«Мастер и Маргарита» — самая необычная книга, даже в рамках творчества самого же Булгакова. Ни в одном другом произведении нет такой глубины, светской и религиозной философии, шокирующей мистики и закрученного многослойного сюжета. Давайте для начала обсудим не содержание, а форму, как менее дискуссионную составляющую это весомого и весьма ценного для русской литературы труда.
Форма, без единой доли сомнения, является сильной стороной романа и, учитывая объем произведения я, конечно же, вынужден отдать должное великому дару Булгакова. Однако мое отношение к самой масштабной и глубокой работе автора в целом не столь однозначно. Здесь есть о чем поговорить, и я надеюсь, что и вы отдадите должное внимание моей точке зрения на эту книгу. Это как раз тот случай, когда в двух словах изложить мою позицию представляется абсолютно невозможным.
Итак, книга прекрасно скомпонована и реализована и это особенно удивительно учитывая ее тяжелую судьбу. Текст и стиль сам по себе производит очень приятно впечатление. Они не переусложненные и вместе с тем насыщен щенные. Как и многие предыдущие книги Булгакова, роман читается легко и непринужденно. Следует отметить в целом плавное и поступательное движением сюжета. Здесь нет «застопориваний» и «забеганий» вперед, нет недосказанностей и передергиваний сюжетной линии. Особым вниманием стоит отметить необычный, я бы даже сказал игривый стиль изложения. Этим стилем в такой мере, пожалуй, не может похвастаться, ни одна другая книга писателя. Обратите внимание на эти весьма нестандартные для серьезного текста «литературные рококо». Появляются они с первых же страниц и пронизывают все произведение насквозь «Да, следует отметить, что», «и подумал: «Этого не может быть!»... Но это, увы, было», «Впоследствии, когда, откровенно говоря, было уже поздно», «Но довольно, ты отвлекаешься, читатель! За мной!», «настает пора переходить нам ко второй части этого правдивого повествования. За мной, читатель!», «Даже у меня, правдивого повествователя, но постороннего человека, сжимается сердце при мысли о том, что испытала Маргарита». Это, конечно, сомнительно, чтобы дело было именно так, но чего не знаем, того не знаем. Заигрывающий с читателем тон изложения как раз и является той самой приправой, которая выбивает книгу из канвы по-настоящему серьезного, весомого романа, однако в тоже время придает произведению этот особый и столь понравившийся многим поклонникам Булгакова, пикантный вкус.
Роман читается на удивление современно даже в XXI веке, в коем его в очередной раз перечитывает ваш покорный слуга. Если присмотреться внимательно то вы можете убедиться что этот эффект достигается в частности тем, что автор прибегает к словам вроде («финдиректор», «а вашему товариществу, Никанор Иванович, полнейшая выгода и очевидный профит», «Если как следует провентилировать этот вопрос», «пользы от этого пения, между прочим, целый вагон»), даже размерности валют смотрятся весьма схожими («Скажите, заключал ли я вчера с профессором черной магии контракт на тридцать пять тысяч рублей»).
Конечно же, на страницах и этой книги мы без труда обнаружим перо не только Булгакова-писателя, но и Булгакова-врача, который с особым вниманием и даже смакуя общемедицинские, а иногда и патологоанатомические подробности погружает нас в детали, в которые возможно, многие и не хотели бы погружаться. Впрочем, это, конечно же, закономерно. Ведь любой писатель, так или иначе, хоть и завуалировано, но обязательно проявляет себя в знакомой и комфортной для него сфере. И тут, головы Берлиоза и конферансье, конечно же, представляются уникальной возможностью для этого. Там, где другой писатель уделил бы этим деталям всего пару слов, Булгаков разливается по страницам целыми абзацами.
И, конечно же, мистика, мистика, мистика. Как ни в одной другой книге Булгаков раскрывается перед нами в новом свете, в потустороннем свете, если позволите — «знойный воздух сгустился и соткался из этого воздуха прозрачный гражданин престранного вида». Даже для визуализации сцены зарождения любви титульных персонажей, Булгаков решается на использование весьма сомнительного с точки зрения эстетики приема — «Любовь выскочила перед нами, как из-под земли выскакивает убийца в переулке, и поразила нас сразу обоих!» В этой книге мистические аккорды однозначно подавляют даже нотки романтики.
И, конечно же, в «Мастере и Маргарите» можно обнаружить множество красивейших литературных оборотов столь характерных для позднего Булгакова. Вчитайтесь, как они хороши. «У котов, шнырявших возле веранды, был утренний вид», «На поэта неудержимо наваливался день», «Тут Степины мысли побежали уже по двойному рельсовому пути», «Сквозь мутные стекла увидел я сперва голые, а затем одевающиеся в зелень кусты сирени», «Мне вдруг показалось, что осенняя тьма выдавит стекла, вольется в комнату и я захлебнусь в ней, как в чернилах», «Милиционер устремлялся к несчастной, буравя воздух свистом», «Туман висел и цеплялся за кусты внизу вертикального обрыва», «Два глаза уперлись Маргарите в лицо. Правый с золотою искрой на дне, сверлящий любого до дна души, и левый — пустой и черный, вроде как узкое игольное ухо, как выход в бездонный колодец всякой тьмы и теней», «Созерцая часть города, лежащую у его ног и угасающую в предвечерье», «Под аркою ворот танцевало и прыгало беспокойное пламя факелов», «Грозу унесло без следа, и, аркой перекинувшись через всю Москву, стояла в небе разноцветная радуга, пила воду из Москвы-реки».
Следует заметить, что в «Мастере и Маргарите» Булгаков почти полностью отстраняет себя от описаний природы, исключением из этого правила является лишь великолепное вступление к двадцать пятой главе второй части, где это было сюжетно необходимо, что бы показать масштаб напряженности линии Иешуа и Понтия Пилата.
Описание от лица всевидящего автора, хорошее форматирование глав (название у каждой главы смотрите немного по детски? В свое время это возьмут себе на вооружение Стругацкие (что я не лестно описываю в книге об их творчестве «Жуки в муравейнике», давайте простим Михаилу Булгакову это, ведь как мы уже определились «Мастер и Маргарита» и не задумывался Булгаковым как строго философский канонический литературный труд).
Что ж, теперь, когда мы отдали должное красивейшей форме произведения, настало время сконцентрироваться на самом главном, и самом спорном и противоречивом — на содержании. Здесь у меня рождается куда больше вопросов и тем для обсуждения, ибо не буду скрывать и признаюсь с самого начала, «Мастер и Маргарита» не в полной мере рождает у меня чувство эстетического именно сюжетного удовольствия. Здесь есть над чем задуматься и найти или даже если позволите, вычленить, суть моих замечаний не так-то уж и просто. И признаюсь вам у меня ушло весьма много времени на то, чтобы доходчивым языком изложить для вас суть моих непростых умозаключений. Итак, приступим.
Идея создания этого необычного произведения родилась у автора после увлечения немецким мистицизмом XIX века: легенды о дьяволе, иудейская и христианская демонологии, трактаты о Боге — и все это, конечно же, нашло свое отражение в произведении. Наиболее важными источниками, которыми пользовался Булгаков, стали работы «История сношений человека с дьяволом» Михаила Орлова и книга Амфитеатрова «Дьявол в быте, легенде и в литературе средних веков». Как известно, у «Мастера и Маргариты» было несколько редакций. Следует отметить, что первая, над которой автор трудился в 1928—1929 гг., не имела никакого отношения ни к мастеру, ни к Маргарите и называлась «Черный маг» и «Жонглер с копытом». Таким образом, центральной фигурой и главной смысловой сутью романа изначально был именно Дьявол. Таким образом, при развитии первоначальной линии в конечном итоге мы бы с вами получили некий русский вариант «Фауста». Но вскоре, по всей видимости, Булгакову самому перестала нравиться идея переложения книги другого автора на свой лад. После запрета его пьесы «Каббала святош» он, сжигает первую рукопись. Об этом Булгаков откровенно сообщает в одном из своих писем: «И лично я, своими руками, бросил в печку черновик романа о дьяволе...»
Вторая редакция также была посвящена падшему ангелу и ей Булгаков дает уже иное название: «Сатана, или Великий канцлер». Здесь уже появляется Маргарита с мастером, а Воланд обзаводится своей свитой. Оставшееся в веках название получает лишь третья рукопись, которую писатель так и не смог завершить. Итак, что же мы видим в третьей, окончательной версии, которую будет сводить его вдова уже после его смерти.
Сюжет развивается плавно и динамично. Некоторая заторможенность и дискретность, казалось бы, намечается к концу первой половины, однако затем все же ускоряется и приобретает должную динамику за счет стремительно развивающейся линии Маргариты. Однако, для меня главная в сюжете, конечно же, не она, и даже не мастер, а все тот же, многоликий и шикарнейший во всех своих проявлениях Воланд. Любопытно и не лишним будет отметить, что Воланд Булгакова получил свое имя от гетевского Мефистофеля. В поэме «Фауст» оно звучит всего один раз, когда Мефистофель просит нечистую силу расступиться и дать ему дорогу: «Дворянин Воланд идёт!» В старинной немецкой литературе сатану называли еще одним именем — Фаланд. Оно, кстати, тоже возникает и в «Мастере и Маргарите», когда служащие варьете не могут вспомнить имя мага: «...Может быть, Фаланд?» В редакции романа «Мастер и Маргарита» 1929—1930 года имя Воланд воспроизводилось полностью латиницей на его визитной карточке: «D-r Theodor Voland». В окончательном тексте Булгаков от латиницы отказался: Иван Бездомный на Патриарших запоминает только начальную букву фамилии — W.
Влияние Гете чувствуется с первой же страницы романа. Булгаков неспроста берет именно этот эпиграф.
«...Так кто ж ты, наконец?
— Я — часть той силы,
что вечно хочет
зла и вечно совершает благо»
Князь тьмы для меня, без всякого сомнения, является ключевым и самым цельным персонажем «Мастера и Маргариты». Не побоюсь предположить, что и для самого автора он был более важен, чем остальные герои (которых, в общем-то, он ввел уже впоследствии, развивая идею произведения).
При поверхностном прочтении у читателя может сложиться впечатление, что Воланд — это сама справедливость, судья, который борется с человеческими пороками и покровительствует любви и творчеству (некоторые исследователи даже считают, что в этом образе Булгаков пытался изобразить Сталина). Воланд многолик, сложен, искушен и смешон одновременно. Разве возможно сочетание таких качеств в одном персонаже спросите вы? Ответ да. У Булгакова возможен. Он может телепортировать людей в разные части планеты, появляться там, где хочет и когда хочет, а может и просто лежать на кровати с ревматизмом, рассказывая истории о своей бабушке (бабушке... странно, не правда ли?).
Однако именно таким Воланд у Булгакова тоже вырисовался не сразу. В начале работы над романом, он рассматривает и как классического сатану и как нового мессию, переосмысленного Христа, чье пришествие и описывается в романе. В итоге мы имеем Воланда не просто материализированным властителем теней. У Воланда множество исторических прототипов. Это и верховный языческий бог Вотан у древних германцев и скандинавов, которого христианская традиция превратила в дьявола; это и великий «маг» и масон граф Калиостро, помнивший события тысячелетнего прошлого, предсказывал будущее и имевший с Воландом даже почти портретное сходство.
Здесь не лишним будет коснуться и темы отличий космографии Булгакова от традиционно христианской. В романе говорится, что Воланд — повелитель сил Тьмы, противопоставленный Иешуа, повелителю сил Света. Персонажи романа называют Воланда Дьяволом или Сатаной. Как Иисус, так и Дьявол в мире «Мастера и Маргариты» иные, рай и ад не упоминаются вовсе (что иллюстрирует смещение вселенной романа от духовной в мистический спектр), а о богах говорится во множественном числе, отсылая нас к языческим традициям. Сферы влияния в этом, выстроенным Булгаковым литературном мире, четко разделены между Светом и Тьмой, они равноправны, и одна сторона не может — просто не имеет права — вмешиваться в дела другой («Каждое ведомство должно заниматься своими делами»). Воланд не может простить Фриду, а Иешуа не может взять к себе мастера. Прощение Пилата Воланд также не совершает сам, а передоверяет мастеру. Здесь не лишним будет признаться, что мне этот подход весьма близок. Именно он в частности повлиял когда-то на меня самого. Подобные аллюзии вы можете найти в третьей части моей фантастической трилогии «Гравитация».
