Заключение

I. Проведенное исследование позволило установить, что речевые партии персонажей являются линиями выражения характеров в их концептуальном проявлении. Речевая партия предстает как сложное явление, складывающееся из значений единиц всех языковых уровней. При этом не менее важную роль, чем единицы лексического уровня, играют синтаксическая организация речевой партии, использование разных видов передачи чужой речи и соотношение этих приемов; значимой оказывается вся структура речевой партии в целом.

II. Сопоставление прозаического текста с драматическим выявило разные способы отражения специфики устной речи в этих двух жанрах литературы и преимущественную ориентацию драмы на законы построения устного высказывания. Изменения (различия), вызванные жанровой природой произведений, обнаруживаются не только на уровне номинаций, на уровне лексическом (определенные лексические средства), но и выявляются в ориентации драмы на глубинные отличия устной речи от письменной.

1) Драма отражает саму схему коммуникативного взаимодействия партнеров и выявляет вклад каждого из говорящих в развитие коммуникации; она позволяет проследить, как разворачивается концептуальная сущность каждого из коммуникантов. Эта особенность объясняет стремление драматургического жанра к стилизации как созданию индивидуального текстового дискурса.

2) Ориентация на передачу всех основных параметров устного общения (ситуативность, использование нескольких каналов общения (не только вербального), и др.) находится в тесной связи с имитацией неподготовленной, спонтанной устной речи, когда облечение мысли героя в слова протекает «толчкообразно», маленькими порциями, как если бы эта мысль рождалась, действительно, в условиях неподготовленного диалога (эта черта особенно заметна в значительных по объему репликах Николки и Елены).

3) Сопоставление параллельных фрагментов в романе и пьесе позволяет заключить, что драма не допускает дистанцирования ответной реплики по отношению к вопросной (если, конечно, это не несет дополнительной смысловой нагрузки, связанной с характеристикой взаимоотношений персонажей).

4) Наблюдения над особенностями передачи естественного диалога в прозе и драме не позволяют сделать однозначное заключение о том, что диалог в прозе в большей степени отражает его специфику. В ряде случаев реплики в пьесе отличаются большей разговорностью. Всегда по нормативным моделям русского литературного языка строятся только реплики, выполняющие роль восполнителей фона, или реплики персонажей в официальной ситуации общения.

III. Сопоставление текстов эпического и драматического жанров позволило показать, что и в письменной, и в устной речи есть свои способы выражения близкого смысла. Для выражения характерологических особенностей драма, кроме тех средств, которые наличествуют в романе, использует и свои собственные.

1) Если проза располагает различными способами передачи чужой речи (прямая, несобственно-прямая, косвенная, несобственно-авторская («смешанная» речь)), которые в пределах речевой партии одного героя могут быть либо разведены по своим языковым характеристикам, либо не иметь принципиальных различий (видимо, в зависимости от авторской концепции образа того или иного героя), то драма ограничена в своих возможностях только прямой речью. Тем не менее, она способна передавать особенности построения речевых партий героев прозаического произведения, путем включения в реплики, выдержанные в форме прямой речи, языковых примет той или иной языковой структуры из речевой партии данного персонажа в прозаическом тексте и «привязывая» их именно к тем ситуациям, в которых вербальная реакция героя прозаического текста была оформлена именно с помощью этой языковой структуры.

2) Сопоставительный анализ речевых партий героев романа и пьесы обнаружил единство концептуального содержания образов героев в обоих произведениях и сохранение основных принципов организации их речевых партий в драматургическом варианте. Так, например, доминантой речевого образа Николки и в «Белой гвардии», и в «Днях Турбиных» является эмоциональность, в обоих произведениях отражена и двуслойность речи Алексея. Структура речевых партий героев (принципы их построения) при перенесении их из романа в пьесу не претерпевает сколько-нибудь значительных изменений. Чаще всего имеет место перераспределение языковых средств и некоторые изменения в их составе, обусловленные необходимостью отбора наиболее эффективных в условиях театра средств создания языкового образа персонажа.

IV. Как уже было сказано, жанровая специфика проявляется в выборе языковых и неязыковых средств создания образа в художественном произведении. К собственно драматургическим средствам создания образа можно отнести:

а) отражение схемы коммуникативного взаимодействия партнеров, дающее возможность 1) выявить реплики — реакции на слова партнера по общению и реплики — реакции на ситуацию в целом, что позволяет сделать вывод о взаимоотношении героя с окружающим миром; 2) выделить монологически и диалогически ориентированных субъектов;

б) специфические способы компенсации фона и авторской оценки в прозаическом произведении — ремарки и комментирующие реплики других персонажей, а также система мотивов, вводимая посредством речевых партий героев пьесы;

в) к основным чертам драмы как рода и жанра литературы следует причислить оставляемый артисту «смысловой вакуум» — некое пространство для «домысливания», собственной интерпретации. Несмотря на большую однозначность и категоричность драмы, по сравнению с прозой, она лишена авторского диктата в интерпретации поведения героя на сцене. В языковом отношении это означает, что из речи героев изымаются те индивидуальные особенности, которые могут однозначно детерминировать речь и поведение артистов во время спектакля. Так, например, в речевой партии Николки сохранена эмоциональная доминанта образа, однако языковые средства создания этой доминанты, по сравнению с романом, были подвергнуты минимизации.

Таким образом, конкретное сопоставление двух произведений Булгакова показало, что между ними нет принципиальных различий. Различия относятся к области специфики языкового существования в прозе и драматургии и не затрагивают принципиального видения и изображения героев автором. Следовательно, пьеса явилась результатом трансформации, вызванной сменой жанра, а не изменением художественной концепции автора.

V. Речевые партии в рамках прозаического текста можно представить как некую полевую организацию, сохраняющую свою структуру и в драме. Принципом ее организации можно принять точку зрения «изнутри» и «извне» [Успенский Б. 1971]. Братья Турбины занимают центр поля (эти герои показаны Булгаковым «изнутри»). Остальные герои отодвигаются от центра по мере нарастания внешнего наблюдения. Образ Елены, с одной стороны, является одной из главных составляющих мира турбинского дома, а, с другой стороны, показан большей частью глазами братьев, что и определяет его место в полевой структуре: он не занимает центральную позицию. Другие персонажи, очевидно, представленные в восприятии семьей Турбиных, занимают место на периферии такого поля.

Полевая организация подкреплена языковым оформлением речевых партий героев. Думается, что отмечаемое всеми исследователями отсутствие резких различий между речью Турбиных и речью самого автора-повествователя является неизбежным следствием изображения персонажей со стороны их внутреннего мира (здесь на первый план выступает общий принцип организации речевых партий, их структура в целом), в то время как взгляд «извне» требует обращения к ярким языковым средствам индивидуализации образа, в том числе, и, быть может, в первую очередь, — к средствам лексическим, действительно, самому яркому и наиболее традиционному способу характеризации героев в литературной традиции.

Наделение второстепенных персонажей яркими индивидуальными языковыми особенностями служит более четкой организации системы персонажей в драматических жанрах (по сравнению с прозой): принципиальная размытость и невыделенность главных и второстепенных героев романа полностью исчезает в пьесе. Однако параллельно действует и противоположная тенденция: из речи второстепенных героев изымаются наиболее яркие, игровые пассажи (см., напр., речевые партии Мышлаевского и Лариосика), которые могли бы отвлечь внимание зрителя от главных героев пьесы.

VI. Структура художественного произведения предстает как параллельное существование нескольких тематических линий: событий и их проживания разными персонажами. Актуализация узловых пунктов этих соотношений (ожидание Тальберга, приход Мышлаевского, приезд Лариосика, отъезд Тальберга, последний ужин дивизиона, сцена в Александровской гимназии) формирует смысловую структуру текста. Эксплицитно выраженное содержание само по себе не сводимо к одной только линии событий, однако над ним надстраивается еще структуры смысла, порождаемые актуализованными ситуациями. Благодаря этому интерпретация произведения становится не подстрочным комментарием, а вскрытием узловых компонентов текста и выявлением их соотношений между собой.