Урок начинается с рассказа учителя о невероятном множестве трактовок романа и в литературоведении (с некоторыми ученики уже встречались и даже спорили), и в других видах искусства: в музыке (балет А. Петрова и опера С. Слонимского), в театре и кино, в изобразительном искусстве. Но, как это ни странно, роман, несмотря на его тяготение к драматургии, несмотря на его яркую изобразительность, никак «не дается в руки» интерпретаторам. Удачных трактовок этого произведения в искусстве крайне мало.
— Какие трудности подстерегают «переводчиков», что им удается и что не удается, чья версия ближе одиннадцатиклассникам?
Эти вопросы предлагаем классу обсудить на примере сопоставления иллюстраций к роману, выполненных Надей Рушевой и Альбиной Кумировой.
Вернемся к третьему уроку, к загадке повелителя теней, и предложим с помощью эпископа или ксерокопий, которые должны быть на каждом столе, рассмотреть два изображения Воланда.
— Каким предстает перед нами Воланд на рисунке Альбины Кумировой, какой эпизод романа иллюстрирует художница?
Центром притяжения на этом рисунке являются глаза Воланда, острые, пронизывающие душу. Рисунок передает напряженную внутреннюю работу персонажа, его желание проникнуть в суть вещей: от него нельзя спрятаться, невозможно что-либо утаить. Опущенные углы губ, нахмуренные брови, упрямый лоб, скрещенные на груди руки и поза вполоборота выражают надменность героя, его чувство превосходства над людьми, властность. Если бы не было известно, что это именно Воланд, то можно было бы сказать, что перед нами какой-то средневековый романтический философ или художник, находящийся в конфликте с миром, — герой романтического произведения. Аналогий этому изображению в тексте романа нет, ведь у Булгакова таким Воланд нигде не представлен.
Альбина Кумирова. Воланд. — Ну что же, — задумчиво отозвался Воланд, — они — люди как люди. Любят деньги, но ведь это всегда было... Человечество любит деньги, из чего бы те ни были сделаны, из кожи ли, из бумаги ли, из бронзы или золота. Ну, легкомысленны... ну, что ж... и милосердие иногда стучится в их сердца... обыкновенные люди... в общем, напоминают прежних... квартирный вопрос только испортил их...
Поскольку художница сопроводила свои рисунки текстами из романа, то после обсуждения зачитываем подпись. Ученики сразу же заметят, что в Варьете Воланд был в маске и никто не мог видеть его лица. Но даже предположив, что художник имеет право заглянуть под маску, нельзя согласиться с предлагаемой трактовкой: булгаковский герой более бесстрастен, во всяком случае, он не проявляет открыто своих эмоций. Попытка трактовать Воланда как романтического героя-человека вряд ли соответствует замыслу Булгакова.
Рисунок Нади Рушевой, возможно, вызовет сначала удивление и вопросы, подобные этим: «Почему художница изобразила только силуэт? Что она хотела подчеркнуть в облике Воланда?» Организуем поиск ответов на эти вопросы, попросив ребят вспомнить описание Воланда в романе и попытаться представить этого героя.
После некоторой паузы им придется признаться в трудности создания конкретного облика Воланда, потому что Булгаков, как выясняется, не дает портрета как такового, а лишь фиксирует детали костюма: плащ, хламида, портсигар, шпага, берет, шляпа с пером — или дает описание, отсылающее читателя к оперно-театральному дьяволу (о чем уже говорилось на уроках).
Надя Рушева. Воланд
В рисунке Нади Рушевой мы найдем связи именно с Мефистофелем: Воланд изображен в средневековом одеянии. Художница словно чувствует, что портрет настоящего Воланда нарисовать невозможно, у него нет человеческого лица, а в Москве он появляется «в маске» Мефистофеля. Князя теней Надя Рушева и рисует как тень, такой, какой она проявляется в реальном мире.
— Есть ли какое-нибудь сходство в этих двух трактовках Воланда?
Его можно найти лишь в том, что обе художницы создают образы, переносящие зрителя в средние века, принципиальное же их различие в том, что Кумирова попыталась нарисовать Воланда-человека, нарисовать в романтической традиции, а Надя Рушева оставила на бумаге тень.
Ученики обязательно почувствуют, что решение юной художницы более справедливо, что в нем гораздо больше тонкости, такта, понимания сути образа.
Следующий этап урока — работа с портретами Иешуа.
Надя Рушева. Иешуа
Рассмотрев портрет Иешуа, выполненный Надей Рушевой, заметим, что он близок к каноническому изображению Христа и в то же время соответствует булгаковскому описанию. Впалые щеки, худая длинная шея говорят зрителю не только о жизни, полной лишений, но и о незащищенности Иешуа. Изгиб нижней, чуть оттопыренной губы передает не только печаль, но и детскую наивность. Особенно выразительны на портрете глаза — огромные, вбирающие в себя весь мир, одновременно страдающие и добрые, печальные, проникающие в глубь души, желающие понять. Морщинки на лбу передают внутреннее напряжение героя.
— Таков ли Иешуа у Булгакова?
Нетрудно заметить некоторое расхождение в трактовках: если у Булгакова Иешуа глядит на прокуратора с «тревожным любопытством», то на рисунке Нади Рушевой в глазах Иешуа — только тревога, ожидание, предчувствие собственной судьбы; он, скорее, недоумевает (нижняя губа), почему арестован.
Но в целом рисунок не может не понравиться, потому что художнице удалось передать незащищенную доброту булгаковского героя.
льбина Кумирова. Иешуа ...Двое легионеров ввели и поставили перед креслом прокуратора человека лет двадцати семи. Этот человек был одет в старенький и разорванный голубой хитон. ...Под левым глазом у человека был большой синяк, в углу рта — ссадина с запекшейся кровью. Приведенный с тревожным любопытством глядел на прокуратора.
Рисунок Альбины Кумировой вызывает резкое неприятие. Поза и лицо этого Иешуа, безусловно, передают тревогу, но в них нет ни любопытства, ни добра. Перед нами человек, прищуривший глаза, опустивший углы губ, пристально всматривающийся в кого-то. Но в его глазах — надменность и презрение, замысел чего-то недоброго. Такой Иешуа не мог быть проповедником теории о том, что «злых людей нет на свете», поскольку сам не верит в людей.
Следующая страница нашего альбома — два портрета Понтия Пилата. Но теперь мы не скажем ученикам, кому из художниц принадлежат рисунки. Школьники должны установить авторство самостоятельно. Их работа несколько усложняется.
На первом рисунке (Нади Рушевой) — Пилат и его собака. Художница, рисуя римский профиль прокуратора, передает его жестокий, властный характер (тонкая линия губ, глубокие складки около них, мощная челюсть и тяжелый подбородок). Но глаза Пилата свидетельствуют о его уме и проницательности. В них — страдание. Он напряжен, чуть отпрянул от Банги и смотрит на него, словно прося разделить его боль.
Надя Рушева. Понтий Пилат и его пес
На втором рисунке (Альбины Кумировой) — страдающий Пилат. Его огромные, сильные руки поддерживают большую, тяжелую голову. Линия бровей, складки под глазами, закрытыми от боли, идущие от носа и от опущенных книзу углов губ, — все устремлено вниз и создает впечатление невыносимого страдания.
Предлагаем ученикам сопроводить иллюстрации текстом романа. К первой можно отнести слова из 26-й главы: «— Банга, Банга, — слабо крикнул прокуратор. Пес поднялся на задние лапы, а передние опустил на плечи своему хозяину, так что едва не повалил на пол...». Отрывок, предшествующий этим словам, показывает читателю прокуратора в момент осознания им причин своих душевных мучений. Причина же — в обмане самого себя. Состояние внутренней тревоги Пилата мы видим и на рисунке.
Таким, каким прокуратора изобразила А. Кумирова, он мог быть лишь наедине с самим собой. Слишком открыты его мучения, а таким он никогда бы не показался на людях: ему нельзя быть слабым ни в чем. Но аналогий этому портрету в тексте романа найти нельзя.
Альбина Кумирова. Пилат ...О боги, боги, за что вы наказываете меня? «Да, нет сомнений! Это она, опять она, непобедимая, ужасная болезнь гемикрания, при которой болит полголовы. От нее нет средств, нет никакого спасения. Попробую не двигать головой». На мозаичном полу у фонтана уже было приготовлено кресло, и прокуратор, не глядя ни на кого, сел в него...
Уже знакомая манера изображения, мера соответствия рисунков тексту романа позволят школьникам установить авторство. Этот прием даст учителю возможность проверить, насколько ученики научились соотносить прочитанное со зрительным рядом, насколько точны и ярки их эмоциональные реакции и насколько сформированы способности аргументировать свое мнение.
Теперь мы можем зачитать текст, которым А. Кумирова сопроводила свою иллюстрацию.
Можно только поразиться эстетической глухоте художника: Пилат не мог показать кому бы то ни было своих страданий!
Надя Рушева. Мастер задумался
На последнем этапе урока покажем классу портрет Мастера, выполненный Надей Рушевой, и попросим ребят соотнести свои представления о Мастере с трактовкой художницы.
Скорее всего, Надя Рушева изобразила Мастера в момент его работы над романом о Понтии Пилате. Он погружен в тот, другой, древний мир, «с висячими мостами», ершалаимским храмом «с золотою драконовой чешуею вместо крыши», с римскими кентуриями и Пилатом «в белом плаще с кровавым подбоем» в крытой колоннаде дворца Ирода Великого. Изящная рука с массивным перстнем на пальце, замершая в характерном жесте задумчивости, легкий прищур глаз, остановившийся и погруженный внутрь себя взгляд показывают наивысший момент сосредоточенности, отрешенности от внешнего мира, желание постичь тайну происходившего в тот роковой день «четырнадцатого числа весеннего месяца нисана». Мастер изображен в костюме, похожем на одеяния XVII—XVIII веков, — для того, наверное, чтобы подчеркнуть романтичность героя, которого и Воланд назовет «трижды романтическим мастером». В таком костюме Мастер будет проводить вечность в «вечном приюте», поскольку его конфликт с миром оказался неразрешимым и он попытался скрыться от него, как и многие романтические герои мировой литературы, бежавшие от суетного, пошлого мира. На этой иллюстрации Мастер похож на автора романа о Мольере, который предстает перед читателями в кафтане и с гусиным пером в руках.
Ответы учеников, их толкования иллюстраций покажут учителю, насколько удалось им осмыслить различные трактовки романа, смогли ли они найти в них сильные и слабые стороны, соотнести их с собственными интерпретациями, внести в свои представления необходимые уточнения.
Надя Рушева. Маргарита
В качестве заключительного, итогового задания можно предложить школьникам следующие темы:
1. С какими афоризмами в романе я согласен, с какими хотел бы поспорить?
2. Две Маргариты Нади Рушевой.
Надя Рушева. Маргарита преображенная
Для исследовательских заданий, рассчитанных на более длительную подготовительную работу и защиту в конце учебного года, следует предлагать темы аналитического характера. При этом нужно помнить, что для выполнения подобных заданий у учеников должен быть соответствующий опыт, полученный в ходе уроков, аналогии, на которые они будут опираться, алгоритм исследования, может быть, и план работы, список необходимой литературы.
Приведу несколько примерных тем:
1. «Легенда о Великом инквизиторе» Ф.М. Достоевского и «ершалаимские главы» романа М.А. Булгакова.
2. Можно ли назвать М. Булгакова наследником «натуральной школы» Гоголя?
3. Пушкинские мотивы в романе М.А. Булгакова «Мастер и Маргарита».
4. Булгаков и музыка.
5. Исследование одного из лейтмотивов в романе М.А. Булгакова.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |