Присмотримся к роману, перечитаем его.
Духовную глубину роману придает контрапункт «древних» и «современных» глав. Сопряжение двух времен — начала христианской эры и «эры Октября» в романе, конечно же, глубоко обосновано.
«Расщеплению», опустошению «старого» человека нужно противопоставить новую цельность. В XX в. необходимо повторить тот акт духовного новорождения, высвобождения себя из-под развалин «старого мира», какой был пережит в первом веке нашей эры, в эпоху Христа. (Обратим внимание, — все персонажи «древних» глав — кроме Пилата, сознание которого катастрофично, — еще донашивают прежние внеличные ценности, но каноны, которым они подчиняются, уже, так сказать, неадекватны реальным судьбам и потребностям мировой жизни. Особенно это видно в поведении Иуды...)
Две тысячи лет назад было найдено переменившее весь ход мировой истории средство спасения.
Какое же?
Булгаков связывает выход из того кризиса с духовным подвигом человека, который в романе назван Иешуа Га-Ноцри и за которым встает его великий Евангельский Прообраз.
Настоящая новая эра в XX в. — это тоже эра «лицетворения» (термин С.Н. Булгакова. — В.А.), время нового духовного самоспасения и самоуправления, подобный которому был явлен некогда миру в Иисусе Христе. Того же рода акт может, по М.А. Булгакову, стать условием спасения нашего Отечества и нашего соотечественника в XX в. Раньше, в старой святой Руси великой христианской личностью был весь народ. Он был цельным и спасающим себя воплощением Бога. Разрушение этой цельности, как было сказано, стало переживаться как гибель Бога (или — у атеистов — как его ненужность, мифичность, его принципиальное отсутствие. О том и идет речь в начале романа). Возрождение Бога должно произойти теперь в каждом из людей, в отдельном человеке.
...Так что ответ Ивана Бездомного («Сам человек и управляет!») есть еще не ответ, конечно, но указание на важнейшую — не единственную ли?! — точку приложения сил, ведущих к ответу.
Сюжет романа и осуществляет великую проверку человека на возможность такого духовно-спасительного акта.
Появление Воланда в Москве, так сказать, в центре мирового атеизма, где генерировался распад прежней системы, становится испытанием всех ресурсов духовного самовозобновления. В самый критический момент и в самой кризисной точке бытия.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |