Введение

Тема настоящего исследования — музыка романа М. Булгакова «Мастер и Маргарита». О музыкальности литературных произведений писателя говорят авторы множества литературоведческих и музыковедческих работ. Музыка являлась неотъемлемой частью жизни самого Булгакова, что подтверждают и биографические свидетельства: знакомство с композиторами и исполнителями того времени, работа в качестве либреттиста Большого театра с 1936 года.

Напрашиваются параллели между творчеством двух крупнейших русских художников XX века — Д. Шостаковича и М. Булгакова. Неслучайным представляется обращение Д. Шостаковича к произведению Н. Гоголя в качестве литературной основы своей оперы «Нос». Известно, что и М. Булгаков боготворил Н. Гоголя. Несомненно его влияние на стиль произведений писателя. Импровизирует Булгаков и набросок польки к «Мастеру и Маргарите», создавая таким образом предпосылки раскрытия сюжета своего произведения языком музыки. Трагедийный симфонизм Д. Шостаковича 30-х годов соседствует с остросатирическими произведениями. И в творчестве Булгакова фельетонная сатира на современность сочетается с подлинной трагической глубиной.

Можно сказать, что оба художника XX столетия «услышали эпоху» в своем творчестве, «трагический балаган» запечатлен в их творчестве как на уровне образности, так и на уровне языка. Острая сатира на окружающую действительность, высокая трагедийность — все это черты неповторимого стиля Д. Шостаковича в музыке, М. Булгакова — в литературе.

Особое же место в наследии Булгакова занимает его последнее произведение — роман «Мастер и Маргарита». Трагедия и сатира, являющиеся доминантами творческого почерка писателя, позволяют рассматривать роман с позиций воплощения в нем теории гротеска М. Бахтина. Такая точка зрения изложена в послесловии к изданию первой редакции романа, а также в статье А. Кораблева «Литературные традиции в поэтике Михаила Булгакова» [29].

Образно-эмоциональная доминанта в романе Булгакова, музыкальность слога, являющаяся приметой своеобразия стиля писателя, обусловили постановку проблемы «Булгаков и музыка». Музыка романа «Мастер и Маргарита» становится специальной темой музыковедческих исследований. Остановимся более подробно на некоторых из этих работ, чтобы обозначить специфику нашего исследования и очертить круг вопросов, отличный от тематики приведенных статей.

Рассмотрение «музыкальных» фамилий романа стало темой статьи В. Руденко [51] «Доктор Булгаков и профессор Стравинский». Исследователь анализирует множество музыкальных прообразов, скрытых за упоминанием фамилий композиторов. Наряду с «Фантастической симфонией» Г. Берлиоза говорит он об опере «Евгений Онегин» П. Чайковского. Прообразом И. Стравинского видится исследователю фигура Б. Асафьева (что приобретает особый смысл в контексте написанного Булгаковым либретто для его оперы «Минин и Пожарский»).

В работах музыковедов представлены и аллюзии с музыкальными жанрами. Так, статья В. Сахарова [54] символически называется «Симфонии Михаила Булгакова». Дается в работе и название одной из ремарок к пьесе Булгакова «Бег» «Странная симфония» («странное созвучие» присутствует во всех произведениях писателя, приобретая значение черты творческого стиля).

Множество статей посвящено анализу оперных мотивов в произведениях Булгакова. «Призрак оперы в прозе Булгакова» — название статьи М. Черкашиной [69]. Я. Платек в статьях «Мастер и музыка» упоминает оперные аллюзии из «Фауста», «Аиды», «Травиаты» и других шедевров мирового музыкального искусства [43, 44, 45]. Говорит исследователь и об особом значении в творчестве писателя оперы «Фауст» Ш. Гуно. Не раз видел Булгаков и сценическую постановку «Фауста» в Большом театре. Можно сказать, что «фаустовская» тема (а также и цитаты из оперы Ш. Гуно) сквозной нитью проходит через все творчество Булгакова.

Анализ музыкально-оперных мотивов в вышеприведенных работах позволяет сделать вывод о том, что музыкальное пространство произведений Булгакова основано на диалоге эпох, слышании современности и памяти музыкальной классики прошлого. Не только события музыкальной современности, но и знание музыкального наследия составляют универсальную эрудицию писателя. Любовь к классическому (в широком смысле слова — к классико-романтическому периоду музыкального искусства), к традиции является важной составляющей «стилевого лица» произведений Булгакова.

Музыкальность произведений М. Булгакова получает выражение и в организации текстовой структуры по принципу музыкальной. Так, в статье О. Кушлиной и Ю. Смирнова упоминается «сложнейшее переплетение контрапунктических мотивов» [30, с. 230], восходящих к «музыкально-полифоническим» структурам романов Т. Манна. В то же время И. Бэлза говорит о «плавающих музыкальных и библейских темах» [10, с. 65], очевидно, не предполагая конкретной музыкальной структуры в романе. Немаловажным является и то, что сам Булгаков не декларировал своих намерений написать роман в музыкальной форме подобно Т. Манну.

Интересно «присутствие» во всех представленных выше гипотезах прообразов произведений крупной формы (опера, симфония), акцентирующих значение понятия драматургии. О важности этого понятия как в литературе, так и в музыке пишет и Л. Кириллина в статье «Драма-опера-роман: история и взаимодействия» [26]. «Замыкает» круг определение драматургии Б. Асафьевым [2] как основного смыслового понятия в «пространственно-временной» организации крупных музыкальных форм — опера, симфония.

Несомненно присутствие в романе всех названных обобщенно-типических черт музыкальных форм и жанров. В то же время приведенные аргументы позволяют рассматривать музыкальные характеристики в отношении «Мастера и Маргариты» как метафорические. Так, название «Странная симфония» — одна из ремарок в пьесе М. Булгакова «Бег» — вскрывает внешний этимологический слой слова, но не предполагает рассмотрение произведений писателя в контексте воплощения жанровых и структурных принципов симфонии. Тема оперы представлена на уровне сквозных музыкально-оперных ассоциаций, проходящих через все творчество писателя. Таким образом, музыкальная координата произведения предполагает, как правило, наличие обобщенно-смысловых понятий или свободных литературно-музыкальных ассоциаций в отношении круга действующих лиц и сюжета. Принципы же организации структуры романа хотя и заключают ссылки на музыкальные, по сути, не являются таковыми, так как основаны не на музыкальных единицах, а на литературной поэтике.

Роман-исповедь, роман-завещание «Мастер и Маргарита» — знаковое произведение XX века, воплощающее традиции мировой культуры в их сочетании с неповторимым стилем Булгакова. Различные аспекты анализа романа выражены в работах литературоведов. Роман рассматривается исследователями в аспекте стилевых тенденций литературы как XIX, так и XX века, различных философских прообразов. Анализируется поэтика произведения — художественный мир «Мастера и Маргариты». При этом попутно затрагивается и тема музыки в романе. Сама специфика литературоведческих работ оказывается важной с точки зрения анализа музыкального пространства произведения. Рассмотрим некоторые из исследований в контексте очерченной проблематики.

Философские прообразы романа, а также литературные традиции раскрываются в работе И. Галинской «Загадки известных книг» [13]. Так, образ Маргариты рассматривается с позиций воплощения в нем теологемы Софии В. Соловьева. Говорит исследователь и о том, что переносится в роман художественно-пространственная модель мира из «теории трех миров» Г. Сковороды, как известно, сыгравшего большую роль в формировании философских взглядов Булгакова. Проводятся параллели с творчеством Э. Гофмана, черты стиля которого угадываются в произведении Булгакова. Одним из прообразов романа называется поэзия трубадуров.

Булгаков и театр — данная проблематика объединяет работы А. Смелянского «Михаил Булгаков в Художественном театре» [56] и В. Гудковой «Время и театр Михаила Булгакова» [17]. Р. Джулиани [18] рассматривает «Мастера и Маргариту» в контексте воплощения типичных форм русского народного театра представления. С таких позиций расцениваются исследовательницей аффектированные звуковые выражения (крик, свист и т. д.), а также своеобразие композиционной структуры «романа в романе».

О. Кушлина и Ю. Смирнов анализируют художественный мир произведения Булгакова в статье «Некоторые вопросы поэтики романа "Мастер и Маргарита"» [30] в контексте воплощения христианских религиозных мотивов. В этой работе присутствует и музыкальная тема. Так, звучание джаза «Аллилуйя» исследователи рассматривают с позиций «черной мессы». Проводятся параллели и с «Фантастической симфонией» Г. Берлиоза. В рамках религиозной тематики рассматривает роман и Б. Гаспаров [14] в своей работе «Из наблюдений над мотивной структурой романа М.А. Булгакова», называя «Мастера и Маргариту» Евангелием XX века.

В контексте принципа «остранения» анализирует роман Булгакова В. Химич в своей книге «Странный реализм Михаила Булгакова» [67]. Приводятся при этом высказывания, подтверждающие ключевое значение данного принципа в литературе 30-х годов. Исследовательница отмечает, что о «деформации» в искусстве, «установке на искажение» говорит В. Шкловский. Развивая свой тезис, В. Химич приходит к выводу об иллюзорности граней между реальным и нереальным в произведениях М. Булгакова.

Данный аспект стиля писателя привлекает внимание и других исследователей. Основное положение Д. Спендель де Варда о «совмещении пространства сна и театра» из статьи «Сон как элемент внутренней логики в произведениях Булгакова» [61] имеет важное значение на уровне анализа музыкальной координаты текста.

Неслучайным представляется то, что тема музыки часто дополнительно присутствует в литературоведческих работах, а различные аспекты рассмотрения романа исследователями-литературоведами имеют большое значение с точки зрения специально-музыковедческого анализа текста. Количество работ, посвященных теме музыки в романе «Мастер и Маргарита», позволяет сделать вывод о том, что среди всех произведений Булгакова музыкальная координата наиболее ярко выражена, сконцентрирована в этом романе. Высказывание самого писателя о «музыке, заставляющей думать» подтверждает мысль о том, что музыкальное пространство его произведений — не просто музыкальный фон, но часть целого в системе художественных координат творческого стиля. Язык Булгакова — особый, с сильным влиянием музыкальной доминанты.

Специфика настоящего исследования заключается в анализе романа с точки зрения специфических закономерностей музыкального искусства: музыка «Мастера и Маргариты» является параллельным литературному «звуко-символическим» слоем, отражающим этико-смысловую идею произведения. Музыка содержится в самом романе в виде упоминаний звучаний, которые оказываются формо- и смыслообразующими элементами текста. Главная этическая идея доносится до читателя: 1) в связи с определенным набором звучаний, составляющих партитуру романа; 2) в виде построения формы и структуры текста по типу различных музыкальных форм; 3) в виде отголосков различных музыкальных жанров (как в узком, так и в широком значении), повлиявших на сам замысел романа.

В первой главе настоящего исследования проанализированы музыкальные реалии текста (музыкальные тембры, музыкальные инструменты, музыкальные жанры), их художественно-смысловая нагрузка и роль в выявлении общей этико-философской идеи. Структурообразующая роль музыкальных реалий текста в создании определенного «ритма формы», а также их анализ в свете теории Б. Асафьева дополняют содержание первой главы.

Вторая глава исследования посвящена вопросам драматургии. Выше рассматривались оперные и симфонические аллюзии на уровне свободных музыкальных ассоциаций. С точки зрения музыковедения мы вынуждены дать более дробную классификацию, основанную на музыкальных принципах организации «звучащего» материала (данная классификация опирается на тематику представленных исследований, но с разработкой подобных закономерностей в специфически-музыкальном ключе).

Можно сказать, что метажанр произведения Булгакова в приведенных характеристиках (опера, симфония) диктует и свойственные ему принципы организации музыкального материала. Это позволяет совмещать понятия жанра и формы на «высшем уровне» (подобно тому как опера, в понимании вагнеровской драмы, связана со «сложнейшим контрапунктическим переплетением лейтмотивов», симфония — со становлением ведущей интонационной идеи «в наличии хотя бы двух исходных идейно-смысловых интонаций-тезисов», по мысли Б. Асафьева).

В настоящей работе рассмотрены как принципы симфонической драматургии, так и полифонические принципы организации текста.

Этико-смысловая нагрузка звучаний в контексте философских прообразов романа — теории Г. Сковороды, В. Соловьева, а также одного из главнейших прообразов романа — Библии — лежит в основе конкретных приемов симфонической драматургии. В связи со сформировавшимися в романе М. Булгакова образно-звуковыми комплексами, а также особенностями «ритмического» становления текста (развертывание во времени или прочтение) проведены параллели с творчеством композиторов-симфонистов XX века. Рассмотрены и некоторые аллюзии с XIX веком в контексте воплощения фаустовской темы композиторами-романтиками (в симфонических произведениях).

Полифонические принципы, или принципы лейтмотивной техники в романе рассмотрены на уровне «звучащего слова» (слов, мотивов или фраз как структурных единиц текста). Так, определены лейтмотивы и лейтфразы, участвующие в драматургическом становлении текста, а также определяющие контуры музыкальных форм. Полифоническая структура текста на основе выделенных структурных элементов проанализирована в аспекте: 1) типичной формы свободно-имитационной полифонии позднего барокко; 2) лейтмотивной системы романтической оперы (в первую очередь вагнеровской); 3) серийной техники.

Оперность трансформируется в произведении Булгакова и в контексте музыкально-синтетического жанра всего произведения. Так, роман заключает в себе тематику, образность, а также некоторые композиционные закономерности музыкально-церковных жанров — пассионов и мессы. Об этом говорится в третьей главе. Закономерности данных музыкальных жанров рассмотрены в контексте предыдущего анализа — организации музыкального пространства романа, структурно-композиционных закономерностей, методов развития «тематического» материала.

Универсальность «Мастера и Маргариты», на наш взгляд, состоит в том, что Булгаков, возможно не ставя для себя цели написать роман в какой-то определенной музыкальной форме или жанре, удивительным образом совмещает различные стилевые тенденции. Данное замечание является подтверждением мысли Я. Платека о музыке, становящейся «неотъемлемой частью художественного мира произведений писателя». Сам роман в подобном рассмотрении становится не только литературным, но и музыкальным гипертекстом.