Лиходеев

Степан Богданович Лиходеев, директор театра Варьете, — типичная фигура для первых десятилетий советской власти, когда директоров, как правило, назначали не по деловым признакам, а по партийной принадлежности или по социальному происхождению. Именно таким «красным директором» (см. «Великий канцлер») был Степа Лиходеев. О его деловых качествах выразительно говорят Азазелло («Я вообще не понимаю, как он попал в директора, он такой же директор, как я архиерей») и Коровьев («— Они, они! — козлиным голосом запел длинный клетчатый, во множественном числе говоря о Степе. — Вообще они в последнее время жутко свинячат. Пьянствуют, вступают в связи с женщинами, используя свое положение, ни черта не делают, да и делать ничего не могут, потому что ничего не смыслят в том, что им поручено»). Реальная работа при таком директоре ложилась на плечи одного из заместителей. В данном случае таким замом был Григорий Данилович Римский.

Б. Соколов указывает, что в ранних редакциях Степа Лиходеев именовался Гарасей Педулаевым и имел прототипом владикавказского знакомого Булгакова, его соавтора по пьесе «Сыновья муллы» Туаджина Пейзулаева. Об их совместной работе рассказано в «Записках на манжетах» и «Богеме». Соответственно и незадачливого директора перемещали чудесным образом не в Ялту, а во Владикавказ.

«Гарася залился детскими слезами и сел на уличную тумбу и слышал вокруг ровный шум сада. Карлик в черном пиджаке и в пыльном цилиндре вышел из этого сада.

Его бабье безволосое лицо удивительно сморщилось при виде плачущего мужчины.

— Вы чего, гражданин? — спросил он у Гараси, дико глядя на него. Директор карлику не удивился.

— Какой это сад? — спросил он только.

— Трэк, — удивленно ответил карлик.

— А вы кто?

— Я — Пульз, — пропищал тот.

— А какая это гора? — полюбопытствовал Гарася.

— Столовая гора.

— В каком городе я?

Злоба выразилась на крохотном личике уродца.

— Вы что, гражданин, смеетесь? Я думал, вы серьезно спрашиваете.

<...>

— Маленький человек!.. Остановись!.. Сжалься!.. Я... все забыл, ничего не помню, скажи, где я, какой город.

— Владикавказ, — ответил карлик.

Тут Гарася поник головой, сполз с тумбы и, ударившись головой оземь, затих, раскинув руки».

Владикавказ был заменен на Ялту уже после смерти Т. Пейзулаева, а сцена пробуждения Степы Лиходеева в Ялте была написана незадолго до смерти писателя, 25 января 1940 г.

Изменение наименования этого персонажа Булгакова, возможно, вызвано оксюморонным противопоставлением фамилии Лиходеев и отчества Богданович, то есть «данный Богом» (указано И. Белобровцевой и С. Кульюс).