Мистическая сторона, конечно же, является сильной стороной книги. Она не игрушечная, но и, что важно не, чересчур сюрреалистическая, как скажем, в дальнейшем мы увидим у Стругацких. Мистика Булгакова в этой книге возносится на высочайший уровень. Она уже не такая примитивная как в «Роковых яйцах», не такая наукообразная как в «Собачьем сердце». Она именно такая, какой бы я ее хотел видеть, динамичной и захватывающей местами даже остросюжетной. Черная магия Воланда, полет Маргариты, длинноносые грачи — водители летающих автомобилей, бал с гостями из преисподней, все это прекрасно визуализировано, приятно для чтения и чувствуется буквально на кончиках пальцев. И это, безусловно, наравне с красивейшим языком изложения является еще одной сильной стороной книги. В таком объеме и в такой форме, Булгаков безусловно не поднимался так высоко и именно это делает этот роман выдающимся среди всех его работ. Это вершина и конец одновременно, достойнейшее завершение его многолетнего, тяжелейшего труда. Перебор в мистике можно заметить лишь в необходимости раздевать всех ведьм, включая саму Маргариту. Едва ли бы роман потерял свою ценность, если бы на этой детали автор не концентрировался бы с таким упорством и упрямством, настаивая на том, что женские персонажи должны появляться нагими как можно чаще.
Но вернемся, все же снова к ключевой фигуре романа — Воланду. Как человек не может существовать без тени, так и Воланд не Воланд без своей свиты. Азазелло, Бегемот и Фагот — это инструменты дьявольского правосудия, самые яркие герои романа, за спиной у которых отнюдь не однозначное прошлое. Возьмем, например, Азазелло — «демона безводной пустыни, демона-убийцу». Этот образ Булгаков позаимствовал из ветхозаветных книг, где так зовут падшего ангела, который научил людей изготовлять оружие и украшения. Благодаря ему женщины освоили «блудливое искусство» разукрашивания лица. Поэтому именно Азазелло дает крем Маргарите, толкает её на «темную дорожку». В романе он правая рука Воланда, исполняющая всю черную работу. Именно он убивает барона Майгеля и отравляет влюбленных. Его суть — бестелесное, абсолютное зло в чистом виде. Коровьев-Фагот — единственный человек свиты Воланда. До конца не ясно, кто стал его прототипом, но возможно его корни восходят к ацтекскому богу Вицлипуцли, имя которого упоминается в разговоре Берлиоза с Бездомным. Это — бог войны, которому приносили жертвы, а по легендам о докторе Фаусте — дух ада и первый помощник сатаны. Его имя, неосторожно произнесенное председателем МАССОЛИТа, — сигнал для появления Воланда. Бегемот — кот-оборотень и любимый шут Воланда, по сути, происходит из легенд о дьяволе обжорства и мифологическом звере Ветхого Завета. В исследовании И.Я. Порфирьева «Апокрифические сказания о ветхозаветных лицах и событиях», которое было явно знакомо Булгакову, упоминалось морское чудовище Бегемот, вместе с Левиафаном обитающее в невидимой пустыне «на востоке от сада, где жили избранные и праведные». Сведения о Бегемоте автор также почерпнул из истории о некой Анне Дезанж, жившей в XVII в. и одержимой семью дьяволами, среди которых упоминается Бегемот, демон из чина Престолов. Этот бес изображался в виде чудовища со слоновьей головой, хоботом и клыками. Руки у него были человеческие, а громадный живот, короткий хвост и толстые задние лапы — как у бегемота, что напоминало о его имени.
Одна из самых до сих пор не разгаданных загадок «Мастер и Маргарита» — это время, когда происходят события. В романе нет ни одной даты, от которой можно было бы вести отсчет. Действие относят к страстной неделе с первого по седьмое мая 1929 года. Эта датировка приводит параллель с главами о «Пилате и Га-Ноцри», которые происходили в Ершалаиме 29 г. или 30 г. в течение недели, которая впоследствии стала Страстной. Над Москвой 1929 г. и Ершалаимом 29 г. стоит одна и та же апокалипсическая погода, схожие черные тучи надвигаются на оба города грозовой стеной, одна и та же луна пасхального полнолуния покрывает своим светом переулки ветхозаветного Ершалаима и новозаветной Москвы. В первой части романа обе эти истории развиваются параллельно, однако во второй, все более и более переплетаясь, в конце концов, сливаются воедино, где обретая целостность и переходят из нашего мира в мир потусторонний.
Что ж, теперь, когда мы в целом влились в глубокий анализ произведения, пришло время повествовать мне о том, что же мне не нравится в романе. Главные разочарования для меня лежат в плоскости содержания. И тем отчетливее это чувствуется на фоне почти бескомпромиссной формы, которую мы только что с вами проанализировали.
Если вы читали мои эссе ранее, думаю, вы уже знаете, что я люблю сильных, волевых персонажей, однако, к моей печали таковым не являются ни один из титульных. И мастер (да да, с маленькой буквы: именно так его именует сам автор) и Маргарита смотрятся в романе крайне не органично, особенно сопоставляя их с теми героями, которых мы обсудили выше. Мастер и Маргарита предстают передо мной немного искусственными, словно их вырвали из какой-то другой книги и приклеили на страницы этого произведения. Они не только не подходят друг другу, но не подходят и для самой книги в целом. Чем более сильное впечатление производит по настоящему главный герой и его свита, тем более явственно выделяется ничтожность и неестественность титульных персонажей книги. И если на Маргарите (постоянно смеющейся по поводу и без) я еще более подробности остановлюсь в дальнейшем, то фигура мастера настолько ничтожна, что на ней даже сложно сконцентрировать свое внимание.
Фигура мастера без преувеличения для меня — самое слабое звено романа. Депрессивный, постоянно не уверенный в себе подобно Пьеро из Буратино, невероятным образом попавший в книгу Булгакова типичный персонаж Достоевского, маленький, убогий и намеренно лишенный автором сюжетной силы, способный лишь на то, чтобы рассказывать печальные истории с грустной небритой гримасой на лице. Сам автор частенько именует его не иначе как «больной» и «пришелец», словно уже и сам, мучаясь как же его назвать и как вообще сохранить его в книге хоть сколько-нибудь «живым». Мастер почти не появляется в первой части романа, а во второй предстает невероятным ничтожеством, которое сначала раздражает, а потом чувства к нему переходят в абсолютную грусть и жалость, как последнюю стадию. «Боже, почему же тебе не помогает лекарство?» — с мольбой вопрошает Маргарита. Булгаков вкладывает в нее бесконечную любовь к мастеру и читателю действительно хочется прочувствовать ее и поверить в это. Но вместо этого складывается впечатление, что к концу книги от аморфной и жалкой фигуры мастера устает уже не только читатель книги и автор, но даже сама Маргарита. Мне кажется, что мастер и вовсе не является любимым героем Булгакова — это единственный персонаж во всей книге, который не только не имеет своего имени, но еще и данную ему автором кличку, автор упрямо выводит с маленькой буквы, и это при том, что имя в романе есть даже у кота.
Булгаков словно специально делает так, чтобы по всей книге заслуживал уважение лишь один персонаж. И вы уже наверное поняли, что это не мастер и ни Маргарита, участие которых в первой части книги стремится к нулю. Главная роль в книге, конечно же, отводится Воланду. Все остальные словно пигмеи второго плана, всего лишь декорация вокруг его величия, сочности и всесильности, как ключевого фигуранта сюжета. Ни Маргарита, ни тем более мастер не могу быть ему противопоставлены. И разница в масштабе настолько явственна, что в какой-то момент даже задаешься вопросом, а справедливо ли в целом подобное название для этого произведения (ведь как вы знаете, Булгаков рассматривал и другие, на мой взгляд, более удачные, варианты). Если свита по определению и должна быть на вторых ролях у любого сюзерена, то от титульных, предполагающихся быть центровыми, ключевыми персонажами романа, ждешь чего-то иного, более весомого. В какой-то момент (на экстремуме линии Маргариты; полет и бал) кажется, что вот-вот внимание читателя будет переключено на них, на титульных персонажей, однако ближе к завершению все снова возвращается на круги своя. Фигура Воланда слишком яркая, цельная и сильная, чтобы отступить и отдать сюжет в распоряжение «главных» героев. Он довлеет абсолютно во всем, от точности в исторических фактах и разговоров о цвета осетрины, до способности предсказывать будущее и осуществлять телепортацию. С подобной сюжетной мощью не способна совладать и быть противопоставленной ей ни ретивость Маргариты, ни интеллектуальность и упорство в достижении своей цели мастера, ни всех второстепенных персонажей вместе взятых.
Вторая часть книги, при всей красоте ее формы, еще более неоднозначная, чем первая. И виною этому опять же являются провальные титульные персонажи. Если роль мастера можно сказать и вовсе не заслуживает не только моего внимания, но даже внимания самого автора по причине своей сюжетной ничтожности (даже сама главная героиня называет его не возвышенно — любимым, а мерзко и даже как то цинично — любовником), то на образе Маргариты давайте я все же остановлюсь более детально.
