Я — эмигрант».

Инженеру Рейну за его машину времени обитатели страны Блаженство сулят золотые горы.

«РАДАМАНОВ. ...вас, автора этого изобретения, решено поставить в исключительные условия. Все ваши потребности и все ваши желания будут удовлетворяться полностью, независимо от того, чего бы вы ни пожелали».

Радаманов обещает Рейну именно то, о чём когда-то страстно мечтал сам Михаил Булгаков. Вспомним строки из повести «Тайному другу»:

«Мне очень хотелось бы, чтобы государство платило мне жалованье, чтобы я ничего не делал, а лежал бы на полу у себя в комнате и сочинял бы...»

И тем не менее Рейн осторожно спрашивает у коммунистического наркома:

«РЕЙН. Скажите, если я восстановлю свою машину... мне дадут возможность совершать на ней полёты самостоятельно?

РАДАМАНОВ. С нами, с нами, о гениальный...»

Но гордый инженер продолжает отстаивать право творца на независимость:

«РЕЙН. Народный Комиссар Изобретений!.. Прошу вас, вот мой механизм, возьмите его, но предупреждаю вас, что я лягу на диван и шагу не сделаю к нему, пока возле него будет хотя бы один контролёр».

Рейн не верит радамановским обещаниям, его неудержимо тянет покинуть «блаженную» коммунистическую страну. Точно так же, как тянуло самого Булгакова покинуть «блаженный» социалистический рай. Не случайно диалог инженера и наркома так напоминает телефонный разговор Иосифа Сталина с рвавшимся за границу писателем:

«РЕЙН. Я человек иной эпохи. Я прошу отпустить меня, я ваш случайный гость.

РАДАМАНОВ. Дорогой мой! Я безумцем назвал бы того, кто бы это сделал! И никакая эпоха не отпустила бы вас, и не отпустит, поверьте мне!..

РЕЙН. Я понял. Я пленник, вы не отпустите меня. Но мне интересно, как вы осуществите контроль надо мной? Ведь не милиционера вы приставите ко мне?

РАДАМАНОВ. Откажитесь от своего века, станьте нашим гражданином. А государство приглашает вас с нами совершить все полёты, которые мы совершим».

Радаманов старается убедить Рейна в том же, в чём авиатор Дараган (из пьесы «Адам и Ева») тщетно пытался убедить академика Ефросимова.

Но инженера Рейна (равно как и Ефросимова, да и самого Булгакова) никак не устраивает, что кто-то будет пытаться наложить руку на его интеллектуальную собственность. И герои пьесы обманным (если не сказать, воровским!) путём угоняют свой «аппарат» из коммунистического будущего и возвращаются в родные времена, в Москву 30-х годов.

Главным булгаковским персонажам не приглянулось тёмное «царское» прошлое, из светлого «коммунистического» будущего они просто сбегают. Что же касается «социалистического» настоящего, куда они наконец-то вернулись, то в нём гражданами, путешествующими во времени, тотчас заинтересовывается московская милиция. Арестом вернувшихся странников пьеса и завершается.

Не правда ли, знакомый финал? Как у персонажей «Зойкиной квартиры», пытавшихся сбежать в капиталистический Париж, так и у героев «Блаженства», совершающих полёт в коммунизм, конец один — тюремное заключение.

Итак, о чём же булгаковское «Блаженство»?

Оно о том, как один инженер (человеческих душ) на крыльях своей фантазии отправляется в прошлое и в грядущее с двумя другими «душами»: Буншей (Сталиным) и Милославским (Молотовым). Оказавшись в прошлом, герои с удивлением обнаруживают, что Бунша (Сталин) как две капли воды похож на кровавого самодержца древней Руси Ивана Грозного. А светлое будущее при ближайшем рассмотрении оказывается самым настоящим полицейским государством, в котором свободой граждан даже не пахнет. И лишь благодаря криминальным ухваткам Милославского (Молотова), который крадёт ключ, помогающий героям пьесы проникнуть в строго охраняемую машину времени, вся троица благополучно возвращается в Советскую страну.

Вот такой сюжет придумал Михаил Булгаков!

Писатель вновь откровенно издевался над советской властью и над порядками, которые установили большевики. А их лидера, их великого вождя он просто превратил в посмешище. Вызывающе дерзко улыбаясь, драматург как бы говорил всем, кто брался читать его пьесу: «Вот я какой! А могу сочинить кое-что и похлёстче!»