Similia similibus curantur
Христиан Самуэль Ганеман «Органон врачебного искусства»
Словно во множестве зеркал отразился роман Михаила Булгакова в бесконечной череде его истолкований. В бесчисленных попытках проникнуть за горизонт творческого замысла Писателя.
Давно отмечено свойство «Мастера и Маргариты» вступать в непреднамеренный резонанс с литературными произведениями, составляющими гордость Европейской Культуры. Поиск аргументов для симулятивного сближения с оккультными и готическими романами ощутимого результата не дал. Зато стало неотъемлемым восприятие сюжета и персонажей романа в перекличке с конкретным библейским текстом.
Почти не отслеживались семантические знаки внутри текста. А между тем, такие сквозные сопоставления дают возможность по-новому оценивать сюжетный потенциал романа «Мастер и Маргарита».
Например, заглянем в его 7-ю главу «Нехорошая квартира». Мы застанем там Степана Богдановича Лиходеева в состоянии тяжелого алкогольного отравления. Это его наставляет иностранный профессор: «Следуйте старому мудрому правилу — лечить подобное подобным». Далее, мельком зацепив ритуал опохмела, сюжет стремительно умчится дальше. Антидотом оказался все тот же алкоголь.
Следует раскрыть весьма кстати приведенную специалистом черной маши цитату. Это эпиграф трактата Самуэля Ганемана о гомеопатии, взятый из Парацельса. Первая заповедь мессира Теофаста Гугенгейма гласила: «Все на свете есть яд, и все есть лекарство! Результат зависит от дозы (количества) воздействия на организм».
Неожиданной стороной обернется это утверждение с появлением Азазелло в подвальчике мастера. Он достанет подарок мессира — «го самое вино, которое пил прокуратор Иудеи», то самое Фалернское.
«Вино нюхали... глядели сквозь него... Видели, как все окрашивается в цвет крови... сделали по большому глотку... — Отравитель! — успел еще крикнуть мастер».
Переведем дух и вспомним, что прокуратор пил Цекубу. А так же и то, что Фалернское делалось всегда из белых сортов винограда. Неужели это очередная проделка Отца лжи? Или от нас требуют особого внимания?!
Вглядимся в дальнейшие действия рыжего демона: «Тогда Азазелло разжал её белые зубы и влил в рот несколько капель того самого вина, которым ее и отравил». Та же процедура совершилась и над мастером. И он уже не бездыханный:, а с живым и светлым взором, замечает: «Вы нас убили, мы мертвы. Ах, как это умно...» И получает в ответ сокрушительный аргумент: «Ведь вы мыслите, как же вы можете быть мертвы?» Подобное — подобным, как акт исцеления. Акт воскрешения из мертвых.
Самый затейливый философский узел романа распутывается на наших глазах.
Фалернское красное, цвета крови, претворено Воландом из Палермского белого? С Палермо в романе связана судьба зеленой госпожи Тофаны.
Тофана — уменьшительное имя от Теофании (Феофании), по-гречески, Богоявления. Аква Тофана — в значении «Свяченая Водица» — эвфемизм. На самом деле это был раствор тинктуры мышьяка — абсолютный яд XVIII века!
Псевдоним Тофана был «брендом», трижды переходившим в Палермо от ведьмы к ведьме на протяжении двух столетий. Он возник от названия яда «Вода Крещения», а не наоборот. Вот эту самую «Аква Тофана» Воланд и претворил в фалернское вино. Нигде не отмечен цвет вина в Кане Галилейской. Но Слова Иисуса на Тайной вечере: «Ибо сие есть Кровь моя нового завета», сказанные в отношении виноградного вина, решительно говорят в пользу густого красного цвета.
Натурально представить, что и вино на балу сатаны должно быть цвета крови?
Но там иная цепочка трансмутации: кровь — вино — вода. «Ничего не пейте, кроме воды...» — предупреждение Воланда перед балом было исполнено до конца.
Глоток Марго из чаши стал концом бала ста королей: «Тление охватило собрание гостей. В прах обратилась бальная зала. Все съёжилось» (пространство, за мгновение до того бывшее апофеозом Ада, сжалось как при звездном коллапсе).
Чем же вызван столь неожиданный финал? Наиболее вероятной причиной назовем Агиасму! Крещенскую, освященную воду. Её главным свойством является «отогнание всякого зла». Она — «источник нетления». Действенная помощь ее — «там, где водворяется Дух Губительный». Ибо настоящая Аква ТЕОфания — Благодать от Господа.
«Сладкий ток пробежал по ее жилам, в ушах начался звон!» — вкушение благодати, подобное причастию. Так почему же Маргарита получила ее из рук самого сатаны?
Начнем выстраивать свою версию с понимания того, чем, по сути, являлся бал Весеннего Полнолуния.
Известные гипотезы о пародии на черную мессу могут быть признаны солидными, но несостоятельными ввиду «грандиозности события». По меньшей мере, перекличка начала бала со строками из 27 главы Евангелия от Матфея заставляет пристальней вглядеться в апокрифы по теме «Сошествия Христа в ад»:
«И гробы отверзлись: и многие тела усопших /святых/ воскресли».
«И, вышедши из гробов по воскресении /Его/, вошли во /святый/ град и явились многим» (Матфей 27: 52—53).
«...выскочила виселица с болтающимся на ней полурассыпавшимся прахом. Этот прах сорвался с веревки, ударился об пол и из него выскочил черноволосый красавец во фраке /..../. Из камина выбежал полуистлевший небольшой гроб /.../ из него вывалился другой прах, /.../ второй прах сложился в нагую вертлявую женщину».
«Оживут мертвецы Твои, восстанут мертвые тела! Воспрянийте и торжествуйте, поверженные в прахе!» (Пророк Исаия 27: 19)
По воле Булгакова, Воланд демонстрирует Восшествие из Ада его обитателей.
Согласно апокрифам, подобное стало возможным в результате победы Иешуа над Узами Смерти. Уже после Сошествия Спасителя в Преисподнюю.
Он первым вывел праведников из Ада, не возбраняя и спасение грешников. В так называемом «Вознесении Исаии» читаем: «Выйди и сойди со всех небес и пребудь в мире; дойди даже до того ангела, который в аду... и суди князя <смерти> и ангелов его и мир, которыми они обладают» (X; 7—16).
Возможно ли сопоставить бал и апокриф о сошествии в Ад? Ответ был найден Булгаковым в Третьей главе книга Ветхозаветного Пророка Захарии:
«И показал он мне Иешуа, великого иерея, стоящего пред Ангелом Господним, и сатану, стоящего по правую руку его, чтобы противодействовать ему».
«И сказал Господь сатане: Господь да запретит тебе, сатана, да запретит тебе Господь /.../ Не головня ли он, исторгнутая из огня?»
«Иешуа был одет в запятнанные одежды и стоял перед Ангелом, который отвечал стоящим перед ним так: «снимите с него запятнанные одежды; а ему самому сказал: смотри, Я снял с тебя вину твою /.../»
«Выслушай же, Иешуа, иерей великий: /.../ вот я привожу раба Моего, ОТРАСЛЬ».
«...Изглажу грех земли сей в один день. И в тот день, говорит Господь Саваоф, будете друг друга приглашать под виноград и под смоковницу». (ЗАХАРИЯ 3: 1—3, 9—10)
Напомним еще одно правило из трактата Ганемана: «Лечить болезнь средством, способным вызвать у здорового то же заболевание». Подобное — подобным.
По меткому замечанию Вячеслава Иванова, «под маской Христа у Мережковского прячется Дионис». Яд из кипящих его жил — виноградный огонь по венам (Евреинов «Азазел и Дионис», 1923 г.)! Прямым указателем на вакхический характер мессира Воланда служит черная полумаска, в которой он появляется на сеансе Черной магии.
В 1924 году «Тайну черной маски» тот же Евреинов блестяще раскрыл в своей статье в альманахе «Арена»: «Маскара, маскироваться — глаголы, имеющие значение, именно: чернить, пятнать, грязнить. Эмблемой Диониса был козел, так как он сям иногда принимал обличие козла, — станет совершенно понятным происхождение Сатаны от христианской метаморфозы Диониса».
Слова «кровь давно ушла в землю. И там, где она пролилась, уже растут виноградные гроздья» заставляют вспомнить судьбу Вакха — Диониса. Незаконченный роман «Записки покойника» имел вариант названия: «Дионисовы мастера».
— Так кто же Ты, наконец?
Вместо фрака «невероятных размеров и дивного покроя», вместо «дорогого серого заграничного костюма» на Воланде — длинная и грязная, заплатанная на плече сорочка (рубаха)? Можно принять такую смену одеяния за каприз и вызов толпе фрачников на балу. Но вернее будет вспомнить о веретьё — «одежде преступников, от которой отказались палачи», совершившие казнь на Лысой горе. Тогда это бесценная реликвия, равная погребальной Плащанице — одной из главных святынь христианства.
Тот самый Хитон Иешуа из романа «МиМ», «старенький и разорванный голубой хитон», мужская нижняя рубаха.
Хитоны той эпохи окрашивали непременно в темно-синий цвет. Но застиранное, убеленное солнцем до голубого оттенка исподнее бродячего философа для булгаковского Князя Тьмы — те же запятнанные одежды из видений Захарии. Знак причастности, а не пародии.
«Я часть той силы, что вечно хочет зла...»
У Небес — справедливость выше морали: «Я образую свет и творю тьму; делаю мир и произвожу бедствия; Я, Господь, делаю все это». (Исаия 45: 7)
Как Польза и Вред, правая и левая стороны, Добро и Зло не бывают порознь. Как покой и движение, действие и причина, здоровье и болезнь. Как живая и мертвая вода из волшебной сказки. Как яд и лекарство. Все дело в дозе и оценке воздействия. В последствиях их применения.
«...и вечно совершает благо».
«— Вот она, рукопись! Вот она! — Она кинулась к Воланду и восхищенно добавила: Всесилен, всесилен!»
И, наконец, последний довод, способный склонить мнение в пользу изложенных фактов.
«Старый софист», — презрительно бросает Левий Матфей, выражая свою неприязнь Духу Зла и повелителю теней.
Каскад аргументов в пользу двойственной природы бренного мира оставила нам школа софистов. За отсутствием времени отсылаем ваше внимание к эталонной работе 1929 года Б.С. Чернышева «Софисты», откуда буквально выхватим несколько примеров.
Софист — всегда бродячий (странствующий) философ, сопровождаемый учеником.
Его кредо: «Человек обладающий всем, ничего не имеет».
Правда низвергнутых превращается в неправду. То, что они считали добром, принимает вид зла.
Бытие равняется небытию (софист Горгий).
Возможность — есть действительность.
Никогда ничего нет, все постоянно становится.
Что как кому кажется, так тому и быть (софист Протагор).
Ум греков был пронизан онтологизмом. Кто отрицал возможность лжи (фантазии), отрицал небытие.
Демокрит, не признававший принципа противоречия, считал небытие существующим в не меньшей степени, чем бытие. Подобное — подобным!
Протагор видел роль софиста в насыщении человека мудростью. «Под магическим жезлом слова безобразное станет прекрасным, злое превратится в доброе. Вред обернется пользой».
А вот дополняющие друг друга мнения современников Булгакова:
«Софист — на устах древних философов только бранное слово. Платона и Аристотеля охотно «награждали» им враждебные авторы. Сам Христос не избежал этой участи со стороны сатирика Лукиана». (Чернышев Б.С. «Софисты»)
«Отошедший от софистов Лукиан вызывал ненависть у тех самых софистов. Христиане (в свою очередь — С.Б.) сулили ему вечный огонь в загробной жизни вместе с сатаной» (Тронский И.М. «История античной литературы»).
В «Мастере и Маргарите» показан парадокс взаимодействия Добра со Злом.
В его философском развитии сочетаются оба состояния энергии — и Свет и Тьма. Изначально возникшие по Воле Предвечного Разума, в романе Михаила Булгакова они преследуют единую цель — установить Справедливость и дать Покой как гарантию свободы творчества и независимости мышления от власти господствующей идеи.
А именно эти две категории сознания старик Кант приравнивал к софистике.
Невозможно пройти мимо того, что у Булгакова атрибутами софиста наделен, в равной степени, и Иешуа. Бродячий философ, свободно говорящий по-гречески, своим бескорыстием обративший мытаря (фискала и циника) в ученика. Преодолевший гнев и депрессию Пилата, когда заставил его отречься от карьеры ради совести и души: «И настанет царство Истины? — Настанет, игемон...»
Царство истины — Плерома — понятие, возникшее в среде гностиков, по Юнгу — место за пределами представления о пространстве и времени, в котором угасают и разрешаются (освобождаются) напряжения (вражда) между Добром и Злом. Плерома — изначальна!
Вновь припомним пророка Исайю: «Я творю все это!» Это место возникло в результате совмещения несовместимых элементов (подобного, но с разным потенциалом).
Пятое измерение и Приют мастера — место Света и Ночи, Гиммеры и Никты.
«Вечером слушать музыку Шуберта». Вечер — совмещение света и тени как ощущение покоя.
Перешагнув порог смерти, ненадолго вернувшись с того Света в Этот, автор просит почтеннейших коллег строго разделять булгаковское слово и истолкование, представленные в данной работе.
Примечания
Бобров Сергей Дмитриевич (Пятигорск). Исследователь творчества Булгакова.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |