Заключение

Художественный текст допускает множественность интерпретаций. Это обусловлено его уникальностью как психолого-эстетического феномена, так как он создается автором для выражения своих индивидуальных знаний о мире при помощи набора языковых средств и направлен читателю. Воплощая в тексте свои представления о мире, отображая фрагменты действительности и творчески осмысляя ее в собственном тексте, автор тем самым интерпретирует её. Сам выбор языковых средств из имеющегося в языковой системе набора единиц (фонетических, лексических, синтаксических), структурная организация текста также не случайны и связаны с интерпретацией, так как языковое содержание любой языковой единицы, наряду с мыслительной основой, имеет интерпретационный компонент. Читатель, стремясь проникнуть в творческий замысел автора, постичь его, познает содержание художественного текста не пассивно, а активно деятельностно, т. е. тоже интерпретирует, но только теперь уже текст.

Задача читательской интерпретации — извлечь заложенные в тексте мысли и чувства художника, которые, собственно, и являются воплощением авторского замысла.

«Стилистика декодирования» как теоретическая основа интерпретации текста при его восприятии учит обращать внимание на связи внутри текста, замечать в нем то, что читатель может пропустить, приучает составлять о тексте собственное мнение. Читатель воссоздает в своем сознании текст, а не творит его заново. Возможная при этом субъективность уменьшается, если читатель реагирует на авторские языковые маркеры для подтверждения своей догадки.

Таким образом, поиск заложенной в тексте неявной информации (подтекста, имплицитной информации) опирается на предварительное выявление и описание особенностей структуры текста. Специфические качества художественного текста, связанные с особенностями его организации, ярче всего проявляются на лексическом уровне, которому принадлежит ведущая роль в организации подтекста произведения, а значит, и в определении идейного концепта.

Подтекст, как показал анализ, реализуется в макроконтексте целого произведения, так как слово в художественном тексте обладает «эстетическими» приращениями. Возникающая при этом многозначность не препятствует пониманию, так как в контексте слово реализуется только в одном из возможных значений, которое и называется контекстуальным значением. Представляется, что все остальные значения представлены частично, создавая определенный ассоциативный фон, но обозначены контекстуально. Как показывает материал, здесь и возникает субъективизм прочтения текста, предполагающий соучастие читателя в воспроизведении художественного мира. Обязательным условием порождения имплицитности как неотъемлемого компонента художественной структуры является модальное преобразование предметно-логической информации. В основе этих операций, как показал анализ, лежат приемы изобразительности, которые и участвуют в оформлении «модальной оболочки» фактической информации.

Соответственно, прочтение имплицитной информации возможно по пути выявления образных средств в словесной ткани произведения и постижения их смысла путем соотнесения с контекстом всего произведения.

Проведенный лингвопоэтический анализ рассказов М. Булгакова с целью выявления языковых средств, актуализирующих подтекст, позволяет говорить о разной степени функциональной значимости приемов образности в раскрытии идейного уровня произведения, что связано с прагматической установкой автора, и о разном характере языковых показателей имплицитности. Индивидуальность авторского взгляда на мир, а соответственно, и словесной рефлексии обнаруживается как в выборе «предметов» изображения, так и в актуализации смысла этих «предметов» элементами языка в контексте произведения. Так, полученные в ходе анализа данные позволяют говорить о том, что выявленные нами модели языковых показателей имплицитности имеют разную форму организации с точки зрения участия тропеических средств. Анализ показал, что ядерные сверхфразовые образные единицы в большинстве случаях организованы несколькими тропами. Например, в рассказе «Самогонное озеро» из 22 сверхфразовых образных единств, значимых для моделирования подтекста, 19 организованы несколькими тропами. В повести «Собачье сердце» 27 из 36 также организованы несколькими тропами.

Структурные единицы текста организуются в определенные смысловые блоки, создающие подтекст произведения, сопрягаясь на композиционно-семантическом уровне. В каждом конкретном произведении М.А. Булгакова можно говорить о «ведущих» образных средствах в раскрытии содержательно-концептуальной информации, в связи с чем и подтекстовая информация, как можно заметить, тесно связана с тропами конкретной образной структуры. Например, в рассказах «Тьма египетская», «Самогонное озеро», «Псалом» и «Лестница в рай» ведущим образным средством является метафора, в рассказе «Московские сцены» — метоним, а в повести «Собачье сердце» — сравнение.

В разных рассказах М. Булгакова основными актуализаторами подтекстовой информации являются различные образные средства, однако характерной особенностью идиостиля писателя является рассредоточенный повтор смысловых сегментов, поддержанных тем или иным образным средством, что, собственно, и создает остов концептуальной информации. Все средства выразительности, использованные автором в одном произведении, взаимосвязаны друг с другом, вступают в определенные семантические отношения, порождая дополнительные смыслы и связывая текст на всех уровнях текстовой структуры: композиционной, сюжетно-образной, речевой. Образные средства одного рассказа М. Булгакова (например, «Тьма египетская») вызывают ассоциации с другим текстом писателя (например, «Стальное горло», «Полотенце с петухом»). В результате смысл художественного произведения обогащается посредством сообщения с образной системой другого текста.

В качестве основного средства актуализации подтекстовой информации может выступать лексема, являющаяся заглавием. При этом, являясь ключом к пониманию произведения, заглавие не только направляет внимание читателя на проспективное изложение мысли, но и ставит рамки такому изложению, что помогает снять некий читательский субъективизм при интерпретации художественного текста и максимально постичь идею автора. Лексема, вынесенная в заглавие, в булгаковских рассказах может быть представлена эксплицитно или быть имплицитно обозначенной, но ассоциативно она включается в ключевой ряд, который формирует подтекст произведения.

Представляется, что прочтение художественного произведения по схеме «заглавие — текст — заглавие» может оказаться результативным для понимания той скрытой, глубинной идеи произведения, постижение которой и требует от читателя сотворчества. В художественном тексте ведущими парадигматическими структурами выступают опорные субстантивные элементы первичной и вторичной номинации, которые несут основную композиционно-изобразительную нагрузку. Границы композиционно-смыслового единства поддерживаются лексемами, формирующими смысловые блоки. Лексема, вынесенная в заглавие, как показывают наблюдения, равновелико связана с каждым текстовым смысловым блоком, обнажая грани идейно-смыслового содержания произведения и создавая подтекст. При помощи номинаций писатель привлекает внимание к изображаемому, при этом прямо или косвенно оценивая персонаж, действие, ситуацию. Заглавие, являясь элементом номинации, позволяет при сопряжении его (заглавия) со всем текстом выявлять авторскую модальность, которая практически не отделима от подтекста и позволяет декодировать основную идею произведения.

Специфика отношений заглавия как особой образной текстовой единицы и самого текста позволяет рассматривать заглавную лексему в качестве основной ключевой единицы, образующей смысловой центр. Следовательно, заголовок направляет читателя по пути декодирования имплицитной информации (подтекста), так как то в ясной, то в завуалированной форме он выражает основной замысел, идею, концепт создателя текста. Заглавия художественных произведений М. Булгакова являются одним из приемов выразительности, так, например, заглавия проанализированных рассказов являются метафорами, вступая в определенные смысловые отношения со всей текстовой структуры.

Перспектива работы в аспекте изучения свойств и роли подтекстовой информации видится в углублении анализа сопряжения всех уровней художественного текста с отмеченной текстовой структурой, в выявлении их иерархии в актуализации авторского замысла и познании механизмов индивидуальной концептуализации.