Что же мы видим, рассматривая ее, как персонажа под увеличительным стеклом? Наспех добавленная для балансирования сюжетной линии, Булгаков весьма небрежно и стремительно вводит ее в действие, не уделяя ей ни одной страницы в первой половине книги. С самого же начала второй части она предстает не кем иной, как неверной и нужно сказать весьма легкой на распутство, женой. То, на что у Льва Толстого в «Анне Карениной» отводится многие десятки страниц, у Булгакова описывается всего несколько абзацами. Просто надоел мне супруг и все, теперь я неожиданно люблю, встретившегося на улице мастера. Да, именно так.
Что же мы наблюдаем дальше? Маргарита уходит от супруга к любовнику, продает душу служителю тьмы, чтобы сразу же совершить бессмысленную и низкопробную месть. Кого же она выбирает в качестве своего объекта? Несчастного критика Латунского? Достойный объект для нападок получившей сверхсилу ведьмы. Жертвами ее гнева и жажды мести оказываются стекла, люстры, картины и мебель. Не знаю как у вас, у меня это вызывает не более чем удивление, если не сказать раздражение. Кроме того, это глава еще и завершается совсем постыдным диалогом Маргариты с четырехлетним мальчиком, в которой ей приходится откровенно врать ему, а потом еще вместо раскаяния стараться оправдать свои действия: «И у нее не было детей, и счастья вообще тоже не было. И вот она сперва много плакала, а потом стала злая...» Некрасиво и нелепо. Пожалуй, ни в одной другой книге Булгакова мне еще не было так стыдно за титульный персонаж. Эту главу спасает лишь красочное описание полета как такового.
Удивительным для меня так же является беспечность и бросающаяся в глаза легкомысленность Маргариты, как одного из ключевых персонажей романа. Она абсолютно лишена Булгаковым страха. Ей все равно, куда ведет ее летающая метла, у нее не возникает даже малейшей тени вопроса о том, можно ли вернуться в обратное состояние после того, как намазаться волшебным кремом, ей нет дела, что Азазелло, который может в любую минуту оторвать ей голову или выкинуть пинком на Соловки, хотя автор и дает понять, что она догадывается о его силе, ей абсолютно все равно, какие опасности могут поджидать ее при встрече с Воландом (она соглашается быть хозяйкой бала Сатаны не раздумывая даже ни минуты, как будто подобные решения они принимает каждый день), она летит на метле к Властелину Ада как на встречу со старым добрым знакомым. Мне это видится исключительно как разбалансировка фабулы произведения, ее гармонию, кажется странным, нелогичным, сюжетно-нереалистичным, даже для книги с подобной мистической закваской. Создается впечатление, что автор уже шепнул ей на ушко о том, что с ней все будет хорошо и она всего лишь героиня мистического романа.
Маргарита ничем не мучается и абсолютно ничего боится, ни гнева законного супруга, ни встречи с Дьяволом и его свитой, ее душевная боль и страдания кажутся игрушечными, она не рождает ни сожаления, ни восторга, а это крайне необходимо, чтобы я как благодарный читатель увлекся ей как одним из важнейших персонажей книги.
Маргариту часто считают образцом женственности, эдакой Пушкинской Татьяной XX века, но позвольте, разве Александр Сергеевич бы вложил в уста своих персонажей такие фразы, которые вкладывает Булгаков Маргарите («Пошел ты к чертовой матери», «сукин сын», «Плевала я на это» и т. п.). Прототипом «королевы-ведьмы Марго» стала явно не скромная девушка из российской глубинки. Помимо явного сходства героини с последней женой писателя, в романе подчеркнута связь Маргариты с двумя французскими королевами. Одна из них — та самая «Королева Марго», жена Генриха IV, чья свадьба обернулось кровавой Варфоломеевской ночью. Это событие, кстати, упоминается по дороге на великий бал у Сатаны. Сосед, узнавший Маргариту, называет ее «светлая королева Марго» и лопочет «какой-то вздор про кровавую свадьбу своего друга в Париже Гессара» (Гессар — парижский издатель переписки Маргариты Валуа, которого Булгаков сделал участником Варфоломеевской ночи). В образе Маргариты иные исследователи также находят сходство и с другой королевой — Маргаритой Наваррской, одной из первых французских женщин-писательниц. Обе исторические Маргариты покровительствовали писателям и поэтам, булгаковская Маргарита любит своего гениального писателя — мастера. Правда любовь эта показана какой-то не страстной, а скорее безумной, если не сказать и вовсе неправдоподобной.
Все выше описанное мною, в конечном итоге и делает невероятное. Наделяет положительными чертами Воланда (каким бы странным это не казалось для атеистов и уж тем более для верующих людей), и лишает этих черт других персонажей. И причина этому очень проста. В других героях мы просто не видим того, что обязано быть в положительных персонажах. К Воланду автор, напротив, относится с уважением. Он не заставляет его быть нелепым, как мастера, не заставляет врать и чувствовать вину за содеянное, как Маргариту, не делает из него шута, как из Бегемота или Фагота.
Что ж теперь вы знаете, что именно я подразумевал под неоднозначностью, говоря о последней работе Булгакова.
«Мастер и Маргарита» — это великий литературный салат. Здесь можно обнаружить абсолютно все. Мистику в стиле Гоголя (шикарная четверка из потустороннего мира), красивый слог, не уступающий перу Льва Толстого (текст написан культурным, высокохудожественным, невероятно красивым языком), сатиру и юмор в лучших традициях Ильфа и Петрова, и даже, каким бы странным это не казалось, хмурые и депрессивные нотки Достоевского (в лице самого странного персонажа романа — мастера).
«Мастер и Маргарита» — шикарнейший пример удачного смешения жанров. Это и комедия (с неподражаемым острым на язык и на действия Бегемотом) и трагедия (сколько не полемизируй на тему скрытого смысла о переселении душ между мирами, давайте не будем софистами и признаемся себе, что титульные персонажи произведения все же умирают, если не сказать больше — их убивают).
Думаю теперь вам станет более понятно о каком смешении чувств я говорил во вступлении к этому эссе. «Мастер и Маргарита», пожалуй, единственная книга Булгакова к которой невозможно относиться однозначно. Это смешение соленого и кислого, сладкого и горького. Эта работа стоит особняком не только в творчестве самого Булгакова, но в целом в произведениях моих предшественников из двадцатого века. Да, этот роман для меня сюжетно не совершенен (и в первую очередь из-за неорганичности титульных персонажей), он не такой классически строгий, как «Белая Гвардия», не такой комичный и веселый как «Иван Васильевич», не такой политически заостренный как «Собачье Сердце». Но он как никакой другой роман Булгакова самобытен, оригинален и глубокомысленен. Здесь есть что читать и перечитывать. Здесь есть о чем подумать и, за одно, в очередной раз вспомнить о великом даре Булгакова. Одно, несомненно, без этого дара, он был бы не способен создать произведение такого масштаба и такой глубины.
Окончательная редакция романа, которая впоследствии дошла до читателя, была начата в 1937 году. Автор продолжал работать с ней до самой смерти. Почему он не смог закончить работу над книгой, которую писал целых 12 лет? Может, он полагал, что недостаточно осведомлен в вопросе, за который взялся, и его понимание иудейской демонологии и ранних христианских текстов слишком упрощенное? Как бы то ни было, роман практически «высосал» жизнь из автора. Последним исправлением, которое он внес 13 февраля 1940 года, стала фраза Маргариты: «Так это, стало быть, литераторы за гробом идут?» Через месяц он умер. Последними словами Булгакова, адресованные роману были: «Чтобы знали, чтобы знали...»
И, напоследок, позвольте мне, и я немного пошучу в духе Булгакова. Знаете, какая моя самая любимая цитата из «Мастера и Маргариты». Фраза из диалога не последней, а напротив первой главы романа, сказанная опять — таки Воландом. Ведь только ему, как вы уже наверное поняли, автор позволят говорить умные и весомые фразы.
«И все это кончается трагически: тот, кто еще недавно полагал, что он чем-то управляет, оказывается вдруг лежащим неподвижно в деревянном ящике, и окружающие, понимая, что толку от лежащего нет более никакого, сжигают его в печи.»
Мне кажется именно эта цитата и подводит философско-рассудительную итоговую черту. На самом деле и в конечном итоге жизнь человека мимолетна и проста. Получайте удовольствие от нее, пока она длится. Ваш разум и ваше тело, если капнуть поглубже на самом деле не принадлежат вам. Вы берете их в аренду, кто-то на тридцать, кто на шестьдесят, кто на сто лет, едва ли больше. Делайте то, что приносит вам удовольствие, в конечном счете, с философский точки зрения, смысла жизни не существует. Есть лишь ее течение. А наслаждаться им или страдать — это выбор каждого отдельно взятого человека. Да, да именно ваш выбор!
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |