Нужно переодеться, так сказать, перевоплотиться — тогда точно без помех проскочу охраняемый рубеж. Ведь этакого маневра от такого простофили, как я, они вряд ли ожидают. Сказано-сделано. Я кинулся воплощать план в реальность. Распахнул дверцы шкафа. Порывшись немного, достал оттуда Светкину сумку. Расстегнув молнию, выпотрошил, будто чрево кита, прямо на диван. Кажется, повезло: здесь собралась разная всячина.
Извлек натуральный рыжий парик, косметику, блузку, пиджачок. Мини-юбку отложил в сторону. Мысленно представив себя в ней, кисло усмехнулся. В конце концов, решил ограничиться джинсами. Следом напялил ажурный лифчик, естественно, не забыв вложить в чашечки несколько носовых платков для большего сходства с оригиналом. Сиреневая блузка и вязаная кофточка, поверх широкий утепленный плащ заняли тоже на мне достойное место, правда, грозясь, вот-вот треснуть по шву. Это еще притом, что Светик имеет довольно аппетитные формы.
А вот с туфлями возникла серьезная проблема. Одна пара — и к тому же ужасно мала, да еще на высоких каблуках. Нет, я еще пока не самоубийца, обойдусь и своими кроссовками. Теперь макияж. Тут настроение снова упало. Подойдя к зеркалу, безнадежно вздохнул. Баба-яга в молодости, может, чуть лучше, хотя — вряд ли. Хорошенько припорошив лицо пудрой, громко чихнул. Фу, черт! Затем вытянул из косметички жирную красную помаду и, прищурившись, начал малевать губы. Будто ничего. Терпимо. Так, теперь глаза. Ну, уж нет, хватит и темных очков. И вот — королева красоты готова. Пора на подиум!
От души пожалел женщин, которым приходится каждый божий день бороться за свою красоту — настоящий каторжный труд! И тут я немного засомневался: можно ли считать красотой — наложение на лицо всякой макияжной краски, это больше похоже на натюрморт. А, в общем, не мое это дело. Хватит прохлаждаться — пора в путь! Сплюнул через левое плечо три раза. Затем, немного поразмыслив, повторил эту процедуру через правое — на всякий случай. И только когда покинул свою берлогу, почувствовал себя совсем другим человеком, конечно, не Штирлицем, не агентом 007, но где-то рядом.
Итак, преодолев пешком расстояние до первого этажа, — вероятно, для того, чтобы быстрее войти в образ крутой стервы, я с трепетом вынырнул из подъезда, покраснев от смущения до самых кончиков пальцев. Губы шепотом неустанно повторяли одно и то же: «Я самая обаятельная и привлекательная дама, и ноги у меня от ушей», — то есть, от... в общем, я думаю, итак понятно.
С достоинством продефилировав мимо пресловутого автомобиля, остался — хвала конспирации — неузнанным. Это меня слегка приободрило. Значит, не все так уж и плохо. Воодушевленный достижением в области шоу-бизнеса, я свернул за угол. Направил стопы к метро. Поток снующих туда-сюда людей с озабоченными лицами, захватил в свои объятия.
Теперь главное: ни в коем случае не допустить промашку. Тогда уж точно или «Гитлер капут», или «секир — башка». Монотонный стук вагона слегка убаюкал, и я, чуть не проехал нужную остановку. Выбравшись из подземки на свежий воздух, ощутил прохладу весеннего утра, это меня слегка приободрило. До церкви оставалось какие-нибудь два квартала, поэтому решил пройтись пешком: во-первых, полезно для здоровья, особенно для нервной системы. Во-вторых, есть вероятность, что этот поход зачтется как паломничество. Шучу! Я мирно, без приключений так бы и продолжал свой героический путь, если бы не одно обстоятельство, о котором не принято говорить вслух. Короче приспичило.
Заметавшись взглядом в поисках М — Ж, я вспомнил, что поблизости действительно присутствует столь необходимо важное всем двуногим заведение. И вот на всех порах мчусь прямиком туда. Вытянув из кармана кофточки купюру мелкого достоинства, я уже был в двух шагах от облегчения. У входа пенсионерка широкого покроя в больших старомодных очках выпучила на меня круглые глаза.
— Ну, что еще? — Только не говорите, что у Вас нет сдачи, все равно не поверю! — решительно заявил я, чувствуя нарастающие позывы природы.
— Отчего же... сдача есть... но вам не сюда... — пролепетала женщина, приподняв широкие очки.
— Не сюда? — удивился я и уставился на работницу, как на врага народа. — Вы что, спятили... мне лучше знать — куда, когда и зачем! — выкрикнул я, теряя терпение. — Давайте берите деньги: я спешу...
— Вот только не нужно кричать! Вы что, гомосексуалистка? — вдруг выпалила она, по-моему, даже не понимая до конца смысла вышесказанного.
— Феминистка! — вспыхнув от возмущения, ляпнул я. — Оскорбляете порядочных людей! Где ваша жалобная книга? Я вам такой отзыв сейчас накатаю!
Возле нас остановился широкоплечий высокий мужчина. С улыбкой взглянув в мою сторону, заплатил за услуги и без помех скрылся в заветных хоромах.
— Ну, вот... ему значит можно, а мне нет? У него что, здесь блат?
— Вы, дорогуша, слепая что ли? — недоуменно фыркнула толстушка. — Он же мужчина...
— Мужчина, отлично! А я, по-вашему, кто?
— Вы, по-моему, больная... — отпарировала сердито тетка. — Отойдите, не мешайте работать. А то сейчас полицию вызову... Вам в женский, разве не понятно?
Еще двое джигитов проследовали беспрепятственно в заветном направлении. Вдруг до меня дошло. Я, безусловно, мужчина, только в одеянии женщины. Вот черт! Совсем забыл! Так что же мне сейчас делать? Идти в женский? От этой мысли меня попросту бросило в жар. Я бы расхохотался над этой дурацкой ситуацией, но мочевой пузырь, к сожалению, вовсе не был настроен на юмор. В конце концов, настроившись решительно, с гордо поднятой головой направился к входу с буквой «Ж». Хотя и здесь тоже был чужим, но об этом в данный момент, к счастью, знал только я.
Поспешно покинув апартаменты, никем не разоблаченный, снова зашагал к намеченной цели. Светофор, заговорщически подмигнув, на время остановил мое рвение. И вот снова зеленый — чуть замешкавшись, в одиночестве ступил на пешеходную дорожку.
Но тут справа выскочил Джип и, не сбавляя скорости, прямо перед носом пролетел мимо. «Вот кретин! — выпалил я вслед. — Чтоб ты провалился... урод!»
Я перешел дорогу и тут краем глаза уловил, что Джип, замер, включив габаритные огни. Из него вывалился огромный детина в фирменном прикиде и, бранясь, открыл капот.
Ну, вот! Есть все-таки на свете справедливость! Продолжая стоять, я со злорадством наблюдал за самовлюбленным нахалом, который изо всех сил пытался найти неполадку. Эх, дать бы ему сейчас пинка под зад!
Тут я вздрогнул. Прямо над ухом прошепелявил тихий голос:
— Мечты, мечты, где ваша сладость. Ушли мечты, осталась гадость...
Я обернулся. И что вы думаете? Никого! Неужели действительно схожу с ума. Этого следовало ожидать — слишком уж интенсивно последнее время я провожу свой уикенд.
— Только не надо причитать... — услыхал я снова. Шея пришла в движение, вращаясь вокруг оси, брови нарисовали форму крыши, притом, уверяю вас, совсем не пологой. Представляю, какой со стороны у меня был уморительный вид!
— Ну, и долго будем вращать шеей? — хриплый голос исходил прямо из пустоты. — Расслабься, все равно не увидишь. Не дано вам, смертным...
Я инстинктивно отступил назад.
— Мадам, не желаете ли познакомиться? — опять застрекотал некто.
— Я не мадам... и даже не мадмуазель — бурчу я в пустоту. — Да, черт побери, с кем я говорю?
— Кто, кто... дед в пальто. Шутка! Я невидимая бестелесная сила! — наконец, представился невидимка. — А такая потому, что не люблю привлекать лишнего внимания. Будем знакомы...
— Будем... то есть... рад знакомству, — не моргнув глазом, соврал я. — Но я не женского рода. Я так, для маскарада вырядился — так что ошибочка вышла.
— Я не ошибаюсь, я шучу, — тут до моих ушей донеслось тихое гоготание, похожее на шелест травы.
— Отлично и что дальше? — почти беззвучно прошептал я. — С чем пожаловали? Кстати, Вы за Светлые силы или Темные?
— Не за те и не за другие — я, посередине. Вне войны, вне конфликта. Полная автономия. Живу сам по себе, развлекаюсь, в чужие дела нос сую редко. В общем, наблюдатель. Уяснил?
— Это что-то новенькое! Извини за интимную подробность: ты какого рода: мужского или женского?
— Фи! Неделикатный вопрос?
— Ладно, проехали! — спохватился я.
— Не понял. Куда проехали? — изумился невидимка. — Мы же стоим и болтаем.
Вот тут я не удержался и рассмеялся. Старушка, не спеша ковылявшая мимо, испуганно шарахнулась в сторону.
— Чего хохочешь? Смешно! Давай, объясняй. Не то рассержусь...
— Не надо! Не надо! — взмолился я. — Мне и так сегодня досталось на орехи...
— Ты любишь орехи? Или нет, тебе дали деньги, чтобы ты на них купил орехи. Правильно?
Я вздохнул, почесал в раздумье затылок — да, хреново быть бестолковым.
— В общем, день у меня сегодня не задался. Теперь понятно?
— Понятно... Присядь на лавочку потолкуем.
Я пожал плечами, и направился к пустующей лавочке, находящейся в нескольких метрах. Дабы прохожие не заподозрили во мне сумасшедшего, болтающего с самим собой, правую руку приложил к уху, будто болтаю по телефону.
— Ну, сел и что дальше? — присев на край лавочки, просипел я. — Говори... а то я тороплюсь...
— Торопится он! Тише едешь — дальше будешь. Слыхал, надеюсь?
— Угу.
— Вот тебе и угу. Поздравляю, тебе повезло. Могу помочь во всяких жизненных неурядицах...
— Ах, вот оно что! Занимательно! Значит, у меня появилась собственная крыша?
— Вроде того!
— Благодарствую... не надо!
— Ну, прям не надо! Ладно, для начала протяну руку помощи — воплощу твое желание в жизнь.
— Желание? — вскричал я, вскочив с места. В моей левой руке ни с того ни сего появился большой спелый банан. — Вообще-то спасибо, но я не голоден... Да и не было у меня такого желания.
— Не торопись с выводами... это для дела! — рыкнул невидимка в самое ухо.
Шкурка банана развернулась, обнажив ароматную мякоть, и безвольно повисла. Затем я услышал противное чваканье, одновременно банан начал молниеносно уменьшаться в размерах.
— Эй! Что происходит? Я в официанты не нанимался! — недовольно фыркнул я, обращаясь фактически к банану.
Моя реплика осталась без комментариев, а вскоре пальцы сжимали лишь обвисшую шкурку. Как порядочный гражданин, я уже собирался бросить отходы в урну, стоявшую подле скамейки, как вдруг невидимка бесцеремонно вырвал кожуру, оставив мою персону в полном недоумении. Желтая шкурка заскользила по асфальту в сторону Джипа.
Съедаемый коварным любопытством, я последовал за останками африканского фрукта. Хозяин Джипа продолжал бесперспективно пыхтеть над поднятым капотом, изредка вздыхая и почесывая наголо стриженый затылок. В конце концов, терпение лопнуло и он, чертыхнувшись, от всей души врезал ногой по колесу. Но как вы понимаете, результата это не принесло. Шкурка тем временем, не меняя заданного курса, упорно приближалась к верзиле, готовому вот-вот разнести собственный автомобиль вдребезги. И вот остатки от банана беспрепятственно миновали бордюр и застыли прямиком под ногой водителя.
Когда же парень сделал шаг назад, то наступил прямо в слизистую мякоть, и его внушительное тело тут же потеряло равновесие. Вы думаете, он поскользнулся и растянулся на асфальте? Ошибаетесь! Бедняга грохнулся всем корпусом, да так, что из глаз посыпались искры, а ноги взлетели высоко вверх. Я слегка улыбнулся и, почти не злорадствуя, лишь прокомментировал: «По делам!».
— Итак, миссия «возмездие» завершена, — констатировал свершившийся факт невидимка. — По-моему, получилось неплохо. А ты как думаешь?
— Здорово! — похвалил я. — Так бы всегда наглецов учить уму-разуму. Ладно, с него и этого хватит: пусть живет!
— А может, еще есть желания? — разлюбезничался новый приятель.
И тут я спохватился. Стоп! Так нельзя! Чего доброго мне понравится! Тогда... даже подумать страшно! Ведь это явно не джин с лампы...
— Нет! Хватит! — твердо заявил я. — Вначале ты исполнишь мои желания... а потом... потребуешь что-то в замен! Не хочу! Договор расторгается — и точка!
— На нет и суда нет... — как бы, между прочим, отозвался невидимка и затих, словно обиделся.
Подошедшая бабуля живо поинтересовалась, который час. Я ответил и побрел к заветной цели, на которую возлагал большие надежды.
* * *
Рядом со старушкой прямо из воздуха материализовался карлик и сердито погрозил уходящему Денису кулаком. Бабуля вскрикнула и перекрестилась. Карлик прислонил палец к своим губам и в мгновение ока растворился.
* * *
Я лихорадочно пытался вспомнить хоть какую-нибудь молитву, но, как назло, вместо нее в голову лезла всякая чушь, типа: «Вихри враждебные веют над нами, темные силы нас злобно гнетут, в бой роковой мы вступили с врагами... и тут темные силы... — усмехнулся я. — Просто никуда от них не деться. Вот напасть!».
Впереди зазолотились купола церкви. Но вместо лирики меня потянуло на прозу. Храм для меня сейчас был, как заветное бомбоубежище во время бомбежки. Несколько юродивых в поношенной одежде с протянутыми руками ютились вдоль асфальтированной узкой дорожки, ведущей к центральному входу. В их усталых просящих глазах светилась надежда на чудо. Проходя мимо, на ходу сунул им по мелкой купюре. Это придало мне уверенности — все же сотворил благое дело!
Хотя и мелочь, но главное — по зову сердца. Переступив порог храма, сразу же ощутил его величие. Таинственный успокаивающий полумрак, красновато-золотистый интерьер, многочисленные лики святых, глядевших с икон благожелательно и в то же время строго, запах воска от горящих свеч усмирили мой воинственный дух. Все мирское отступило на задний план. Душа вдруг затрепетала. Конечно, я и раньше бывал здесь, но ничего подобного со мной не происходило.
Купив, как заведено, при входе свечу у пожилой седовласой женщины, вдруг осознал, что стою с непокрытой головой. А ведь в данный момент я для других дама. Но делать нечего, поэтому направился прямиком вглубь, ближе к алтарю. Еще раз огляделся: людей немного. А возле алтаря я оказался и вовсе один одинешенек. Слегка дрожащей рукой поджег фитиль свечи и установил рядышком. Как ни странно, в голове вдруг ни с того ни сего всплыли слова молитвы, слышанные ранее, но ни разу не произнесенные мною вслух. Предавшись таинству общения с всевышним, я замер в растерянности — что же предпринять? Может, стоит с батюшкой поговорить? Наверняка посоветует что-нибудь дельное.
И тут неожиданно услыхал глас, исходящий откуда-то сверху:
— Приветствую тебя, смертный.
С испугу я естественно вздрогнул. Прищурившись, задрал голову — никого! Может, слуховая галлюцинация?
— Не галлюцинация! — вторит голос. — Я Ангел. Успокойся. Значит, за защитой явился?
Сердце бешено заколотилось.
— Ну, да... — смущенно ответил я. — Это ведь последний бастион. Последняя твердыня! Да и к тому же, если мне не изменяет память, это ваша непосредственная работа — оберегать страждущих от посягательств темных сил! — проблеял я, наконец, узрев вверху сияющее облако.
— Работа! — вздохнул Ангел. — Работы у нас предостаточно, и за каждым не уследишь...
Облако поменяло конфигурацию, приняв очертания человеческой фигуры, за могучими плечами которого шелестели огромные белые крылья — в общем, все как положено. Не хуже, чем в крутом стерео кино.
— Позволь. Но что это за маскарад? — поинтересовался Ангел. — Не стыдно? Нацепил на себя Бог весть что! Сегодня, по-моему, не Хеллоуин. Или ты ориентацию сменил?
— Нет! — возразил я. — Ничего я не сменил. Это всего лишь для маскировки. Конспирация, так сказать.
— Конспирация?
— Ну да... — я немного замялся. — В общем, если коротко: темные силы... хотят заполучить мою душу! Вот! — сделав глубокий вздох, продолжил: — Если не соглашусь, мне каюк... — вытерев со лба набежавший пот, жалобно взглянул на светящуюся фигуру. — То есть, произойдет несчастный случай или что-то в этом роде...
— Ах, вот оно что! — Ангел на миг замолчал, о чем-то призадумавшись. Затем снова в тишине раздался его глас: — Ладно, не причитай. Давай сперва сменим твой внешний вид на более пристойный. А то лицезреть больно тошно.
Не успел я согласиться, как оказался в привычной с детства мужской одежде, притом своей.
— Ну, вот, теперь другое дело... ни дать, ни взять — рыцарь пера. Я прав? — В ответ я только растерянно кивнул, подивившись такой осведомленности. — Удивлен? Ладно, молчи — и так знаю! Но здесь, поверь, нет ничего удивительного, так как мне по рангу положено быть в курсе из ряда вон выходящего.
— Так Вы в курсе? Так чего же медлите? — не удержался я от восклицания. — Я тут страдаю, кручусь, как могу, а Вы...
— Ну, вот: явился — и сразу требовать! — пристыдил меня собеседник. — Негоже так! Держи субординацию, смертный!
Пришлось заткнуться и лишь слушать, мотая на ус.
— Представь — знал! Знал, что ты явишься, и давеча пересмотрел твое личное дело. Одним словом, особых грехов на тебе нет. Более того... устоявшиеся догмы ты подвергал сомнению и просеивал словно песок, находя в них шероховатости, противоречия и изъяны. — Мои щеки залил девичий румянец, а за спиной будто начали расти крылья. Вот он мудрец, оценивший меня по достоинству! — обрадовался я, но не посмел открыть рта, а лишь внимательно слушал о себе довольно лестные слова. — Свою мудрость ты собирал по крупицам в поте лица. Это учтено и зафиксировано. Да, ты набивал себе шишки, анализировал, плакал, проклинал и вновь возрождался — тогда ты радовался, как ребенок, своим открытиям. Теперь ты жаждешь выплеснуть свой багаж знаний... похвально... но...
— Но? — в нетерпении воскликнул я.
— Вот именно... но! Ты всю жизнь плыл против течения — вот и привлек к себе внимание темных сил. Ну, подумай: кому же нужна серость? С посредственностью иметь дело скучно. Но не расстраивайся: скоро все придет к логическому завершению...
— К логическому ли? — усомнился я, почесав себе затылок.
— Именно... нет, вы только поглядите на него! Ты, видно, забыл, с кем беседуешь?
— Нет! Нет! Поймите меня правильно... но в свете последних событий можно ожидать чего угодно! Я лишь прошу: пожалуйста, замолвите за меня словечко!
— М-да... а ты, голубчик, пройдоха... от тебя так просто не отцепишься! Хорошо, но вначале напомню тебе твои жизненные промашки. Поверь, их тоже хватает!
В руках Ангела появились внушительные счеты, на которых поблескивали в виде бусинок то ли алмазы, то ли бриллианты, — в этом я, к сожалению, полный профан.
— Ну, что ж, пожалуй, начнем подсчет, — прогремело в моих ушах.
Я невольно вздрогнул и замер на месте, боясь пошевелиться. Бусинки, как кузнечики, заскакали то влево, то вправо — а Ангел громогласно напоминал мои деяния. Я напрягся, во рту пересохло, зрачки попеременно бегали вслед за блестящими бусами. Наконец, все стихло — с трепетом в сердце я ждал вердикта.
— Ну, как? — теряя терпение, осведомился я скрипучим голосом. — Надеюсь, оплошностей не так уж и много, к тому же я давно раскаялся. Честное слово!
— Он раскаялся... что сделано, то сделано — увы!
— А я... я... — нервно забормотал я, цепляясь за соломинку, — буду хорошим. Поверьте... ну, сделайте снисхождение к моим мелким недостаткам — жить-то уж очень хочется.
— Кому не хочется... судьба!
— А если изменить, переписать. Мол, живу себе, здравствую, а главное, чтобы эти окаянные Темные отстали — не хочу душу продавать. Ни за какие коврижки! Но и с жизнью расставаться жаль — одним словом, камень преткновения...
— И то тебе поменяй, и это переделай, — нахмурился ангел. — И будь добр, не перебивай меня более, а то исчезну — и поминай, как звали.
— Все, все, молчу... извиняюсь...
— Принято. Ладно, не унывай! Сейчас хорошенько обдумаю все, тогда и дам ответ...
Пока он думал, я, воодушевленный позицией защитника всех двуногих обитателей планеты, сыпал доводами, что мы вовсе не так уж безнадежны. И делал это, кажется, зря, так как не давал моему собеседнику сосредоточиться: «Конечно, есть перегибы, но... просто кто-то должен дать нам отмашку! Раз — и все дела! Начинается, мол, новая светлая жизнь! Ведь первым, или точнее сказать, начинать с себя, кому же охота! А так — представьте! В одно прекрасное утро, только успеваешь протереть глаза, как вдруг объявляют по всем инстанциям — радио, телевидению, прессе — все, мол, баста: с сегодняшнего дня наступает порядок. Благодать! Взяток никто не берет, не мусорит, не сквернословит, не воюет, не ворует — в общем, наступает благодать. Совесть просыпается. Стыд лезет наружу — ведь если все за, то и я вроде не против. Главное — дабы ни единая душа не усомнилась, что именно сегодня, с такого-то времени все и начинается! Вот тогда все, наконец, и пойдет на лад...».
— А если кто не захочет? Что тогда? — скрестив руки на груди, перебил ангел.
— Тогда... тогда его направить к экстрасенсу — пусть ему мозги вправит в нужное русло.
— Значит, насилие?
— Значит, порядок! — огрызнулся я. — Но все-таки... как же со мной? — вернулся я вновь к заветной теме.
За спиной вдруг кто-то кашлянул. Поперхнувшись на последнем слове, я резко обернулся и встретился лицом к лицу со священником, незаметно подошедшим сзади. Довольно полной комплекции, с большими голубыми глазами и аккуратной бородкой. Если присмотреться, ему не было еще и сорока. На лбу служителя выстроились в ряд тонкие морщинки. Прищурившись, он с любопытством осмотрел меня с ног до головы.
— Здрасте! — выпалил я. — А я тут это...
— С Вами все в порядке? С кем это Вы разговариваете?
— Как это с кем? — встрепенулся я в недоумении. — С Ангелом, разумеется! Вы что, не видите?
— С Ангелом? — изумился собеседник. — Но здесь, кроме нас двоих, на данный момент никого нет.
— Никого нет? Как это нет! А это, по-вашему, кто? — я устремил свой взгляд на божьего посланца, внимательно наблюдавшего за беседой. Ангел кисло улыбнулся, затем неопределенно пожал плечами. Мол, он здесь не причем. Но как же так? Получается, что из нас двоих его вижу лишь я — вот нелепое положение! А может, у меня открылось особое зрение или что-то в этом роде, поэтому и могу общаться с сущностями из тонких миров. Но это гениальное прозрение тут же разбилось вдребезги, как волна о неприступные скалы, когда до меня дошли слова батюшки:
— Может, вам нехорошо? Голова, например, кружится или в ушах звенит?
— Спасибо! Все отлично! Здоров как бык, — просипел я.
— Здоров ли? — усомнился собеседник. — И как Вас величать?
— Денис, — буркнул я. — Вы извините, но я бы хотел договорить с Ангелом. Умоляю! Дело не терпит отлагательств.
— Значит, Денис... а я отец Дмитрий, — любезно представился он. — Не хочу обидеть, но постарайтесь ответить откровенно: Вы сегодня употребляли?
— Чего употреблял? — не понял я. — А в смысле спиртного... — Я улыбнулся его догадке и замотал головой.
— Ну, нет, так нет... главное — не нервничайте.
На шее батюшки величественно поблескивал украшенный камнями крест. Длинная, темная ряса, сшитая из плотного черного сукна, придавала ему степенный и даже немного надменный вид. Мне некоим образом не хотелось его обидеть, но я очень боялся, что ангел попросту растворится.
Молча наблюдавший за нами Ангел, вдруг взмахнул крыльями и растаял, словно сахар в кипятке. Свеча, горевшая перед алтарем, потухла, будто на нее, дурачась, дунул невидимый шутник.
— Итак, вы утверждаете, что общались с Ангелом?
— Да... с Ангелом. И могу Вас заверить, что он представитель Светлых сил. Ведь там... — указательным пальцем я ткнул вверх, — предателей не бывает. Ну, возможно, за исключением... одного. Поэтому я и здесь, в надежде найти защиту... понимаете... — запричитал я слезливым голосом, — на меня наехали темные силы. Желают во что бы то ни стало заполучить мою душу! Вы можете помочь? Более мне идти некуда...
После короткой тяжелой паузы священник посмотрел на меня как на душевнобольного и, смягчив голос, изрек:
— Мне, кажется, что с Вами все же не все в порядке... да-да! И не смотрите так. Ведь это Вы видите и общаетесь с потусторонними сущностями... Хотите, я Вам открою простой секрет: не нужно бояться! Надо молиться и верить! Все, как видите, очень просто, не правда ли? Кстати, вы крещеный?
Я отрицательно замотал головой.
— Надеюсь, верующий? — тревожно поинтересовался батюшка.
Я неопределенно пожал плечами и закивал головой одновременно.
— Подождите! — искренне изумился отец Дмитрий. — Так зачем же Вы сюда пожаловали? Вначале разберитесь в себе, а уж потом...
— А уж потом может не наступить! Поэтому мне срочно нужна помощь! Я же объяснил: у меня безвыходное положение. Темные силы хотят заполучить мою душу...
Бросив прощальный взгляд вверх, где еще совсем недавно общался с Ангелом, я тяжело вздохнул. Жаль, что он так скоропостижно исчез. Ведь разговор так и не был завершен. Священник внимательно вглядывался в мое лицо, терпеливо ожидая, когда меня посетит его высочество благоразумие. Честно сказать, в данный момент я действительно слегка растерялся и готов был принять любую предлагаемую помощь — главное, только не на словах, а на деле. Поэтому я выпалил:
— Хочу креститься... только у меня к Вам огромная просьба. Я бы хотел... эту процедуру... провести прямо сейчас. Это, надеюсь, возможно?
— Даже так? — удивился отец Дмитрий. — Ну, если Вы готовы и настаиваете, — пойдем навстречу. У меня сейчас как раз свободное время. Так что, если желаете...
— Вот и отлично! — воскликнул я, настроившись оптимистично. — Готов и очень желаю! И естественно, внесу на благо храма свою финансовую лепту.
— Ну, что ж. Очень благоразумно! Единственное, попрошу Вас, немного обождать: мне надо настроиться, помолиться, дабы свыше даровали благословение.
Произнеся последние слова, батюшка торопливо удалился, оставив меня подле алтаря в одиночестве и раздумьях. Рассуждения были просты и незамысловаты: я понадеялся на русское «авось». Но если признаться честно, то первой в голову пришла другая присказка, а именно: «чем черт не шутит». Но вы не подумайте ничего плохого. Я тут же ее отбросил в недра безмолвия. И, слава Богу, вовремя...
В томительном ожидании рассеянным взглядом скользнул по иконам, попутно мучительно раздумывая, почему все же именно со мной произошла такая нелепость. Может, потому, как мне невзначай поведал один хороший знакомый, что мне присуще чувство юмора, несовместимое с жизнью? Ну, вот — опять двадцать пять! Только бы отец Дмитрий не передумал, а то вдруг — бац! — и пошлет к психиатру, например. Мысли одна за другой полились рекой и незаметно унесли в мир глубоких раздумий.
Счастлив ли я? Может — да, а может, и нет. Во всяком случае, смотря как на это взглянуть, через какую призму. Ведь и ребенок, играющий в песочнице, по-своему счастлив. Значит, счастье иллюзорно!
Скорей всего, я нахожусь где-то по середине. Но главное, что до сих пор не встретил своей единственной. Женщину, понимающую, чуткую, разделяющую мои взгляды. Поэтому в душе одинок — и вот в чем проблема... вот незаживающая рана, терзающая душу. Внезапно вспомнил Риту — девушку, с которой свела меня судьба всего лишь на миг. Как там ее нога? Эх, зря не взял у нее координаты...
Вы с ехидством спросите, а как же красавица Светлана? Ответ очевиден — это пройденный ошибочный этап. И это я осознал на своем горьком опыте. А как же иначе? Ведь на чужих ошибках учиться неинтересно! Правда, ведь?
Послышались шаги. Я обернулся — приближался отец Дмитрий. Его карие глаза сверкали самоуверенностью, которая, кстати, была вполне к месту, дабы успокоить мои расшатанные до предела нервы и влить новые силы, которых на данный момент катастрофически не хватало.
— Итак, готовы? Не передумали? — я уловил металлические нотки в голосе батюшки, который, приблизившись вплотную, вновь пронзил меня тяжелым взглядом.
— Нет. Раз решено — значит, решено! Я слова на ветер не бросаю... не на выборах, полностью в вашем распоряжении. Творите быстрее...
— Не забывайте, что все в руках Божьих! А я лишь его скромный слуга...
Не буду вас утруждать описанием этого действа, с которым, вы наверняка знакомы...
Итак, обряд закончился, Отец Дмитрий с любопытством ожидал, как я предполагаю, результата.
— Ну, как? — прервал священник затянувшееся молчание. — Что-нибудь необычное чувствуете? Оглянитесь вокруг. Вам больше ничего не мерещится?
Я поднял брови и раскрыл шире глаза, затем огляделся по сторонам.
— Кажись, все нормально, — подтвердил я. — Здесь только Вы и я. И это однозначно!
— Вот видите! — обрадовался собеседник, облегченно вздохнув.
— Вижу! Вижу! — вдруг заорал я, закинув голову вверх. В этот самый момент под сводами снова засеребрился силуэт Ангела. Чтобы не показаться невежливым, помахал ему рукой. — Ты вернулся? — радостно обратился я к высшей божественной сущности.
Глаза батюшки невольно устремились вверх.
— Пока тебя не было, я крестился, — доложил я. Ну, что ты молчишь? Помоги! Сил больше нет, так и свихнуться недолго...
— Помолчи отрок, будь добр... — наконец, прогремел его глас. — Я взвесил все за и против и решил тебя обрадовать.
Я нервно прикусил губу и затих. Неожиданно лицо наблюдавшего за мной священника оживилось, восторженно засияв. Глаза заблестели.
— Вижу! Вижу! — воскликнул он восторженным голосом. — Я вижу! Он величествен и прекрасен! — Затем, непрестанно крестясь, бросился с возгласами безмятежного счастья в соседнее помещение.
— Ну, вот, еще один прозрел. Увидел меня внутренним зрением, впрочем, как и ты. Ладно, не будем отвлекаться. Перейдем к сути... ситуация действительно сложная, но все в твоих руках — больше сообщить не вправе.
— Что ты имеешь в виду? — напряг свой слух я, боясь пропустить что-то очень важное, произнесенное из уст самого Ангела.
Но в этот, казалось бы, самый ответственный момент он лишь взмахнул крыльями и безвозвратно растаял в облаке, больше не вымолвив ни словечка. «Ну, вот, приехали. Следующая станция... а-а! — махнул я рукой. — Чему быть — того не миновать...».
В смятении покинул Божий дом, миновал аллею и двинулся бесцельно прямиком вдоль улицы. Иногда испуганно оглядывался — мне казалось, что по пятам следует смерть с косой и только ждет не дождется подходящего момента для контрудара. Но, несмотря на все каверзы судьбы, во мне по-прежнему жил протест против такого развития сюжета.
Так, на автопилоте, незаметно миновал квартал, и тут нагло развязавшийся шнурок возвестил о том, что самое время сделать привал, не то нависшая угроза расплющить физиономию об асфальт запросто перерастет в неприглядную реальность. А это, поверьте, больно и кроме того, вовсе непривлекательное зрелище. Поэтому, особенно не раздумывая, присел на корточки. Пока проделывал нехитрые манипуляции с неугомонным шелковым шнурком на правом туфле, надо мной вмиг нависла фигура цыганки в яркой длинной юбке и затараторила не хуже завзятого конферансье:
— Ей, красавчик! Позолоти ручку. Всю правду скажу — благодарить будешь!
Пока я разрабатывал план эвакуации, дама, сверкая белизной зубов, неугомонно заливалась соловьем. Но тут я выпрямился во весь рост и вмиг разочаровал гадалку.
— Во-первых, я не красавчик и никогда им не был, во-вторых, золота у меня с роду не водилось, а в-третьих...
Темноволосая женщина лет сорока напустила на себя таинственный вид, Огромными зелеными глазами, не стесняясь, уставилась не мигая, наверное, желая ошарашить каким-нибудь своим излюбленным приемом запудривания мозгов.
— Э! Зачем так говоришь? Я тебе всю правду расскажу, что было и что будет! — нетерпеливо прервала она мою трель.
— Ну, да... преподнесешь информацию на блюдечке с голубой каемочкой.
Спасибо, сыт по горло! Это мы уже проходили...
— Зря смеешься... на тебя, голубчик, порча наведена. Смерть над тобой нависла как черная туча. Берегись! Без меня не выпутаться, так и знай!
Усугубляя свое шаткое положение прохожего, я раскрыл рот и моментально превратился в слушателя. Можно, конечно, искать инопланетян в холодильнике, или, к примеру, Атлантиду в своей ванне, но можно с таким же успехом, навострив уши, внимать прохожей гадалке. Но как ни смешно, я все же клюнул на этот старый трюк, особенно после того, как женщина по какой-то случайности попала прямо в цель моих сумбурных переживаний.
— Так, что вы там насчет моей судьбы заикнулись? Можно поподробнее?
Цыганка расплылась в широкой улыбке.
— Вот это уже другой разговор. Вижу, ты хороший человек. Только зря мучаешься. Ну, давай руку, поглядим...
Я безропотно протянул ладонь. Гадалка с важным сосредоточенным видом, всматриваясь в линии, начала хмурить густые брови и при этом покачивать головой, тем самым — завораживая мой разум.
— Ну, что там? Не томи! Я уже ко всему готов. Уверяю, в обморок падать не буду, истерики закатывать тоже.
— Эх, красавчик... плохи твои дела...
— Совсем плохи?
— Ну, как сказать... — прищурив левый глаз, она, растягивая слова, продолжила. — Вот позолоти ручку, тогда все скажу, ничего не утаю...
Я, не колеблясь ни на минуту, вынул из кармана стольник и спровадил бумажку в ее ушлые руки, которые оказались проворнее, чем у любого знаменитого фокусника. В подтверждении сказанного купюра вмиг растворилась на глазах, будто ее никогда и не было. Пару минут мы молча смотрели друг на друга.
— Ну. Я жду! — нетерпеливо напомнил я.
— Я тоже... — не моргнув глазом, отпарировала цыганка.
— Не понял! Я ж заплатил...
— Э! Красавец, разве это деньги... так... пыль... фантики... моя информация стоит куда дороже... — наконец, руководствуясь железной логикой, женщина озвучила свой прейскурант «добрых услуг» с тремя нулями, деловито протянув ко мне раскрытую ладонь, которая, наверняка, уже чесалась в предвкушении «капусты».
Не знаю, чем бы закончились между нами возникшие трения, если бы не появившаяся неподалеку внушительная фигура полицейского. Цыганка, сразу поменявшись в лице, резко отпрянула, даже не попрощавшись, засеменила прочь. Несколько секунд я простоял, словно завороженный, тупо глядя ей вслед, не зная, то ли радоваться, то ли печалиться. И, наконец, вздохнув, пошагал в направлении дома, твердо решив, что больше ни за что на свете не буду общаться ни с колдунами, ни со знахарками, и прочим подозрительным сбродом.
И вот бреду сам не знаю куда, вернее, знаю: домой, но не знаю зачем. Рассеянный взгляд натыкается на броскую вывеску бара. Оттуда слышится ритмичная музыка и смех. Ноги сами собой несут меня туда, подальше от неразрешимой проблемы. Хотя солнце уже скрылось за крышами домов, но ярко-красная полоса еще бороздила посеревшее небо.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |