Булгаков Афанасий Иванович (1859—1907), отец М.А. Булгакова

Булгаков Афанасий Иванович родился 17 (29) апреля 1859 г. в г. Орле в семье православного священника Ивана Авраамиевича Булгакова (см.), женатого на Олимпиаде Ферапонтовне Ивановой (в замужестве Булгаковой), тоже из семьи священнослужителей. В 1876—1881 гг., после получения начального образования, обучался в Орловской Духовной городской семинарии, в 1881—1885 гг. — в Киевской Духовной академии, которую окончил со степенью кандидата богословия. В 1885—1887 гг. преподавал древнегреческий язык в Новочеркасском Духовном училище. В 1887 г. за книгу «Очерки истории методизма» (1886) Советом Киевской Духовной академии был удостоен степени магистра богословия и в том же году определен на службу в эту Академию в должности доцента общей древней гражданской истории с классным чином надворного советника.

Будучи студентом Духовной академии, Афанасий Булгаков не сразу определился в своем намечаемом преподавательском и научном пути. В письмах к новочеркасским друзьям, Владимиру Позднееву и Феофану Преображенскому, он делился впечатлениями о разнообразной киевской студенческой жизни, сообщая 5 декабря 1881 г. (предоставлено Е.А. Яблоковым): «Коллеги! Ваше письмо доставило мне живейшую радость, не содержанием своим, нет, самим фактом прихода в Киев. <...> Дело в том, что тот проклятый скепсис, которым обуревается внутренность несчастного Владимира, гуляет во мне, как расходившийся вихорь, ниспровергая на своем пути, даже, что прежде, по моему мнению стояло незыблемо. В том, что читают наши профессора, такой сумбуральный хлам, для упорядочения которого недостаточно только моей 14-вершковой головы, но, мне кажется, даже и такой громадной, какую встретил Руслан во время своих странствований по неведомым дорогам. <...> Дело-то просто! Академия оказалась тем, что почтенные чужестранцы называют «фата-моргана». Значит нужно оставить всякую надежду извлекать из нее соки, которых нет. <...> Я поэтому решил бросить все и заниматься тем, что придется по вкусу; теперь на меня пришла охота писать, я переписываю лекции, завтра — охота играть на скрипке, я буду пилить так, что повыгоню всех товарищей из своей комнаты. <...> «Науку двигать» я не собирался и не собираюсь, потому что это для человека, каков ваш бородатый Афанасий, невозможно: да и возможно ли это для одного только человека — она двигается совокупными усилиями множества лиц. Я задаюсь целью очень скромной, именно: если попаду в «профессора» какого-нибудь духовного училища или семинарии, то употреблю все усилия, чтобы быть не таким, на которого сыплются насмешки учеников, бросаются бумажки и чуть-чуть не плюют в глаза, а таким, к которым питают хоть каплю уважения. <...> Для этого нужно постараться следить за жизнью, проследить развитие молодой души, которая бодрствует в ребятах и особенно чутка ко всем гадостям, которыми отличается какой-нибудь восседающий на учительском стуле болван. <...> Пока не станет <учитель> выше своих учеников в умственном отношении, не приобретет над ними нравственного влияния и не будет пользоваться авторитетом; пока он не будет выше своих учеников в своих нравственных понятиях, до тех пор его слова будут для них пустой стрельбою. <...>».

В 1889 г. А.И. Булгаков перешел на кафедру истории и разбора западных вероисповеданий. Одновременно в 1890—1892 гг. он преподавал историю в Киевском институте благородных девиц, а с 1892 г., параллельно с преподаванием, исполнял обязанности Киевского отдельного цензора по внутренней цензуре. В 1902 г. А.И. Булгаков был избран экстраординарным профессором. 11 декабря 1906 г. получил звание степени доктора богословия. Святейший Синод утвердил его в звании ординарного профессора Киевской Духовной академии по кафедре истории западных вероисповеданий, он получил классный чин статского советника. Жил до конца своих дней в Киеве. Труды А.И. Булгакова пользовались определенной известностью в церковных кругах. Как вспоминал его коллега, профессор В.П. Рыбинский, «...Афанасий Иванович приобрел если не авторитет, то симпатии у студентов. Этому благоприятствовало то, что он был человек в обращении простой и любил со студентами говорить по различным вопросам. В этом случае он был весьма удобным собеседником, так как отличался полной терпимостью к чужим мнениям, а сам любил высказывать иногда такие парадоксальные мысли, которые интриговали и вызывали на спор. Человек он был очень трудолюбивый и постоянно что-нибудь писал, побуждаемый к этому своей многосемейностью и материальной нуждой. Эта нужда заставила взять на себя также киевского цензора по иностранной литературе... Помню, что уже после его смерти кто-то жаловался на его цензорскую придирчивость в газете, вспоминая какое-то комическое столкновение с ним».

Афанасий Иванович в Киевской Духовной академии читал курс западных протестантских вероисповеданий, в особенности англиканства, которое и составляло его главную и узкую специальность. В «Трудах Киевской Духовной академии» регулярно появлялись его статьи с уверенной последовательностью разрабатывающие эту проблематику: «Очерки истории методизма» (1886—1887), «Идеал общественной жизни по определению католического, реформаторского и лютеранского вероисповедания» (1891), «Новые религиозные преобразования в Англии в настоящем веке» (1897), «К вопросу об англиканской иерархии» (1898), «Законность и действительность англиканской иерархии с точки зрения православной церкви» (1900—1902) и другие, которые А.И. Булгаков публиковал и под разными псевдонимами. Все работы ученого-историка по протестантизму носили определенно критический характер и подавались с православной точки зрения, круг идей европейского протестантизма сохранял для него актуальность на всю жизнь.

Но совместить полученные и распространяемые знания и православную христианскую веру было для А.И. Булгакова, как считает М.С. Петровский, достаточно трудно. Такие попытки преодолеть противоречия между православием и протестантизмом, не выходя за пределы предустановленной догматики, просматриваются в исследованиях доцента и профессора разных лет, особенно в статьях об английском старокатоличестве («Старокатоличество», 1893; «Старокатолическое богослужение», 1898—1899), которое, по мнению автора, из всех ответвлений английской религиозности наиболее близко православию. А.И. Булгаков в рамках своей специальности участвовал и в коллективном переводе творений Августина Блаженного, опубликованных в «Трудах Киевской Духовной академии», а затем вышедших отдельными изданиями (1876—1906); ему, в частности, принадлежит перевод августинова трактата «О согласии евангелистов». Такая духовная атмосфера смешения разных знаний по религиозным конфессиям при православном фундаменте и особенно витавший в воздухе семьи Булгаковых историковедческий протестантизм повлияли, как считают исследователи, на творческое развитие будущего писателя и сказались в романе «Мастер и Маргарита». (Подсчитано, что Афанасий Иванович Булгаков напечатал за период 1886—1905 гг. 56 названий статей, включая циклы статей в одной публикации или печатание их с продолжением).

1 июля 1890 г. в Карачеве А.И. Булгаков женится на дочери православного священника Варваре Михайловне Покровской (см.), а свершил обряд венчания отец невесты, протоиерей Казанского кафедрального собора (Карачевской соборной церкви Казанской Божьей Матери) Михаил Васильевич Покровский (см.). У них было семеро детей: первенец Михаил (1891), далее — Вера (1892), Надежда (1893), Варвара (1895), Николай (1898), Иван (1900) и Елена (1902). После смены нескольких адресов, семья живет в большой наемной квартире у домовладельца В.П. Листовничего в доме № 13 по Андреевскому спуску в Киеве. (События тех и более поздних лет отразились в романе «Белая гвардия»).

Разросшемуся семейству требовался и загородный отдых. Как вспоминала сестра писателя, Н.А. Булгакова (см.), «...в 1900 г. родители купили дачный участок в две десятины леса в поселке Буча под Киевом. И на этом участке под наблюдением отца была выстроена дача в пять комнат и две большие веранды... Дача дала нам простор, зелень, природу. Отец старался дать жене и детям полноценный летний отдых... В первый же год жизни в Буче отец сказал матери: «Знаешь, Варечка, а если ребята будут бегать босиком?». Мать дала свое полное согласие, а мы с восторгом разулись и начали бегать по дорожкам, по улице и даже по лесу... И это вызвало большое удивление у соседей. Особенно поджимали губы соседки: «Ах! Профессорские дети, а босиком бегают!». Как видно, А.И. Булгаков, сам выросший в бедной многодетной семье, достигнув известного положения, ничего не имел против того, чтобы его дети играли с детьми простонародья...».

Для нормального обеспечения своей большой семьи он много работал. «Я постоянно несу такую головокружительную работу, что почти не вижу времени за нею, — писал он своему родственнику В.М. Позднееву в феврале 1902 г. — Ты, может быть, не поверишь тому, что мы с женою часто не имеем времени поговорить о своих делах: я занят своими делами, жена — домашнею толкотнею и наблюдениями за уроками ребят. Выходить из дома можем только на короткое время и то почти всегда врозь, чтобы не оставлять без своего присмотра мелкоту, которая повинуется только нашему голосу и не признает никакого авторитета. В гости почти никуда не ходим, и у нас почти никто не бывает... Поживаем мы помаленьку: тяжело жить с такою как моя большою семьею в большом городе, но кое-как перебиваемся, работая не покладая рук большую часть суток...».

Н.А. Булгакова (Земская) отмечала, что родители «...как-то умело нас воспитывали, нас не смущали вопросами: «Ах, что ты читаешь? Ах, что взял?». У нас были разные книги. И классики русской литературы, которых мы жадно читали, были детские книги... и была иностранная литература. И вот эта свобода, которую давали нам родители... способствовала нашему развитию, она не повлияла на нас плохо. Мы со вкусом выбирали книги, и любовь к хорошим книгам сохранилась у Михаила на всю жизнь... Еще одно качество передал нам отец. Он обладал огромной трудоспособностью. Вот это я помню. Он уезжал в Киев с дачи на экзамены, с экзамена он приезжал, снимал сюртук, надевал простую рубашку-косоворотку и шел расчищать участок под сад или огород... отец с большой любовью устраивал домашнее гнездо... Отец был внимателен, заботлив, а мать жизнерадостная и очень веселая женщина. Хохотунья... В доме была требовательность, была серьезность, но мне кажется, я могу с полным правом сказать, что основным методом воспитания у Афанасия Ивановича и Варвары Михайловны Булгаковых были шутка, ласка и доброжелательность. Мы очень дружили детьми и дружили потом, когда у нас выросла семья до девяти человек. Ну, конечно, мы ссорились, было все что хотите, мальчишки и дрались, но доброжелательность, шутка и ласка — это то, что выковало наш характер... У нас в доме все время звучал смех. Помню одно письмо от сестры Варвары. Начиналось он такими словами: «Мы так хохотали». Так вот: «Мы так хохотали». Это был лейтмотив нашей жизни... Смех, смех, смех, шумный, несмолкаемый, шутки, шум, музыка и калейдоскоп милых лиц: мама, сестры и братья. Старые разговоры, «ночная жизнь» со всегдашним маминым желанием уложить нас спать... и смех, смех...». К сожалению, такая жизнь этого «беспечального юного поколения» продолжалась недолго.

В 1906 г. А.И. Булгаков тяжело заболел. Врачи определили, что его поразил тяжелый недуг — острая почечная недостаточность, нефросклероз. Все их усилия побороть болезнь оказались напрасны: профессор А.И. Булгаков скончался 14 марта 1907 г. и был похоронен на киевском Байковом кладбище.

В некрологе, написанном его коллегой по Академии, профессором В.П. Рыбинским, отмечалось, что «почивший профессор был очень долек от того поверхностного либерализма, который с легкостью все критикует и отрицает; но в то же время он был противником того неумеренного консерватизма, который не умеет различать между вечным и временным, между буквой и духом и ведет к косности церковной жизни и церковных форм». Подобный умеренный либерализм А.И. Булгакова отчетливо отразился (как уже было сказано выше) в серии его статей, опубликованных в 1890—1900-х гг., и, в особенности, в крупных историко-философских работах: «Современное франкмасонство в его отношении к церкви и государству» (1903) и «Французское духовенство в конце XVIII в. (в период революции)» (1905).

Исследователи полагают, что идеалы и жизненное кредо отца отчасти унаследовал Михаил Булгаков, и особенно это проявилось в романах «Белая гвардия» и «Мастер и Маргарита». (Именно о духовной воспитательной роли Афанасия Ивановича вспоминал писатель в процессе работы над последним произведением, он специально приобрел подшивку «Трудов КДА» с основными работами отца.) Не исключено, что какие-то черты А.И. Булгакова, наряду с чертами других прототипов, отразились в образах профессора Персикова в «Роковых яйцах» и профессора Преображенского в «Собачьем сердце». В надгробной речи, опубликованной в «Трудах Киевской Духовной академии», коллега покойного, Д.И. Богдашевский, так говорил о последних днях отца М.А. Булгакова: «Беседовали мы с тобою о разных явлениях современной жизни. Взор твой был такой ясный, спокойный, и в то же время такой глубокий, как бы испытующий. «Как хорошо было бы, — говорил ты, — если бы все было мирно! Как хорошо было бы!.. Нужно всячески содействовать миру». И ныне Господь послал тебе полный мир...». Предсмертные слова скончавшегося более чем тридцатью годами позже и от той же наследственной болезни его старшего сына были почти такие же.

Дети Булгаковых. 1903 г. Слева направо: Миша, Вера, Надя, Варя, Коля, Ваня, сидит — Лёля

Семья Булгаковых. 1903 г. Слева направо, в первом ряду: Надя, Коля, Ваня, Варя; во втором ряду: Варвара Михайловна с Лелей на руках, Афанасий Иванович; вверху: Миша и Вера

Булгакова Варвара Михайловна с дочерью Надей. 1895 г.

Семья Булгаковых и их знакомые. 1906 г. Справа, в белом платье. — Варвара Михайловна; слева, лежа на ветке, — Миша; за ним — Сергей Язев; выше — Вера, Надя, Варя, Ваня; справа, в развилке, — Коля

Семья Булгаковых и их знакомые. 1906 г. Слева-направо, в первом ряду: Коля, профессор Д.И. Богдашевский, Варвара Михайловна, Афанасий Иванович, Лёля: стоят: Вера, Сергей Язев, Варя, Миша, Надя. (Атрибуция Д.В. Шлёнского)

Памятник Афанасию Ивановичу Булгакову на Киевском Байковом кладбище. Памятник воздвигли в середине 1907 г. В феврале 1922 г. там же [«...где под черным мраморным крестом давно уже лежал отец...» («Белая гвардия»)] похоронили и вдову А.И. Булгакова. На памятнике Афанасию Ивановичу Булгакову и Варваре Михайловне Булгаковой-Воскресенской высечены слова молитвы: «Отче мой ... аще не может чаша сия мимо ити от мене, буди воля Твоя»