Семья Булгаковых
Дача Булгаковых находилась почти напротив нашей дачи на Васильевском проспекте. Мы часто там бывали с мамой, и я знала всех 7 детей Булгаковых. Но ходить туда мы боялись из-за Вари. Она нас всегда дразнила: «Трусишки! Прячетесь за мамину юбку! Ха-ха-ха!». Надю мы очень любили. Она была чуткая, благожелательная, чем-то к себе располагала. Ваня и Коля бывали на нашей даче, но мало участвовали в наших играх, катались на гигантских шагах, занимались гимнастикой — крутились на трапеции, на кольцах. Лелю я знала лучше всех. Она приходила к нам одна, но она была слишком серьезной, чтобы участвовать в наших диких играх. Я запомнила один случай. Мы с Лелей качались на большой качели и после этого ей вдруг сделалось дурно.
Мишу Булгакова я видела, как помню, всего лишь один раз, когда он приходил к нам играть на биллиарде. Дети вообще очень мешали играть. Они становились позади игрока и зорко следили, в какую лузу упадет шар, с тем, чтобы первым подбежать к лузе и вытащить шар. При этом естественно при отмахе задний конец кия ударял в голову ребенка, и начинались слезы и вообще скандал. Но на этот раз меня почему-то забыли или не успели прогнать и я села в кресло в углу комнаты. Миша был молодой и, на мой взгляд, красивый. Он был в темных брюках и серой косоворотке. Но мне скоро надоело зря сидеть, и я убежала играть с детьми или еще за чем-то. Чем закончилась игра, меня не интересовало.
А пока мы были маленькими, на даче Булгаковых кипела жизнь. Когда ни проходишь мимо. Всегда слышались веселые разговоры, смех, пение и очень много музыки.
В последний раз видела Варю в 1915 [1] году, когда мама увезла нас из голодного Петербурга в Киев к бабушке и дедушке. Тогда Вильгельм двинул войска на Россию, русские бежали, но в Германии произошла революция и немцы, оккупировавшие Украину, весьма терпимо относились к русским. Мы хлебнули всех ужасов войны. Валя заболела, пока в Орше комендант немецкой пограничной службы не выдал нам пропуск «в вагон для тяжело раненых», оборудованный подвесными койками. Нас сейчас же накормили маисовой кашей и чаем с сахаром, и когда мы голодные, иззябшие засыпали в теплых койках, вдруг послышался знакомый голос и веселый смех. Открыв глаза, я увидела Варю, нарядно одетую в модной прическе и весело болтающую с мамой. Но мои глаза тут же закрылись, и я заснула мертвым сном до утра.
Последний раз мы с мамой приходили на дачу Булгаковых в 1914—15 г. [2] И прекрасно помню этот день. Это был семейный праздник: Надя выходила замуж. Все сидели на веранде за столом, а жених Нади, очень красивый молодой человек в блестящей офицерской форме, шел из кухни и нес на вытянутых руках полную тарелку супа. Он пронес ее через кусты не пролив ни одной капли и торжественно, опустившись на одно колено, поставил перед Надей.
Последний раз я видела Лелю, когда в Буче на месте пруда была торфяная разработка, а я была секретарем Управления разработки. Леля пришла ко мне и сказала: «Вот Ланчиа уехали, а в их доме осталась очень хорошая библиотека. Скажи вашему председателю, чтобы он ее забрал и поскорее, а то растащат». Я, конечно, выполнила Лелино указание, но не знаю, успел ли председатель что-нибудь сделать. Ведь в то время власть сменялась очень быстро.
Что мог видеть Миша Булгаков, проходя из своей дачи на дачу Поппера, чтобы поиграть на биллиарде
Почти весь участок лесной (в основном, молодые дубки и густой кустарник, а также строевые сосны), но вырублены и выкорчеваны места для посадки и для аллей.
Войдя в калитку, Миша сначала видел справа и слева только лес. Затем обошел огромный старый дуб (1). Слева был выход боковой аллеи. Справа — грядка ананасной клубники (2). Вдоль аллеи — кусты белой и красной смородины (3 и 4), позади них — фруктовый сад из небольшого количества деревьев, среди которых было две красных черешни (5), два дерева яблок очень странной формы с суженой верхушкой (6), потом два столба, на перекладине которых были навешаны гимнастические снаряды (трапеция, кольца и др.) (7), гигантские шаги (8), куст сирени (9), колодец из бетонированных плит (10), летняя плита под навесом (11), собачья будка для Цезаря (12), сарай (13). Здание, состоящее из комнаты для сторожа Карпо (14), кухня (15), комнаты для кухарки и горничной (16) и погреба. Дальше снова тот же лес.
Что мог видеть слева:
Крокетная площадка (17) среди высоких сосен для игры в настоящий крокет, т. е. с шарами (если не ошибаюсь, диаметром 12—13 мм). Затем большие качели (18) и полукруглая аллея, огибающая цветник, высокая сосна посредине цветника (19), куст сирени (9) на углу цветника... /листочек оборван/
/продолжение на другом листке/
Высокий столб с керосино-калильным фонарем (20), за ним скамейка и столик (21). В цветнике Миша мог видеть анютины глазки, петуньи, портулак и др. цветы. Дальше слева были входные ворота (22) и широкая аллея, ведущая к площадке перед домом. Дальше шел палисадник, отгороженный от Вокзальной улицы низеньким заборчиком. Палисадник был засеян травой, которую подстригали и посередине его росли три елки (23). Аллея слева от веранды спускалась вниз, внизу в конце бала видна старая огромная многоствольная плакучая ива (24).
Двухэтажная дача Поппер имела просторную веранду, на которой обычно находилась бабушка (М.Н. Поппер), подметающая пол с веником в руке или сидящая на верхней ступеньке четырехступенчатой лестницы. Веранда была окружена полукруглыми грядками, с кустом сирени посередине и бордюром из цветов, большей частью маргариток. С каждой стороны стояли цементные бетоны для сбора дождевой воды, стекающей с крыши. И всюду, проходя по участку, Миша мог видеть группу детей, играющих в разные игры или занимающихся более серьезными делами.
Вокзальная улица
Вокзальная улица была главной артерией, по которой жители имения Красовского, села Балановка, а так же других окрестных сел, дачники поселка Буча, а также многие другие люди могли связываться с культурным миром. Попасть к врачу или в аптеку, купить или продать товары и т. д. Бабушка (М.К. Поппер) часто с утра посылала нас на заборчик палисадника посмотреть, поглядеть, не несут ли что-нибудь для нее желательное. Все самое необходимое (мука, хлеб, масло, мясо, сахар, крупы, даже молоко) у нее всегда было в необходимом количестве. Дело в том, что запасы скоропортящихся продуктов сохранялись в глубоком погребе, в котором в самое жаркое лето под слоем соломы сохранялся лед. И когда мы кричали бабушке: «Буся, девка несет яйца (или землянику, или творог и т. д.)», она нам отвечала: «Пусть войдет», и мы открывали калитку. Иногда проходил китаец с прямоугольным огромным тюком мануфактуры. Мы кричали: «Буся! Китаец!». У китайца бабушка покупала чесучу нам на платьица, иногда простыни, полотенца. Иногда проезжали Красовские — роскошная коляска на дутых шинах, с шикарным кучером в бархатном кафтане на тройке изумительных прекрасных черных лошадей. Просто сказочное зрелище! Но тут поднималась такая пыль, что мы с криком соскакивали с заборчика и убегали.
Как-то дедушка купил лошадь и бричку. Их держали в сарае, и лошадь была поручена сторожу — старику Карпо. Ее называли Королек, но Карпо не соглашался на это и называл ее Васька. Мы с Валей конечно захотели покататься не ней верхом (ведь мы зимой катались на лошади в цирке Чинизело), но Карпо не позволил, сказав, что она к этому не приучена. Мы только угощали ее иногда чем-нибудь вкусным. Не знаю, кто и как часто ездил в этой бричке, но я запомнила только одну свою поездку. Меня посадили на козлы рядом с кучером Карпо, который был в грязном оборванном армяке и помахивал кнутиком (палочкой с навязанной веревочкой). Сзади сидели мама и бабушка с корзинами и чемоданами. Поездка до вокзала была ужасная. Меня трясло (у брички не было шин, были только деревянные, может, обитые железом колеса), что я подпрыгивала на козлах и у меня стучали зубы. Потом дедушка продал лошадь и бричку.
Иногда по Вокзальной улице пастух прогонял стадо коров. Если впереди шла рыжая корова, мы загадывали «значит, завтра будет хорошая погода, если черная — будет дождь». Мы сразу бежали за лопатами и совками, чтобы собирать навоз, и каждый относил его под свою елку.
Перед самым вокзалом была большая замощенная площадь. Тут было здание бучанского клуба «Просвита» [3], небольшой магазин.
В дни приема врачом Каминским у вокзала собирались брички для того, чтобы отвозить к нему приезжавших из Киева больных. Он лечил водолечением, и к нему приезжало много больных. Некоторые возницы были с носилками, для тех, кто сам не мог ходить. И тут начиналась бешеная гонка: каждый старался доставить своего больного раньше других, потому что у Каминского была большая очередь. (Этот абзац написан по воспоминаниям одной моей знакомой, которая просила не сообщать ее фамилии.)
Железная дорога, подходившая к вокзалу, шла довольно извилистым путем, обходя по дороге «глинище» — довольно большой глубокий пруд, образовавшийся в яме после выработки белой глины. Мы иногда ходили в нем купаться. И благодаря этой извилине, те, кто стоял на платформе вокзала «Буча» мог видеть поезд, идущий от станции «Ирпень». И это оказывало весьма эффективное действие на тех, кто пришел встречать своих родных или знакомых, приезжавших из Киева с покупками. Происходило это так. Удар вокзального колокола станции Буча возвещал, что поезд вышел из Ирпеня. И через несколько минут встречающие уже видели этот поезд, выходящий из-за деревьев, и людям с особенно острым зрением казалось, что они даже различают в окнах своих родных и те им машут руками. Но все это длилось около ½ минуты. Поезд снова скрывался за деревьями и приходилось ждать пока он пройдет полустанок Бучанку и окажется действительно здесь.
Праздники
8 июля всегда праздновали день рождения Вали (Валя родилась в Буче в 1904 году). За несколько дней до праздника бабушка (Мария Кирилловна Поппер), покопавшись в огромном железном сундуке, стоявшем в ее комнате, доставала оттуда китайские фонарики, а заодно и старые мамины игрушки. Фонарики были сделаны из гофрированной бумаги белой с рисунком, некоторые из цветной — красной, синей. В картонное дно фонарика был вставлен железный держатель для свечи. Мы вставляли в них стеариновые свечи. По фасаду веранды протягивали железную проволоку, на которую навешивались фонарики.
К обеду и ужину готовились сладкие блюда. Валю все поздравляли, приносили подарки. Мы, дети днем играли в свои обычные игры. Когда темнело, зажигались фонарики, и это создавало необычайно красивое зрелище. Но в саду и вообще кругом было совершенно темно. И тут развеселившиеся взрослые начинали игру в «Принцессы и разбойники» [4]. Взрослые это были Булгаковы и Семенцовы в основном. Девушки (Принцессы) разбегались по темным аллеям и прятались в кустах, а «разбойники» их отыскивали. Найденную «принцессу» «разбойник» должен был поцеловать и привести на веранду. Меня эта игра возмущала, я считала ее неприличной, сидела одиноко на веранде и рано уходила спать. Я удивлялась — как взрослые могут позволить себе играть в такую неприличную игру.
Бумажная оболочка фонариков очень легко загоралась — при небольшом ветре, при неосторожном движении присутствующих. Быстро снять вспыхнувший фонарик не было возможности. Но дедушка (Мориц Львович) строго следил за тем. Чтобы избежать возможности пожара. Сложенной газетой он быстро и ловко прихлопывал и тушил огонь. Потом фонарик выбрасывали, их с каждым годом становилось все меньше.
Семенцовы
Семенцов Петр Максимович был очень уважаемым и богатым человеком в Буче. У него было много друзей и знакомых. Его участок был, наверное, одним из самых крупных дачных участков, дача — тоже очень большая. К даче примыкал хозяйственный двор. Участок огорожен забором и имел двое решетчатых металлических ворот, соединенных вымощенной полукруглой аллеей для того, «чтобы машине не нужно было разворачиваться, как он говорил. Была ли у него машина, я не знаю. Он, наверное, любил искусство — на его даче постоянно бывал или даже жил какой-то художник (фамилии которого я не знала) и когда мы с мамой там бывали, нам всегда показывали альбом с фотографиями членов семьи, дополненный рисунками этого художника. Запомнились юмористический характер рисунков и очень изящные извилистые параллельные линии.
Жена П.М. Семенцова Роза Львовна (в девичестве Поппер) была родной сестрой моего дедушки. Она оказалась замешанной в ссору Поппера и Семенцова, родила ему трех сыновей и умерла. Я застала его уже одиноким.
Анатолий Петрович Семенцов, сын П.М. Семенцова, с детства отличался острым умом, был очень контактным, любил детей и был очень дружен с моей мамой, постоянно бывал на нашей даче. Он очень рано начал толстеть. Женился на полячке Елене Николаевне (Людвиговне???). Поступил на химфак.
Второй сын П.М. Семенцова Жорж, которого я застала высоким стройным молодым человеком. Он любил общество, имел много друзей, любил красиво одеваться. В 1914 году, когда Вильгельм напал на Россию, он был призван в армию, и я помню, как он пришел к нам, сидел и рассказывал анекдоты, очевидно неприличные, потому что меня выдворяли из комнаты. Он был в блестящих черных сапогах. Часто упоминал какого-то генерала Май-Маевского и хвастался, как мы будем бить немцев.
Третий сын П.М. Семенцова Сережа умом не отличался. Он был явным неудачником. Старшие братья в шутку давали ему какие-то смешные прозвища, точно не помню вроде «нечипура».
Брат Петра Максимовича Роман Максимович Семенцов был в обществе приятным человеком. Он часто бывал или даже жил у них на даче. Он был холостяк, не имел своей семьи. Дети Петра Максимовича его любили, звали «дядя Рома».
На хозяйственном дворе у Семенцовых кроме обслуживающего персонала жила еще цепная собака Цезарь. Очень страшная, по размерам и масти похожая на львицу. Она была гладкошерстная, с короткими ушами и страшной мордой. Ее иногда выводили на показ гостям. Она была по меньшей мере вдвое больше нашего испанского дога Цезаря.
Дальнейшая судьба Семенцовых
Когда моя мама привела нас к Семенцовым ночевать (это было в 1918—1920 г.г.) хозяевами на даче был уже старший сын Петра Максимовича Анатолий Петрович и его жена. Там было очень много народа. Все сидели в огромной комнате за столом (было уже холодно и на веранде нельзя было оставаться.) Всех угощали ужином. Потом Елена Людвиговна повела нас с Валей в другую тоже громадную комнату и уложила спать каждую в отдельную кровать с чистыми простынями и подушками. Петра Максимовича на этом вечере не было и я решила, что он, наверное умер, не пережив смерти своего среднего сына Жоржа, убитого на вой не в 1914 году.
Со Старшим сыном Петра Максимовича Анатолием Петровичем, его женой и сыном мы продолжали встречаться и дальше. Они жили в Киеве на Рейтарской улице. Анатолий Петрович был профессором в университете или Политехническом институте.
Он был видным химиком, хорошим воспитателем молодежи. В одном из украинских журналов я видела ссылку на его работу. Последний раз мы встретились с А.П. Семенцовым, его женой и сыном Юрой уже в качестве беженцев во время Гитлеровской войны. Это произошло в Харькове. Сын Анатолия Петровича Юра в это время сломал ногу и ходил на костыле. Гитлеровская орда приближалась к Харькову. Я с мужем, мамою готовились к отъезду, а Семенцовы говорили: «Мы не можем ехать, у Юры сломана нога. Немцы ничего плохого нам не сделают». Мы уехали, а они остались. И только гораздо позже я услышала от кого-то страшную весть. Кто-то видел, как всех троих Семенцовых везли в Сибири в теплушке набитой заключенными в лагерь ГУЛАГ на каторжные работы. Не знаю, правда ли это. Больше никогда ничего о Семенцовых не слышала.
Жорж Семенцов был призван в армию в 1914 году, отправлен на фронт где-то на Западе Украины. От него сразу же было получено плачевное письмо. Он живет в землянке. Там сыро. У него распухли ноги, лакированные сапоги пришлось разрезать. Ему необходимы теплые носки и солдатские бутсы. В первые же дни немецкий самолет бомбил наши передовые позиции и одна бомба разорвалась вблизи того места, где находился Жорж и один осколок ударил ему прямо в сердце. Смерть была мгновенной. Его привезли в металлическом гробу оцинкованном или освинцованном. Люди рассказывали, что в нем имелась вырезка, заклеенная пленкой, и был виден паспорт, который Жорж носил в левом нагрудном кармане, залитый кровью. Это было так грустно и так ужасно. [5]
Сергей Семенцов оказался единственным хозяином дачи в то время, когда на месте пруда была организована торфяная разработка, и тут он проявил как будто раньше ему несвойственные ловкость и изворотливость. Он задумал стать чем-то вроде бизнесмена. С какими-то своими приятелями, став единственным хозяином, он организовал там производство туалетного мыла с какими-то красивыми цветами. Чем закончилось все это дело, я не знаю, потому что оно происходило как раз в то время, когда в Киеве происходила быстрая смена власти.
Больше ни о ком из Семенцовых я ничего не слышала.
Литература
[1] Скорее всего это воспоминание также относится к 1917 году.
[2] Надежда Земская вышла замуж за Андрея Земского 2 июля 1917 года. Андрей Земский был юнкером артиллерийского училища в Киеве. После окончания училища был произведен в офицеры и назначен в запасной артиллерийский дивизион под. Петроградом, куда они уже уехали вместе с Надеждой.
[3] Всеукраїнське товариство «Просвіта» імені Тараса Шевченка, бывшее «Общество «Просвещение»», разг. «Просвита») — украинская гражданская организация культурно-просветительского направления. Просуществовало с 1868—1939. В 1989 году возобновилось.
[4] «Когда мы жили в Буче, то Миша собирал компанию постоянно рассказывал интересные и страшные истории. Он сочинял, что где-то находится какой-то клад, и в записке написано, как найти этот клад. У него огромная фантазия. Он учил нас, как можно поджечь сухие ветки и деревья, которых там было много. Он внушал другим детям, что они убивают разбойников. Мы как будто ловили драк4онов, а драконами были сухие ветки, которые валялись во рву на дне...» воспоминания В.Н. Сынгаевской цит. по: Весь Булгаков в воспоминаниях и фотографиях, сост. Л. Губианури, Киев: Мистецтво, 2006, с. 22.
[5] В газете «Киевлянин» № 191 за 12 июля 1916 года на первой странице даны траурные объявления:
«Удрученные горем родственники погибшего 27 июня от неприятельского снаряда подпоручика Георгия Петровича Семенцова (по сцене Георгиева), извещают родных и знакомых, что панихида по убитом будет отслужена во Владимирском соборе 13 июля в 11 часов утра».
Примечания
Публикуется впервые. Авторская орфография сохранена. (Материалы предоставлены И.А. Воробьевой).
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |