Введение

Из всех писателей 20—30-х годов XX века Михаил Афанасьевич Булгаков в наши дни, пожалуй, в наибольшей мере сохраняется в российском общественном сознании. Являясь продолжателем классической русской традиции, прежде всего А.С. Пушкина, Н.В. Гоголя, М.Е. Салтыкова-Щедрина, Л.Н. Толстого, Ф.М. Достоевского, Михаил Булгаков выработал собственный подход к вопросам философии и эстетики, а его творчество предстало перед нами как принципиально новое художественное явление.

Как писатель Булгаков развивался стремительно. Его творчество разнообразно по жанрам (фельетоны и рассказы, повести и романы, пьесы и киносценарии), по направленности и эмоциональной окраске (трагедия и комедия, лирика и юмор, фантастика и философские размышления). Но в восприятии отечественного читателя Булгаков прежде всего является сатириком, чье отточенное мастерство достигло непревзойденной высоты в условиях расцвета сатирико-юмористической литературы 20-х годов нашего столетия.

Итоговый роман «Мастер и Маргарита», по праву считающийся вершиной творчества писателя, некоторое время приковывал к себе внимание читателей и критиков практически полностью, как бы заслоняя собой предыдущую прозу Булгакова. Однако в последнее десятилетие все более активно проявляется интерес к ранней сатире писателя. Именно сатирическая проза М.А. Булгакова 1920-х годов и является объектом настоящего исследования.

Михаил Афанасьевич Булгаков в полной мере разделил горечь столкновения художника с авторитарной властью. Первое, что выпало на долю писателя после яркого, но кратковременного успеха в середине 20-х годов, было недоверие, хула, политические наветы, а в последние, наиболее плодотворные, десять лет его жизни — замалчивание и забвение.

Творческий путь писателя был не просто нелегок, но трагичен. Преследуемый критикой-травлей ревнителей кастового «пролетарского» искусства, Булгаков был практически отлучен от своего читателя. Писатель квалифицировался как «внутренний эмигрант», и тогда же родилось и вышло в общественный обиход слово «булгаковщина». Полемика 20-х годов вокруг «Дней Турбиных», «Зойкиной квартиры», «Багрового острова», «Роковых яиц» и «Бега» являлась фактом скорее политической, чем литературной борьбы.

Определенные черты личности и творчества Булгакова исключали возможность его добровольного сотрудничества с властью, а власти — с ним, профессиональным литератором. Булгаков — «горячий поклонник» свободы, и прежде всего — свободы слова, свободы печати (что является проблематичным в послеоктябрьской России). Писатель проникнут «глубоким скептицизмом» в отношении революционного процесса в России и остается приверженным спасительным идеям эволюционного развития. Будучи учеником и последователем Щедрина, Булгаков испытывает «глубочайшие страдания» от «страшных черт» своего народа, а потому не может не изображать жизнь в ее важнейших проявлениях сатирически (отметим, что в советском обществе сатира всегда была мешающим, беспокоящим фактором, функция искусства в основном ограничивалась социально-педагогическими задачами и сводилась к показу положительных примеров).

Наконец, Булгаков в принципе отрицает внешне привлекательные перспективы политического компромисса с властью, приспособления к политической конъюнктуре; он отвергает возможность сочинения заказной «коммунистической» пьесы («такая пьеса у меня не выйдет»); исключает возможность и лживого покаяния — с «отказом от прежних взглядов» и заверениями о будущей работе в качестве «преданного идее коммунизма» писателя-попутчика.

В июле 1929 года, когда литературная травля достигла в печати особенного накала, Булгаков обратился с письмом к Правительству. А письмо Булгакова Правительству СССР 1930 года является одним из самых выразительных документов свободной мысли и демократической альтернативы развития советского искусства в то время.

«Борьба с цензурой, какая бы она ни была и при какой власти не существовала, мой писательский долг, так же как и призывы к свободе печати. Я горячий поклонник этой свободы...» — утверждал Булгаков [22, с. 446]. Сам писатель сообщал о своем положении: «...вся пресса СССР, а с нею вместе все учреждения, которым поручен контроль репертуара, в течение всех лет моей литературной работы единодушно и с необыкновенной яростью доказывали, что произведения Михаила Булгакова в СССР не могут существовать. И я заявляю, что пресса СССР совершенно права» [22, с. 445].

В середине 1920-х годов, когда споры вокруг писательского имени еще были возможны, мнения критиков разделились. И здесь прослеживается закономерность: идеологические противники писателя были точнее и в выявлении смысла произведений Булгакова, и в определении его «корней» (в частности, такие непримиримые враги сатирика, как Л. Авербах, П. Нусинов, И. Гроссман-Рощин и другие, уже тогда поняли в основных чертах политический смысл булгаковской сатиры). Те же, кто относился к нему с симпатией, либо не видели истинного и важнейшего плана его творчества, либо осознанно стремились этот план смягчить, чтобы тем самым вывести писателя из-под удара.

Следующий всплеск интереса к булгаковскому наследию возник в 1960-е годы, чему немало способствовала публикация в 1966—67 гг. на страницах журнала «Москва» сокращенного варианта романа «Мастер и Маргарита», а также издание в 1965—67 гг. сборников пьес и прозы писателя.

Однако процесс осмысления и объективной оценки этого наследия шел трудно. Если при жизни Булгакова критики в большинстве случаев подчеркивали его «чуждость» и враждебность новому строю, что приводило к трагическим для писателя последствиям, то в последующую эпоху, напротив, желание донести творчество Булгакова до читателя влекло за собой попытки «вписать» опального автора в рамки официальной идеологии. Все это сопровождалось оговорками насчет «ограниченности взгляда» Булгакова, «спорности» его произведений.

Отголоски идеологизированного подхода можно увидеть и в таких известных работах, как «Творческий путь Михаила Булгакова» Л. Яновской[229], «Михаил Булгаков. Жизнь. Личность. Творчество» В. Петелина [153], «Михаил Булгаков — художник» В. Новикова [147].

Однако большинство современных булгаковедов «корректировке» личности и творчества писателя в угоду интересам момента предпочли путь выяснения истины. Эта линия представлена, в частности, в работах И. Виноградова, В. Гудковой, И. Галинской, Я. Лурье, А. Смелянского и др. Отметим также, что резко возросло количество научных публикаций о Булгакове со 2-й половины 1980-х годов. Всплеск исследовательского интереса стимулируется обильным введением в научный оборот последнего времени разнообразного, по тем или иным причинам недоступного ранее, мемуарно-биографического, архивного и собственно художественного материала.

Большой вклад в булгаковедение внесла М. Чудакова — автор фундаментального труда «Жизнеописание Михаила Булгакова» [209] и ряда интересных статей, посвященных творчеству писателя. Очень важна роль в исследовании булгаковского творчества В. Лакшина, еще в 1968 г. откликнувшегося на публикацию главного романа Булгакова большой статьей [105] и неоднократно возвращавшегося к этой теме в последующие десятилетия. Анализу проблематики и поэтики романа «Мастер и Маргарита», особенностей хронотопа в этом и других произведениях Булгакова посвятили свои исследования А. Кораблев и М. Гаврилова.

Статьи Б. Соколова, бесспорно, обогащают наши представления о творчестве писателя, особенно о прототипах персонажей, истории создания произведений, о том, как отражалась в них современная Булгакову эпоха. Наиболее ярко это представлено в книге ученого «Роман М. Булгакова «Мастер и Маргарита»» [176]. А написанная Б. Соколовым и опубликованная в 1996 г. «Булгаковская энциклопедия» [173] распространяет данный подход и на ряд других произведений.

С позиций мифопоэтики анализирует произведения Булгакова Е. Яблоков: таковы его статьи о повести «Роковые яйца» [226], о романе «Белая гвардия» и повести «Собачье сердце» [228].

Существует также ряд работ, посвященных драматургии М. Булгакова. Наиболее важные их них опубликованы в сборнике «М.А. Булгаков-драматург и художественная культура его времени» [119].

Значительный вклад в разработку булгаковской темы внесли и зарубежные авторы: Э. Проффер, Р. Джулиани, Б. Май, Е. Миллиор, М. Йованович, Л. Милн, Д. Кертис и др.

Сатира М.А. Булгакова интересовала отечественных и зарубежных исследователей прежде всего с точки зрения подробного рассмотрения объекта смехового обличения (при этом, как уже отмечалось, нередко преследовались не литературные, а политические цели). Отклики на «возвращенную прозу» писателя 1920-х годов зачастую носили иллюстративно-фрагментарный характер, сводясь порой к пересказу сюжета. Некоторые грани поэтики комического в повестях Булгакова были рассмотрены в ряде интересных работ (следует отметить статьи В. Гудковой [56], А. Жолковского [70], Л. Менглиновой [128; 129], Ю. Пиотровского [157], С. Фуссо [193], а также исследования Ким Су Чан [85] и О. Павловой [151]). Однако это был анализ лишь отдельных аспектов булгаковской поэтики комического (в соответствии со спецификой задач, которые ставили перед собой авторы). Что касается фельетонов сатирика, то из нескольких публикаций на эту тему в качестве наиболее содержательных можно выделить, пожалуй, лишь статьи Е. Кухты [101] и Л. Кройчик [97]. Таким образом, данная тема, на наш взгляд, раскрыта лишь частично и потому нуждается в дальнейшей разработке.

В целом усилиями многих отечественных и зарубежных ученых создан основательный фундамент для постановки проблем, связанных с осознанием своеобразия художественной системы Булгакова. Просматривается характерная логика в направленности изучения творчества писателя — от освоения внешнего ряда биографических и реально-исторических пластов к пристальному прочтению отдельных произведений и затем, наконец, к стремлению воспринять целостно своеобразие булгаковского пересоздания реальности. Именно такой системно-целостный подход лежит в основе монографии В. Химич ««Странный реализм» М. Булгакова» [197], главной целью которой является анализ особенностей творческого метода писателя. На изучение художественного мира Булгакова направлено и диссертационное исследование Е. Яблокова [227].

В то же время, несмотря на активное освоение литературоведами булгаковского наследия, интерес ученых по отношению к различным аспектам творчества писателя распределился неравномерно. Исследование биографического материала, этико-философской проблематики произведений явно превалирует над изучением поэтики (в частности, поэтики комического) Булгакова. Притягательная сила романа «Мастер и Маргарита» привела к тому, что на периферии внимания булгаковедов оказались сатирические повести писателя, а его фельетоны фактически остались без серьезного литературоведческого анализа. Вместе с тем логика внутреннего развития и движения творчества Булгакова к неповторимому единству и целостности художественного мира, то место, которое занимает в его творчестве сатирико-юмористическая проза 1920-х годов, ее значение в контексте смеховой культуры XX века — все это диктует нам необходимость обратиться к системному исследованию поэтики комического в сатирических повестях и фельетонах писателя. Данные обстоятельства делают настоящее исследование актуальным.

В литературоведении наметились два подхода к изучению творчества М. Булгакова: социополитический и философско-эстетический. Сторонники первого подхода основное внимание уделяют поискам прототипов, порой проводят прямые аналогии между событиями, изображенными в произведениях, и реальными эпизодами политической жизни страны. Однако такие политические трактовки приводят, как правило, к весьма упрощенным, прямолинейным взглядам на произведение.

Другой, философско-эстетический подход дает более глубокое, многомерное представление о художественном произведении. Здесь можно опереться на высказывание М. Бахтина, который писал, что овеществление, то есть освещение текста не другими текстами, а внетекстовой внешней действительностью, неизбежно приводит к исчезновению бесконечности и бездонности значения. Раскрыть же, прокомментировать и углубить смысл можно лишь при помощи других смыслов (то есть посредством философско-художественной интерпретации), отчего истолкование символических структур уходит в бесконечность символических значений [7, с. 204—209].

Вместе с тем необходимо отличать актуально возможные интерпретации булгаковских текстов от исторически вероятных авторских намерений. Нельзя игнорировать специфику сатиры, ее функций и возможностей. Обязательное условие для сатиры вообще — ее злободневность, погруженность в «быт», вмешательство в современные события и процессы. Таким образом, наиболее полное представление о произведении можно получить путем анализа, учитывающего как социополитический, так и философско-эстетический аспекты.

Предметом настоящего исследования является поэтика комического в сатирической прозе М. Булгакова 1920-х годов.

В данной работе мы разделяем мнение тех литературоведов, которые считают, что исследование поэтики не должно ограничиваться описанием тех или иных приемов и средств, использованных автором. «Индивидуальная поэтика» писателя очень редко являет собой совокупность таких приемов и форм, которых ранее вообще не было в литературе, которые впервые введены данным автором. Как правило, она строится на основе «общего фонда» литературы, из ее типологических компонентов и поэтических средств. В то же время она представляет собой нечто новое, неповторимое.

Как пишет в связи с этим Д. Николаев, своеобразие индивидуальной поэтики писателя состоит, «во-первых, не только в новых формах и приемах, но и в новом, особом преломлении творческих принципов и типологических структурных элементов, в их индивидуальной окраске; во-вторых, в специфике их сочетания, их взаимосвязи и взаимодействии; и, в-третьих, в том, что в результате возникает совершенно оригинальная художественная система...» [139, с. 18].

В данном исследовании нам представляется важным рассмотреть булгаковскую поэтику комического не в изолированном виде, а с позиций диалогичности литературы, в тесных связях с творчеством предшественников и современников Булгакова. «Каждое слово текста... — отмечал М. Бахтин, — выводит за его пределы. Всякое понимание есть соотнесение данного текста с другими текстами» [11, с. 364]. «...Литературоведческие интерпретации обретают емкость и глубину, — развивает мысль В. Хализев, — когда имманентное изучение... сопровождается и подкрепляется контекстуальным рассмотрением произведения...» [194, с. 291]. Следовательно, появляется необходимость включить сатиру Булгакова в историко-литературный контекст эпохи 1920-х годов, провести параллели с авторами-современниками, уточнить влияние на Булгакова русской классической сатиры.

Таким образом, анализ форм и приемов комического в прозе М. Булгакова должен сопровождаться осмыслением их идейно-художественной функции в произведении, изучением механизма их организации в определенную сюжетно-образную и стилевую структуру, выявлением интертекстуальных связей как внутри булгаковской сатиры, так и за ее пределами.

Цель исследования: на основе системного многоаспектного анализа сатирико-юмористической прозы М.А. Булгакова 20-х годов рассмотреть поэтику комического в его произведениях, уточнить характер интертекстуальных связей с сатирой XIX — первой трети XX века.

Для достижения поставленной цели нам необходимо решить следующие задачи:

— показать своеобразие сатиры писателя в контексте отечественной смеховой литературы 1920-х годов;

— рассмотреть приемы и средства создания комического;

— уяснить место различных форм и средств комического в структуре произведения, их внутреннюю взаимосвязь и функциональное значение;

— выделить основные типы комических персонажей;

— установить особенности воздействия на булгаковскую сатиру традиций русской литературы XIX — начала XX века;

— обозначить связи между отдельными приемами комического и общей картиной художественного мира Булгакова.

Методы исследования представляют собой сочетание историко-литературного и системно-типологического подходов.

В процессе работы использовались методологические труды М. Бахтина, Ю. Борева, Д. Николаева, Д. Лихачева, В. Проппа, Ю. Манна, Л. Карасева.

Научная новизна диссертации определяется тем, что работы, посвященные сатирическим повестям писателя, затрагивали лишь отдельные стороны поэтики комического, а жанр фельетона в творчестве Булгакова до настоящего момента практически не был исследован. Специфика смеха в булгаковских произведениях была изучена недостаточно.

В диссертации впервые осуществлен системно-целостный анализ комического в творческом наследии Булгакова эпохи становления его как художника, сатира которого рассмотрена как глубинное жанрово-тематическое единство. Новым является детальное исследование поэтики комического в фельетонах писателя; предпринята попытка классификации сатирических персонажей, проанализированы языковые средства комизма. Автор работы видит новизну полученных результатов и в том, что на материале булгаковской сатиры 1920-х годов показана организация многообразных форм и средств комического в определенную структуру, прослежена взаимосвязь формы и содержания произведений, а уточнение характера интертекстуальных связей проясняет особенности включенности Булгакова-художника в отечественный литературный контекст.

Научно-практическая значимость работы заключается в возможности применения данного материала для дальнейшего осмысления творчества М.А. Булгакова, исследования его поэтики, природы и характера смехового аспекта писательского таланта, а также для изучения отечественной сатирико-юмористической литературы 1920-х годов. Данное исследование вносит определенный вклад и в разработку проблемы комического в литературе.

Материалы и результаты диссертации могут быть использованы в вузовском лекционном курсе по истории русской литературы XX века, в спецкурсах и спецсеминарах по творчеству М. Булгакова, при изучении сатиры и юмора в отечественной литературе, а также при написании курсовых и дипломных работ по соответствующим темам.

Апробация работы. Основные положения диссертации были отражены в выступлениях на региональных научно-практических конференциях (Пятигорск, 1997—1998), университетских научно-методических чтениях (ПГЛУ, 1999). Кроме того, диссертантом написан и опубликован ряд работ по теме и проблематике исследования:

1. О гротеске в романе М.А. Булгакова «Мастер и Маргарита» // Культура и литература. Сб. науч. тр. ПГПИИЯ. Пятигорск, 1994. С. 95—100.

2. Принципы комического сюжетосложения в фельетонах и рассказах М.А. Булгакова // Новое в теории и практике преподавания русского языка и литературы — 2. Сб. науч. тр. ПГЛУ. Пятигорск, 1999. С. 33—41.

3. Комические персонажи «малой прозы» Булгакова // Новое в теории и практике преподавания русского языка и литературы — 2. Сб. науч. тр. ПГЛУ. Пятигорск, 1999. С. 26—33.

4. Языковые средства комизма в сатирической прозе М.А. Булгакова 1920-х годов // Научный вестник АИТОНК. Пятигорск. 1999. № 3.

5. Раблезианские мотивы и карнавальные традиции в повести М.А. Булгакова «Собачье сердце» (принято к печати).

В структурном отношении диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и списка использованной литературы. Во введении обосновывается тема диссертации, ее актуальность и новизна, научно-практическая значимость, формулируются цель и задачи исследования, а также содержится краткий обзор научной литературы по творчеству М.А. Булгакова и его сатире 20-х годов.

В первой главе приводится взятое в качестве исходного для дальнейшего исследования определение комического, дается краткая характеристика его видов и форм, говорится об общем значении смеха в литературе. Теоретический материал главы, а также обзор отечественной сатиры 1920-х годов, выполненный в жанровом аспекте, являются базой для дальнейшего анализа, позволяют рассмотреть сатирическую поэтику булгаковской прозы в контексте современной писателю смеховой литературы.

Во второй главе исследуются особенности поэтики комического в фельетонах и сатирических повестях Булгакова, рассматриваются приемы и средства создания комического, выделяются основные типы сатирических персонажей, а также предпринимаются попытки обозначить связи между поэтикой комического и общей картиной художественного мира Булгакова.

В третьей главе раскрывается связь оригинального художественного мира Булгакова-сатирика с классической традицией (прежде всего гоголевской и щедринской). Замыкая данное исследование, материал главы предназначен углубить проведенный анализ булгаковской поэтики комического, высветить новые грани сатирического мастерства писателя.

В заключении кратко подводятся итоги исследования.