Заключение

Пространственная доминанта художественного мира М.А. Булгакова «Дом» на протяжении всего творчества претерпевает несколько этапов эволюции, образуя домашний рай, угроза домашнему миру, утрата дома и попытки вновь обрести потерянный рай. Начавшаяся в романе «Белая гвардия» булгаковская ойкогония, философия домашнего мира, находит свою кульминацию в романе «Мастер и Маргарита», раскрывая метафору смерти человека как обретение дома. Таким образом, в творчестве М.А. Булгакова развертывается метасюжет о судьбе дома в XX веке. Предлагаемые в современном булгаковедении типологии жилища (Е.А. Яблоков, В.А. Жданова, Н.С. Пояркова и др.) только дополняют, уточняют характеристики жилого пространства в художественном мире Булгакова, которые так или иначе, несмотря на разные основания типологизации, выстраиваются в парадигму лотмановской универсальной оппозиции «Дом-Антидом», содержанием которой, как показывает наше исследование, является бинарная система аксиологических, этических, домомоделирующих характеристик этого заглавного бинома Дом-Антидом, градуированных от общего к частному и определяющих в совокупности концепцию русского дома в творчестве М.А. Булгакова: Дом — Антидом, свой — чужой, частный — коммунальный, приватный — публичный, духовный — материальный, сакральный — профанный, домострой — новострой, особняк — высотный дом, благоустроенный — дезорганизованный, жизнетворный — мертвый, богоспасаемый — проклятый.

Приближающийся к идеалу «нормального» человеческого жилья в художественном мире М.А. Булгакова проект двухэтажного особняка, домика-коттеджа, тем не менее, оправдал себя в актуализации этой модели, начиная с 1960-х годов, когда бесчисленные домики с мансардой на шести сотках земли реанимировали и в суррогатной форме компенсировали архетип частного жилья. Любопытно вспомнить в связи с этим, как боролась советская власть с постройками в два этажа, которые могли усилить в российских гражданах частнособственнические инстинкты. В современном частном домостроении тип коттеджа с системой детально прописанных М.А. Булгаковым специализированных помещений оказался доминирующим.

Все версии жилья, встречаемые в прозе писателя, посвященной эволюции образа дома в советскую эпоху, оказываются ненадежными.

Образ Дома проявляется в мифологическом контексте, он несет представление автора об архаических структурах, славянской модели, сознательную ориентацию на древнюю парадигму домашнего пространства.

Пространство социума XX века диктует новые правила, к которым человек должен был уметь приспосабливаться. Особой разновидностью нового типа жизни стало осознание, связанное с потерей собственного пространства, что вело к потере личной истории, биографии, зачастую к потере будущего. Особенность поведения в условиях кризиса связана с переосмыслением мировоззрения, философии жизни, что, в свою очередь, определяет новую картину мира. Реальная картина мира не способна далее восприниматься адекватно, подменяясь социокультурной трансформацией, выстраивающей новые ориентиры. Традиционно в русской культуре выделяют три универсалии, маркирующие социальный космос: Дом — Дорога — Храм. Дом один из основных социокультурных локусов. Все его модификации (избушка, дворец, особняк, квартира, ночлежка) «выступают в роли хранилищ многообразных смыслов и разного рода памяти: личной, семейной, а также групповой-культурной и мифопоэтической» [Щукин, 1997, с. 29]. Для художественной системы М.А. Булгакова характерна ориентация на дом, оставшийся в прошлом, утраченный, покинутый, обретение которого предстает как память, сон, иллюзия, потустороннее, что обусловило в поэтике мотива Дома сочетание реального и фантастического.

Роман «Белая гвардия» есть осмысление национального достояния Дома и Города на изломе исторических катастроф, определивших для автора стратегию сохранения славянской модели микрокосмоса, духовных, семейных ценностей русского дома.

Сатирические фантастические повести воспроизводят парадоксальные трансформации, обозначая в целом необратимый процесс разрушения традиционной русской культуры быта.

В пьесах «Дни Турбиных», «Зойкина квартира», «Бег» М.А. Булгаков, используя характерные для этого рода литературы зрелищность, массовость презентации содержания, концентрацию действия, психологическую укрупненность характеров, обостренную напряженность драматических ситуаций, различные жанровые модальности, создает, по сути, экстракт эпического метасюжета об исторических судьбах русского дома и его обитателей.

Роман «Мастер и Маргарита» стал итоговым как в жизненном плане (М.А. Булгаков до конца своих дней вносил правки в текст романа), так и в социальном, культурно-историческом, философском осмыслении национального домознания.

В целом М.А. Булгаков создал уникальную в своем роде энциклопедически развернутую художественную социологию и антропологию дома, летопись истории и судьбы национальной культуры быта в 1920—30-е годы, которые могут служить неисчерпаемым источником для исследования проблем Дома в различных научных отраслях.