Одна из соблазнительных загадок творческой биографии Михаила Булгакова — самая история «Бега».
Писатель работал над пьесой около двух лет — в 1926—1928 годах; причем год или полтора — только над этой пьесой. И если вспомнить об огромной трудоспособности моего героя, придется признать, что в пьесу вложена бездна вдохновенья, воображения и труда. Следовательно, «Бег» имел несколько редакций и в замысле его были очень существенные повороты.
Между тем рукописей этой пьесы нет. Она пришла к нам в законченном виде — без черновиков или вариантов, без предварительных набросков и планов. Творческих следов пьесы нет в письмах Булгакова. И даже даты ее создания — 1926—1928 — известны только потому, что они проставлены на титульном листе машинописных экземпляров, представленных автором в Художественный театр 16 марта 1928 года.
Из немногих других подробностей известно, что сюжет пьесы с самого начала был связан с Гражданской войной и боями на юге России: в марте 1927 года в бюллетене «Программы государственных академических театров» было объявлено, что Булгаков обещал Художественному театру пьесу, «рисующую эпизоды борьбы за Перекоп».
Известно также, что в апреле 1927 года был заключен первый договор на эту пьесу с Художественным театром. Она называлась тогда «Рыцарь Серафимы», имела подзаголовок: «Изгои», и, стало быть, одну из героинь уже тогда звали Серафимой, был в пьесе ее «рыцарь», то есть персонаж, аналогичный Голубкову, и звучала тема эмиграции.
И еще очень хорошо известно, что важнейший импульс к созданию пьесы был связан с Любовью Евгеньевной Белозерской. Как и герои «Бега», она прошла эмиграцию, в 1924 году вернулась в Россию и вскоре после возвращения стала женою Михаила Булгакова.
Эти крохи информации, еще в 1983 году изложенные в моей книге «Творческий путь Михаила Булгакова», — вот практически всё, что на сегодня известно булгаковедению об истории создания «Бега».
Отмечу еще два узелка в истории этого удивительного произведения, в ту давнюю мою книгу не попавшие исключительно по недостатку места. (Напомню читателю: в те времена объем книги определялся заранее, за нарушение наказывали жестоко, причем в данном случае наказывали не автора, а редактора, так что приходилось очень и очень взвешивать, что включать, а что отложить — в бесконечность). Один из этих моментов — тень Малюты Скуратова в «Беге».
Заметили ли вы, как зовут одного из центральных персонажей пьесы — генерала Чарноту?
Вот именно: Григорий Лукьянович — так же, как звали знаменитого Малюту, страшного палача эпохи Ивана Грозного.
Случайное совпадение? Тогда вслушайтесь в звучание фамилии: Малюта... Чарнота... Мало? Напомню подлинную и полную фамилию Малюты — Скуратов-Бельский.
Чарнота — Бельский... Черный — белый... Куда уж ближе?
И тем не менее булгаковский Чарнота — генерал-майор «из запорожцев», лихой кавалерист, отчаянный игрок, человек непосредственный и во многом даже симпатичный, никаким образом на жестокого приспешника Ивана Грозного не похож.
Войдя в хлудовский штаб «где-то в северной части Крыма» — с перрона, где ряд повешенных под «лунами» фонарей, — он внезапно снимает папаху (в машинописи 1928 года даже падает на колени) и — Хлудову: «Рома! Ты генерального штаба! Что же ты делаешь? Рома, прекрати!»
А в конце — Хлудову же: «Постой, постой, постой! Только сейчас сообразил! Куда? Домой? Нет! Что? У тебя, генерального штаба генерал-лейтенанта, может быть, новый хитрый план созрел? Но только на сей раз ты просчитаешься. Проживешь ты, Рома, ровно столько, сколько потребуется тебя с поезда снять и довести до ближайшей стенки, да и то под строжайшим караулом! Ну, а попутно с тобой и меня, раба божьего, поведут, поведут... Ну, а меня за что? Я зря казаков порубал? Верно!.. Я, Рома, обозы грабил? Да! Но, Рома, фонарей у меня в тылу нету».
Что было связано с этим именем в недошедших до нас ранних поворотах сюжета?
Чарнота был совсем другим персонажем?
Или под этим именем — Григория Лукьяновича Чарноты — выступал вешатель Хлудов?
Или вместо этих двух генералов на первом плане в пьесе «Бег» был кто-то третий — возглавлявший контрразведку? В законченной пьесе начальник белой контрразведки носит многозначительную фамилию — Тихий...
А волновавшая воображение Булгакова тень Малюты из его творчества не уйдет. Она появится в романе «Мастер и Маргарита», чтобы навсегда остаться в нем. «Ни Гай Кесарь Калигула, ни Мессалина уже не заинтересовали Маргариту, как не заинтересовал ни один из королей, герцогов, кавалеров, самоубийц, отравительниц, висельников и сводниц, тюремщиков и шулеров, палачей, доносчиков, изменников, безумцев, сыщиков, растлителей. Все их имена спутались в голове, лица слепились в одну громадную лепешку, и только одно мучительно сидело в памяти лицо, окаймленное действительно огненной бородой, лицо Малюты Скуратова».
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |