Пожилая, лет шестидесяти, худощавая медсестра в уродливых роговых очках сидела, ссутулившись, за небольшим столом и увлеченно читала книгу. Заслышав скрип открывающейся двери, она нехотя подняла голову и с явным выражением недовольства уставилась на вошедших, предварительно прикрыв салфеткой открытые страницы. Театральная улыбка медленно расплылась по ее сухому серому лицу. Лейтенант незамедлительно начал объяснять причину нашего внезапного вторжения, но умудрился так перевернуть все с ног на голову, что женщина, нахмурив узкие брови и искоса взглянув в мою сторону, взяла трубку телефона и начала набирать номер длинными костлявыми пальцами.
По стечению обстоятельств главврач этого увеселительного заведения именно сегодня и притом сейчас отмечал свой юбилей в кругу сотрудников. Наконец, протяжные гудки замерли, и трубку удосужились взять.
— К нам тут новенького привезли, Вадим Павлович... да... я понимаю, что не вовремя. — При этих словах она одарила меня взглядом, полным ядовитой желчи. — Полиция вот подобрала на улице... стоят... дожидаются... пусть хоть кто-нибудь спустится... ага... хорошо... я все поняла...
Тем временем я рассматривал помещение, в котором, конечно, ничего интересного не обнаружил. Вскоре явился маленький человечек в белом халатике с постной розовой физиономией, сразу же как-то недружелюбно окинувший побеспокоивших его людей пасмурным взглядом.
— Вот, Сергей Сергеевич, привезли... Что будем делать? Оформлять? — сразу же проинформировала вошедшего дежурная сестра.
— А в чем проблема? Почему к нам? За какие — такие заслуги? — заговорил он как-то необычно: отрывисто, приглушенно. Протерев носовым платком вспотевшие очки, он с ехидством продолжил: — Он, что, революцию затеял или переворот?
— Да, нет... у него просто жуки в голове... — прокомментировал старшина, решив сверкнуть своей искрометностью.
— Жуки? Ну, это не к нам. Это к дерматологу... — недовольно пояснил лекарь. — Вы же взрослые люди, а таких простых вещей не знаете. Стыдно, знаете ли...
— Да, нет же! — спохватился крепыш. — Вы нас неправильно поняли. У него другие жуки, не в буквальном смысле... именно по вашей части...
— Вы меня, совсем запутали своими насекомыми! — выпалил как из пушки врач, скосив тоскливый изучающий взгляд в мою сторону.
Похоже, я ему жутко не понравился.
— Я вовсе не сумасшедший! — заявил я и добавил: — Честно! Просто произошла путаница. Дело в том...
— Да что вы говорите! Это очень любопытно. Впервые за всю свою жизнь перед собой вижу нормального человека в этом заведении! Может, вы и справочку об этом имеете?
— Нет... — смутился я, не сразу осознав всей иронии. — Справку предоставить не могу. Но не это главное...
— Не это? А тогда что?
Лейтенант со всей любезностью снова ткнул меня в плечо.
— Давай трави им свои байки! Слушатели заждались! Им будет очень интересно.
В очередной раз я осознал всю глупость своего положения, но деваться было некуда — позади меня стоял патруль. Маленький человечек уселся удобней в кресло, за ним темнела костлявая фигура медсестры, менты устроились на кушетке. Мне же предложили неказистую табуретку как раз напротив врача. Сергей Сергеевич пододвинул к себе лампу, чтобы во время рассказа хорошенько видеть мое лицо. Вот еще нашелся следователь! Я горько усмехнулся. Мне вдруг все стало совершенно безразлично. Выслушав незатейливую по его понятиям историю, коротышка деловито нахмурил брови и глухо, невнятно отрубил:
— Все понятно — наш пациент. Федоровна, оформляй!
Мои провожатые были удовлетворены блестяще выполненной миссией. Бросив дежурную фразу: «Всем салют!» и, не забыв лично мне пожелать приятного времяпровождения, поспешили покинуть мрачное здание. Я ощутил, как с их уходом захлопнулась дверь во внешний мир.
Сергей Сергеевич, выполнив мелкие формальности, засеменил прочь из приемной, а его место тут же занял вызванный санитар. Крепкий малый, широкая квадратная спина которого сразу навеяла на меня мысль о безоговорочной капитуляции. Безропотно выдав все нужные данные, которые сестра мелким корявым почерком занесла в дежурный журнал, я смирился.
— Проводи, Костя, клиента в шестую палату, там вчера койка освободилась — обращаясь к санитару, проговорила Федоровна, — Сталин выписался.
От услышанного меня передернуло. Тем временем санитар молча указал пальцем на дверь. Если честно сказать, я до сих пор не мог поверить, что это все происходит наяву. Остаться здесь и воочию находиться рядом с «шизиками» — нет! — такая перспектива вовсе не вдохновляла.
— Подождите! — в отчаянии взмолился я. — Мне нужно позвонить... я должен... должен... встретиться с адвокатом! — наобум ляпнул я заезженную фразу.
— Нет, милок, — хихикнула старуха, — адвоката на прошлой неделе выписали, так что, извини, опоздал. Вот если б на недельку раньше к нам пожаловал — было б в самый раз. А так... уж не обессудь...
— Да нет же! Вы ничегошеньки не понимаете! — возмутилась моя бунтарская натура. — Я нормальный...
— Конечно, нормальный. Не волнуйся, тут у нас почти курорт. Отдохнешь маленько — и домой! Нечего государственные харчи переводить...
Санитар, так и не вымолвив ни одного слова, схватил меня в охапку своей железной клешней и поволок из приемной в коридор. Может, парень того — немой — тогда ему здесь самое место... — пронеслось в голове. Пройдя длинный узкий коридор, освещенный блеклым светом редких свисающих с потолка ламп, провожатый остановился возле выкрашенной в белую краску двери. Открыв ее, беспардонно затолкнул меня внутрь, указав с порога на одинокую, пустую кровать возле окна.
Итак, я оказался в полутемной маленькой душной комнате, где вдоль стен размещалось четыре койки, три из которых, естественно, были заняты достойнейшими претендентами. В этом я нисколечко не сомневался. Не успела за санитаром захлопнуться дверь, как местные обитатели оживились — вытаращившись на меня, как на новый музейный экспонат.
А может, не так уж все и плохо складывается? Главное, не один, а в компании, да еще в какой! И тут вдруг ощутил, что невыносимо устал от всей этой суеты. Ноги сами собой подкосились, опустив бренное тело на кровать, которая тут же прогнулась, скрипя, под моим скромным весом в каких-то семьдесят пять килограммов.
Запах в палате стоял отвратительно мерзкий. Форточка почему-то наглухо закрыта, на окне фигурировала внушительная металлическая решетка. Внезапно я уловил неприятный глухой звук и запах, от которого все нормальные люди морщатся, стараясь в эту минуту заткнуть нос и как можно плотнее.
Вскочив с нового ложа, поспешил к окну. Но тут за спиной услышал испуганный окрик.
— Ты что, с ума сошел? Не открывай! Они нас похитят!
Развернувшись на все сто восемьдесят, увидел приподнявшуюся дылду, жевавшую жвачку тонкими длинными губами. Удивительно отталкивающая внешность! Слипшиеся на голове жирные волосы совершенно бесцветные, редкие. Лицо худое, впалые щеки как будто вывернуты наизнанку. Ни бровей, ни ресниц. Глаза навыкате, с красными белками. Герой из фильма ужасов и только! Разглядывая эту удивительную физиономию, полюбопытствовал:
— Кто и кого похитит?
Понизив голос до шепота, собеседник проблеял, предварительно бросив тревожный взгляд в окно.
— Инопланетяне конечно... — далее он, видимо, немного расслабился и, повысив тембр голоса, уточнил: — Ты, что, с луны свалился или газет не читаешь? В их длинном списке следующие мы. Так что затаись лучше...
Подтвердив тем самым, что он не зря носит достойное звание психа, незнакомец опасливо ожидал моих действий. А я, глупая башка, вместо того, чтобы начать валять дурака и подыгрывать ему, возьми да ляпни:
— Это они тебе лично сообщили или ты сам список видел?
Не отрывая от меня изучающего взгляда, индивидуум начал закатывать рукава. Одновременно со своих лож, поднялись еще двое довольно крупных дебила: один совершенно лысый, как шины на колесах автомобиля моего закадычного друга; другой — стриженый под ежик. С угрожающим видом, они выжидающе застыли.
— Ладно, ладно... только не надо так волноваться... — поспешил заверить я и для достоверности демонстративно поднял руки. — Пусть будет по-вашему. Твоя... моя... понимает... правда, правда!
На этом я заткнулся, дабы не ляпнуть еще чего лишнего. Для лучшей убедительности оставалось только крикнуть: «Гитлер капут!» — и выбросить белый флаг — вот тогда точно выполнил бы полный набор парламентерских действий и был бы в совершенной безопасности. Деловито раскатав рукава в обратном направлении, предводитель группы воспринял мои слова доброй воли положительно. Лицо смягчилось, и он почти любезно вымолвил:
— А мы и не волнуемся. Просто не хотим попасть в руки инопланетян. Вот и все... Они опыты проводят разные над людьми. Брр! Жуть одна!
— Да, да... — подыграл я. — Целиком согласен, как скажете... мир, дружба, солидарность...
Но тут произошло следующее. Лысый, зажмурившись, с невинным видом младенца снова испортил воздух.
— Черт! Я говорил тебе: не ешь столько гороха... — назидательно прошипел дылда, обращаясь к нарушителю неписаного закона сей палаты.
— Ну... говорил... — неохотно промычал в ответ «музыкант» — самоучка. Но жрать то охота.
— Ненасытный ты наш. Трескаешь по две порции и все мало. Ведь объяснял тебе, дураку, что инопланетяне по запаху нас найдут?
— Объяснял... — снова проблеял лысый, виновато хлопая круглыми глазами.
— А ты что творишь? Хочешь, чтоб нас того? — прорычал главарь.
— Я больше не буду...
— Он больше не будет... — передразнил его собеседник. — Смотри мне. Если что, пеняй на себя.
На этом местные разборки закончились, слава Богу, без крови и даже мордобоя. Благоразумно решив больше не пыжиться и не лезть со своим уставом в чужой монастырь, я вновь водрузил уставшие мощи на выделенную койку и, натянув одеяло по самый подбородок, затих.
Вскоре в палате отключили свет, и новые соседи тут же, как по мановению волшебной палочки, захрапели, издавая оглушительные переливчатые звуки, годившиеся для музыкальной композиции «Воскрешение мертвых». Как я ни крутился с боку на бок, скрипя пружинами, но заснуть все же так и не смог. Раскрыв глаза, уставился в окно, куда проникал холодный лунный свет. Ночное светило неподвижно висело в воздухе, будто о чем-то задумавшись. Ему совершенно не было дела до меня, маленькой крупице Вселенной. Тяжело вздохнув, перевернулся в очередной раз на другой бок...
Пораскинув мозгами, решил во что бы то ни стало добиться аудиенции у заведующего отделения. И не завтра, а сию минуту. Для этого нужно не так уж и много — всего лишь попасть в его апартаменты. А это — если мне не изменяет память — в самом конце коридора. Уж он то надеюсь мужик не глупый. Взглянул на наручные часы — да, поздновато для визита, но отступать я вовсе не собирался. Выбравшись из-под одеяла, тихонько встал с койки, сунул ноги в потертые казенные шлепанцы и, крадучись, словно лазутчик, добрался без пришествий до двери.
Медленно провернул ручку, дверь поддалась — слава Богу — не заперта. Сунул голову в слабо освещенный коридор. Никого! Даже дежурного санитара. Вот это удача! Нужно торопиться! Всматриваясь в таблички на дверях, выкрашенных совершенно одинаково, в белый цвет, без помех добрался до процедурной. Оглядываюсь — никого. Еще несколько шагов — и цель уже близка. На приоткрытой двери табличка: заведующий отделением Вадим Павлович Захребетный. Ну, вот и добрались. Вытерев со лба проступивший от волнения пот, переступил порог кабинета.
За небольшим столом сидел широкоплечий мужчина лет так тридцати — тридцати пяти. Настольная лампа освещала желтым светом несколько папок с бумагами, белый накрахмаленный халат, висевший на спинке кресла, а также стеклянный стакан, интенсивно наполнявшийся подкрашенной жидкостью. «Кх! Кх»! — культурно уведомил я о своем прибытии. Мужчина нервно вздрогнул и резко оторвал взгляд от посудины. Жидкость тут же с бутылки вылилась на стол. «Ой»! — спохватился он, вернув бутылку в исходное положение.
— Ничего, ничего... не стесняйтесь... я могила... — произнес я первое, что пришло в голову. — Извините за беспокойство. Тут недоразумение вышло. Дело в том, что я абсолютно здоров. Ах да... я же не представился. Светлов, меня недавно привезли. Так вот... срочно нуждаюсь в вашей помощи. Тьфу-ты... Я имею в виду вашей, как заведующего, а не как врача. Вот! Нужно во всем разобраться. Нет, я, конечно, понимаю, что сейчас не самый лучший момент, но все же... войдите в положение.
Отвисшая челюсть заведующего отделением, наконец, сомкнулась, лицо приняло осмысленное выражение.
— Да вы не стесняйтесь. Употребляйте на здоровье. Я ничего не видел. Могила! — снова заверил я. — После тяжелой работы обязательно надо снять напряжение.
Он молча кивнул. Не дожидаясь особенного приглашения, я по-свойски уселся на стул. Наверное, к счастью, еще не успел свыкнуться с ролью запуганного пациента.
— Итак! — начал я, приободренный благожелательностью начальства. — Я по порядку и коротко. Лишь суть.
Заведующий снова молча кивнул. Набравшись духу, начал свой душещипательный рассказ, естественно, почти во всех подробностях. И что вы думаете! Не успел добраться и до середины своих приключений, как сзади нависла чья-то тень. Запнувшись на полуслове, я обернулся и вопрошающим взглядом уставился на вновь прибывшего. Грузный мужчина средних лет, в очках с узкой оправой, в белом халате, сложив руки на груди, безмолвно анализировал ситуацию. От него разило хорошей порцией выпитого спиртного, что, вероятно, и задерживало его мыслительный процесс.
— Вадим Павлович! — вскрикнул тот, кому я уже целых пять минут изливал душу. Вскочив, как ошпаренный, из-за стола, он встал практически по стойке смирно. — Вы... это... не подумайте чего... я сейчас все объясню... — пролепетал самозванец, — я это... так получилось...
Теперь настала моя очередь недоуменно хлопать глазами и крутить шеей, словно сова, не понимая, что, в конце концов, здесь происходит. Мужчина в очках, слегка покачиваясь, подошел к столу, упав всем внушительным весом в освободившееся кресло.
— Ну-с... — выдавил он. — И что здесь происходит?
— Виноват! Виноват! — затараторил собеседник, коим, как я узнал из их диалога, оказался медбрат, оставленный блюсти порядок. — Уверяю вас — это больше не повторится. Бес попутал...
— Конечно, не повторится, потому что я тебя попросту уволю.
— Только не увольняйте, прошу вас... семья, дети. А я обещаю — больше ни-ни!
— Ладно, не хнычь. Я сегодня добрый... юбилей все же. Еще раз повторится — и уволю! — слегка заплетающимся языком, но с ноткой превосходства пояснил заведующий отделением. — Это просто неслыханная дерзость в моем кабинете распивать мой же коньяк, подаренный, между прочим, моими же сослуживцами.
Его взгляд перенесся на заполненный до самых краев стакан. По лицу вдруг скользнула умиротворенная улыбка. Мгновение — и он по-мужицки опрокинул содержимое емкости себе в рот, занюхав рукавом халата. «Ничего себе! Вот это размах»! — подумал я.
— Все иди работать, а то все психи разбегутся! — выпалил Вадим Павлович и махнул рукой. — Но смотри: впредь у не балуй!
— Ой! Спасибочки! — оттаяв от страха, проблеял медбрат. — Я Вас больше не подведу. Ей, Богу!
— Ладно. Гляди у меня... — еще раз назидательно повторил Вадим Павлович. — А это кто? — сощурив припухшие глазки, покосился в мою сторону.
— Так это же новенький. Его полиция доставила. Сергей Сергеевич принимал. У него, кажись, видения... Темные силы преследуют. Ну и все такое.
— Ааа! — многозначительно фыркнул Захребетный, затем, сладко зевнув, задержал ладонью падающий подбородок. Глаза понемногу начали слипаться. Встряхнув головой, он с трудом отогнал атакующий сон, нехотя поднялся с кресла и пробубнил: — Все, пора домой, а то жена на порог не пустит. Отчаливаю!
— А как же я? — встрепенулся я. — Погодите! Я же собирался Вам все рассказать. Дело не терпит отлагательств. Я не псих!
— Завтра, милок, завтра. Утро вечера мудренее! Слыхал такую поговорку?
— Слыхал... — промычал я. — И не только эту...
— Ну, вот и отлично. Идите лучше баиньки... Завтра все и решим...
Вадим Павлович взял из шкафчика барсетку и, помахав рукой на прощание, удалился чуть покачивающейся походкой. Вот и поговорили. Да уж! Не повезло!
— Ну, что расселся? — услыхал я за спиной. — Или особое приглашение требуется? Брысь в койку. Псих. Сбежать надумал.
Не дожидаясь, медбрат схватил меня за шиворот и сопроводил без лишнего шума в палату, напоследок погрозив довольно внушительным кулаком. Дверь за мной бесшумно захлопнулась, чуть слышно повернулся ключ в замке — и все стихло. Теперь я уж точно был заперт до утра. Тяжело вздохнув, пессимистическим взглядом окинул комнату с храпящими обитателями, затем улегся на свою койку, издавшую жалобный писк. И только я надумал спрятаться от реальности, уйдя в сновидения, как моих ушей коснулся чей-то тихий лепет:
— Ну, что, так и будем здесь прохлаждаться?
Я вздрогнул так, что кровать качнулась и запищала. Вначале скосил глаза на соседей: провел взглядом слева направо и наоборот — но те, на удивление, по-прежнему безмятежно храпели. Может, почудилось? В таком окружении не мудрено.
— Нет, не почудилось, лентяй! — вслух озвучил мои мысли голос из темноты.
Я подскочил как ужаленный. Сердце дико запрыгало, как скачущий со ступенек вниз резиновый мячик.
— Кто тут? Черт возьми! — занервничал не на шутку я.
— Кто, кто? Конь в пальто... шучу... одним словом: друг! Хочу вот тебе помочь. Нет! Просто жажду, дабы восторжествовала справедливость!
— Справедливость? Помочь? — удивился я, обращаясь в темноту. — Ты что? инопланетянин? Такого... не бывает... если только за некоторым исключением... у нас тут каждый за себя. Это, во-первых. А во-вторых...
— Не умничай!
— А что я могу? Пройти сквозь стены? Бунт устроить? — съехидничал я, так и не видя своего собеседника. — Или дверь выломать?
— Взгляни лучше на окно, и тебе все станет ясно, болтун!
Я взглянул на указанную цель. О чудо! Решетка пропала, растворилась, будто ее никогда и не было. Мало того, окно оказалось полностью распахнутым. Ура! Свобода! Стоп... а куда бежать? Этот насущный вопрос я тут же озвучил вслух.
— А куда бежать? Можешь, подскажешь? Да еще в таком экстравагантном прикиде! — промямлил я.
— Куда, куда! На Кудыкины горы — вот куда... не задавай глупых вопросов! — раздраженно прозвучало эхо.
Следующим ответом на мой шкурный вопрос послужило появление рядом со мной засаленной телогрейки и пары поношенных туфлей, от которых так и разило подобием нафталина. Представьте, я даже не вздрогнул. Постепенно все эти чудеса, вытворяемые потусторонними силами, уже перестали воздействовать на меня как шок. Поэтому, запротестовав, фыркнул:
— А приличней ничего не найдется? Жуть одна! Я же не бомж!
— Не привередничай! И за это скажи спасибо. Сейчас на дворе довольно зябко.
— Конечно, зябко... — продолжал упрямиться я. — Вот и выделил бы кафтан с царского плеча, а не эту хреновину...
В ответ лишь тишина, если не считать храпа мирно спящих придурков. Поразмыслив еще с минуту, я, словно бравый солдат, резво вскочил с кровати, напялил в один миг подаренную амуницию и опрометчиво бросился к подоконнику. Мгновение — и без колебаний сиганул вниз. Благодаря тому, что окно возвышалось над палисадником лишь на два метра, мягко приземлился в рыхлую почву.
На миг проснувшийся толстяк интуитивно почувствовав опасность. Прищурив глаза, приподнял голову. То, что он увидел, пригвоздило к месту. В окне при свете луны материализовался маленький уродец, с каким-то особенным удовольствием потирающий короткие ручки.
— Атас! — заорал бедняга. — Инопланетяне! Спасайся, кто может!
Карлик повернул шею, недовольно помотал шаровидной головой, затем щелкнул пальцами — глаза лысого тотчас сомкнулись, тело обмякло, и снова раздался размеренный безмятежный храп. Двое других как по команде перевернулись с боку на бок, сладко шлепая губами.
Таинственный посетитель палаты номер шесть вновь прошептал очередное заклятие: на окне вмиг появилась решетка, в точности идентичная пропавшей, а сама фрамуга затворилась.
— Так-то будет спокойней, — удовлетворенно прошептал он, растворяясь во мраке палаты, освещенной лишь отблесками луны. — Моя помощь здесь больше не понадобится...
* * *
Двухметровый забор покорился мне практически без особого труда. Теперь свобода ощущалась полной грудью. Слабый ветерок тихо шелестел над кронами деревьев. Недоумевая, что делать дальше, поплелся вперед, куда глаза глядят. Ведь заявиться среди ночи к знакомым — не очень деликатно. Возвратиться в свою квартиру? Брр! Мурашки сразу же забегали по спине. Нет, только не туда! Виляя между черными стволами деревьев, я, наконец, по достоинству оценил свой прикид и ужаснулся. Да, в таком виде никуда не сунешься, разве, что на маскарад. Уж там-то под общий дружный хохот главный приз точно достался бы мне. Жаль, что сегодня не пятница — тринадцатое.
С мольбой взглянул на черное небо, усыпанное звездами. Затем направил взгляд вперед, где светились, словно маячки, одинокие окна многоэтажек — значит, еще кому-то не спалось в этот поздний час. Запустив руки в карманы широких больничных штанов, побрел вперед, чувствуя себя никому ненужным, вырванным из стремительного течения жизни бродягой, шагающим по краю пропасти...
Проходя мимо очередного дома, ноги сами собой подкосились, пришлось присесть на скамейку. Небоскреб, словно безмолвный великан, равнодушно взирал на одинокую понурую фигуру. Глаза вскоре начали незаметно смыкаться...
* * *
Очнулся я оттого, что кто-то бесцеремонно хлопал меня по плечу. К этому времени из сидячего положения оказался в лежащем. То есть, практически горизонтальном. Прямо надо мной снова навис патруль. Да, что же это такое, в самом деле, прямо — напасть какая! У них, что, сегодня субботник?
Молодой белобрысый сержант, держа в руках резиновую дубинку, продолжал легкий массаж моего залежавшегося тела.
— Эй, подъем! Хорош дрыхнуть... — услыхал я над самым ухом.
Конечно же, не помню, насколько культурным был ответ, но меня, к сожалению, так и не оставили в покое. Спросонья в голове заварилась настоящая каша, поэтому пришлось потрудиться и героически разлепить веки, а лишь потом навести резкость.
— Бомжуем? — поинтересовался добрый молодец, вертя в руках дубинку.
— Бомжует, разве не видно... — подтвердил напарник с явными следами на лице прирожденной тупости.
Оправдываться вовсе не хотелось, а правду говорить тем более не было никакого резона. Мы уже это проходили! Неожиданно даже для самого себя прорезался дремавший доселе актерский талант, и я эмоционально проблеял:
— Зря вы так! Меня ограбили... а эту дрянь всучили, чтобы не светил голым задом. Вот! — с проснувшимся воодушевлением я демонстративно потрусил телогрейкой.
— Ограбили, говоришь, а кто может подтвердить? Свидетели есть? Документов, как я понимаю, у тебя нет?
— Конечно, нет. То есть, конечно, они есть, но в данный момент отсутствуют.
— Философ! — искрометно подметил напарник сержанта, глупо улыбаясь. Он был почти на голову выше белобрысого, немного угловат, но в общем, добрый малый.
— Нет, не угадали. Я корреспондент! Как раз собирал материал для очерка: «Ночная жизнь города». И представьте, тут же нарвался на неприятность. Вот такая концепция.
— А я-то думал: ты тут грибы собирал, — съехидничал сержант. — Ладно, не парься. Шучу. Могу бесплатно идею подбросить. Дресс — код у тебя сейчас презентабельный, так что можешь, не теряя времени, влиться в среду бомжей — и реалити-шоу, считай, у тебя в кармане, — блеснул своими познаниями сержант. Я насупился как сыч, почувствовав, наконец, что изрядно подмерз. — Ладно, не дуйся. Шутка... ну, выкладывай, пострадавший, сколько было негодяев? Как выглядели? Описать можешь?
— Вообще-то темновато было, но гада я запомнил. Здоровенный мерзавец! — Фантазия разыгралась не на шутку. — Значит так: высокий, под два метра, плечи широченные, ряхальник во! — Тут я показал размер большого надувного шарика. — Пахло спиртным, по-моему, самогоном. А на правой щеке... нет... на левой... да! Да! На левой... шрам.
— Ну, что ж, попробую передать приметы по рации — авось, на твое счастье, и попадется умник. А когда это произошло?
— Да около часа назад, — соврал я, даже не моргнув глазом.
— Около часа... значит, так: отвезем тебя в отдел, дашь дежурному подробные показания, составим фоторобот. Уловил?
— Вот это оперативность! — похвалил я, почувствовав себя куда спокойнее, в качестве потерпевшего — вот что, значит, мозги вовремя подключить!
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |