М.А. Булгаков — К. Марилу. [19 сентября 1928 г.]

Глубокоуважаемый господин директор!¹

Так как мое последнее драматическое произведение «Бег» (Der Lauf) еще не разрешен к постановке в России², я не могу до получения разрешения иностранного отдела Главлита это произведение послать за границу³.

Между тем я узнал, что мое произведение «Бег» без моего ведома кем-то через границу переправлено и что некто за границей пытается продать это произведение⁴.

В связи с этим я прошу Вашу фирму, если это только возможно, взять на себя охрану моих прав...⁵

В случае, если я получу разрешение на постановку в России моей новой пьесы «Бег», я Вам тотчас перешлю.

М. Булгаков.

Примечания

Впервые: Творчество Михаила Булгакова. СПб., 1995. Кн. 3. С. 264. Печатается по указ. изд.

1. К. Марил — доктор Конрад Марил, директор издательства С. Фишер.

2. История с «Бегом» продолжалась. Принятая театром пьеса была решительно отвергнута Главреперткомом (9 мая 1928 г.) по мотивам чисто политическим. К тому времени уже набирала силу вторая волна критических выступлений «неистовых ревнителей» против писателя. 30 июня «Известия» сообщали, что решение Главреперткома о запрещении «Бега» утвердила коллегия Наркомпроса. Но приехавший в Россию М. Горький стал поддерживать гонимых писателей, в том числе Замятина и Булгакова. В конце августа Горький сообщил Н.Д. Телешову, что вероятность разрешения «Бега» довольно высока. Эта информация мгновенно стала достоянием МХАТа и, конечно, автора пьесы. 11 сентября мхатовцы порадовали своего любимого драматурга поздравлением в связи с 200-м представлением «Дней Турбиных». Они писали: «Дорогой Михаил Афанасьевич! Сегодня — двухсотое представление «Дней Турбиных» — спектакля, который доставил Театру столько радости, волнения и тревог. Он был для всей молодой труппы началом большой жизни на Театре, и Театр глубоко благодарен Вам за Вашу пьесу — за все дорогое и прекрасное, что с ней связано. Мы просим Вас посетить сегодняшний спектакль и товарищеский чай, на котором соберутся все работавшие над пьесой. Любящие Вас П. Марков, Н. Баталов, И. Судаков, Ю. Завадский, Н. Хмелев».

Приятные сообщения не расслабляли писателя, ибо он был человеком не только трезвомыслящим, но и проницательным.

3. Весть о том, что Булгаков написал новую пьесу «Бег», разнеслась не только по стране, но и по русскому зарубежью. Последовали лестные предложения. Так, директор Театра русской драмы в Риге А.И. Гришин писал Булгакову 29 февраля 1928 г.: «Очень интересуюсь Вашей новой пьесой «Бег» и прошу выслать экземпляр для ознакомления. Вы можете быть совершенно уверенными, что пьесу мы поставим только тогда, когда сговоримся в условиях, и никаких комбинаций с экземпляром не проделаем». С аналогичным предложением обратился к Булгакову К. Марил и другие издатели.

4. Тот же А.И. Гришин сообщал Булгакову в письме от 12 августа 1928 г.: «В Берлине в половине июля я виделся с Вл. Ив. Немировичем, который и сообщил мне, что Вы... переделали Ваш «Бег» и вновь представляете его в Главрепертком. Вы писали мне еще в начале июня, что вышлете мне пьесу, и с тех пор я от Вас не имел известий. Вчера в Риге мне сообщили, что экземпляр этой пьесы имеется за границей, и в частности в Риге, и предлагают мне приобрести его. Мне не хотелось бы повторения прошлогодней истории с Турбиными, так как у меня самое искреннее желание платить Вам гонорар, а не тем господам, которые обкрадывают автора» (РО ИРЛИ, ф. 369, № 133). Сигналы о том, что текст пьесы «Бег» уже находится за границей, поступали автору и из других мест.

5. К. Марил в ответном письме просил Булгакова выслать ему экземпляр пьесы, чтобы препятствовать незаконной постановке пьесы.

Письмо Булгакова к К. Марилу было очень кстати, поскольку в русском зарубежье уже появилась тревога относительно судьбы писателя. Газета «Возрождение» в номере от 16 сентября 1928 г. сообщала:

«Пропал популярный писатель М. Булгаков, автор нашумевшей пьесы «Дни Турбиных»».

«Много тревог, — пишет «Руль», — вызывает в московских литературных кругах исчезновение известного писателя М. Булгакова, автора романа «Белая гвардия» и пьесы «Дни Турбиных». Как хорошо памятно, «Дни Турбиных» имели настолько большой и длительный успех на сцене МХТа, что даже советская власть, запретившая постановку этой пьесы в других городах ввиду ее «контрреволюционности», не решилась снять ее с подмостков Художественного театра. В настоящее время необъяснимое исчезновение Булгакова вызывает среди его друзей различные тревожные догадки. Не могут ли органы советской власти сообщить, где находится М. Булгаков?

Когда в социалистическом «отечестве» пропадает человек, взоры всех невольно обращаются в сторону ГПУ и на устах общества замирает вопрос:

— Что вы можете сказать в свое оправдание, господа убийцы?

Сейчас, конечно, еще преждевременно гадать о судьбе талантливого писателя Булгакова: может быть, он еще отыщется. Но то обстоятельство, что он писал «почти в контрреволюционном духе» и что роман и пьеса его были признаны «нежелательными», заставляет поневоле сжиматься сердце...»