Подвал

Мастер «нанял у застройщика в переулке близ Арбата две комнаты в подвале маленького домика в садике». В основе этого эпизода, видимо, лежит биографический факт: 1 августа 1927 г. Булгаков снял у застройщика (то есть частного лица, построившего небольшой собственный дом) Адольфа Францевича Стуя трехкомнатную квартиру в доме 35а по Царицынской (Большой Пироговской) улице. Однако это помещение нельзя отождествить с квартирой Мастера.

Л.Е. Белозерская узнает в «подвальчике» Мастера квартиру друзей Булгакова П.С. Попова и А.И. Толстой в доме 10 по Плотникову переулку. Об этом же читаем и в письме П.С. Попова Е.С. Булгаковой от 27 декабря 1940 г.: «Я подумал, что наш Плотниковский подвальчик Миша так энергично выдрал из тетрадки, рассердившись на меня за что-то. Это, может быть, и так, но изъял это место Миша, конечно, по другой причине — ведь наш подвальчик Миша использовал для описания квартиры Мастера. А завал книгами окон, крашеный пол, тротуарчик от ворот к окну — все это он перенес в подвал, но нельзя было вдвойне дать подвальчик. Словом, уступаю свою прежнюю квартиру».

Здесь совпадает и местоположение дома (один из арбатских переулков), и ряд деталей. Однако сам большой шестиэтажный дом начала века не походит на домик застройщика.

Б. Мягков предлагает считать «домом Мастера» дом 9 по Мансуровскому переулку, где жили другие друзья Булгакова — братья Топлениновы. Это были собственники двухэтажного дома (дом был реквизирован в 1918 году, как и все частные владения, но позднее, благодаря ходатайству Луначарского, возвращен Топлениновым). У младшего брата, Сергея, занимавшего первый этаж, Булгаков не только бывал в гостях, но и часто оставался ночевать в специально отведенной для него комнате с печкой. Здесь он часто, подобно Мастеру, работал при свечах. Но и в этом случае полное отождествление невозможно, как отмечает и сам Мягков: «Приметы дома с полуподвальной квартиркой Мастера словно "рассыпаны" по переулкам Арбата и Кропоткинской улицы: в одном месте вроде бы найдешь похожие оконца, выходящие на дорожку, ведущую от калитки, и сирень и ветлу в четырех шагах от окошек. В другом — полуподвальную каморку с печкой, согревавшей когда-то ее жильцов в холодные ночи и, может быть, однажды поглотившей рукопись романа о Понтии Пилате. Или по всем описаниям похожий переулок, в котором в зимнюю пору грохотали "ледяные ящики" трамваев, под один из которых хотел броситься полубезумный Мастер...» (Мягков. По следам булгаковских героев. С. 118).

О символическом и идеологическом аспекте «подвала» см. статьи «Дом», «Алхимия», «Покой», «Квартирный вопрос».