Дорогой Коля!
Сегодня получил твое письмо от 2-го февраля1. Отправил две телеграммы.
Тебе: Lettre originale Ladyschnikow est envoyée 5 Fevrier Boulgakow2.
Альфреду Блоху (в адрес Société 11, rue Ballu). Je vous avertis je n'avais jamais donné pouvoir à Zacharia Kagansky dans l'affaire de mon piece Appartement de Zoika Auteur Michel Boulgakow3.
К этому письму прилагаю оригинал письма Фишера ко мне от 25 августа 1934 г., где содержится следующее:
«...Wir kommen nochmals auf Ihr sehraiben vom 1 August in der Angelegenheit Kagansky zurück und teilen Ihnen mit, das wir alle Ceschäftsverbrindungen mit ihm gelost haben».
Это письмо в ответ на мое предупреждение о том, чтобы Каганского не допускать к моим делам, и означает:
«...мы еще раз возвращаемся к Вашему письму от 1 августа в отношении Каганского и сообщаем Вам, что мы порвали с ним все деловые сношения».
Фишер писал, что порвал с Каганским, Ладыжниковское издательство (см. посланное тебе 5 февраля в оригинале письмо 3 октября 1928 г.) собиралось из-за «Зойкиной квартиры» возбуждать против Каганского уголовное преследование, а теперь Каганский выступает в качестве представителя Фишера—Ладыжникова.
Спешу отправить это письмо. Продолжаю поиски в архиве моем и немедленно пошлю тебе следующее.
Мне кажется, что главным является то обстоятельство, что по недосмотру в моем письме к Ладыжникову от 8 октября 1928 г. не указан срок его действия. Мне кажется совершенно ясным, что оно утратило всякую силу (иначе что же — вечная кабала?!). Но если этого не признают в Париже и борьба за полное мое право ни к чему не приведет, нужно добиться того, чтобы хоть та часть моего гонорара, которая будет признана бесспорной, не была бы отправлена в Берлин (Фишер). Заяви в Société, что я не могу иметь дело с фирмой в Германии, потому что она не высылает денег. Значит, мой гонорар пропадет совсем. С Каганским борьба должна быть отчаянной, чудовищно думать, что известный определенный мошенник захватит литераторские деньги. Если, в худшем случае, ему удастся все-таки профигурировать в качестве «представителя», нужно принять все меры, чтобы хоть бесспорная часть гонорара не была бы выдана ему!
Понимаю все трудности, понимаю, как велика путаница! А мне как трудно! Целую тебя.
Твой М. Булгаков.
Вырезка из «Jour»4 получена.
Примечания
Впервые: Булгаков М. Письма. М., 1989. Печатается по автографу (ОР РГБ, ф. 562, к. 19, ед. хр. 17, л. 8).
1. Сообщения Николая Афанасьевича не предвещали ничего хорошего. Напротив, столь тщательно готовившаяся постановка «Зойкиной квартиры» в Париже оказалась на грани срыва в связи с появлением на сцене зловещей фигуры Каганского. Предстояла вновь изнурительная борьба за авторские права, победить в которой практически не было никаких шансов. Но Булгаковы все же решили сразиться.
Письмо Н.А. Булгакова от 2 февраля 1937 г. представляет, на наш взгляд, большой интерес, и поэтому предлагаем читателю познакомиться с некоторыми выдержками из него.
«...Театр «Vieux Colombier», — сообщил Николай Афанасьевич, — вовсю работает над «Зойкиной», и ее представление для прессы назначено на 8-ое февраля... Мне даны формальные заверения в том, что все твои требования и указания строжайше исполнены. Во всем тексте французской адаптации нет ничего, что бы могло носить антисоветский характер или затронуть тебя как гражданина СССР. Больше того, и сам режиссер-директор театра Рене Роше, а также и переводчик-адаптатор Benjamin Gremiex принадлежат к числу людей, глубоко чтущих СССР и советское искусство, и они никогда не допустят ничего предосудительного по адресу Союза и престижа советского театрального искусства. Benjamin Gremiex знаком в кругах представителей СССР в Париже, и по его инициативе на первое представление посланы приглашения представителям Союза. К постановке отнеслись весьма серьезно, и артисты подобраны высокого качества и с большими именами... Хочется верить, что годы работы... увенчаются успехом, и этот успех будет твоим успехом авторским, успехом советского театрального искусства и успехом всех тех, кто над этим трудился и трудится искренне и честно! Но есть и огорчения: на сцену вновь всплыл пресловутый Захар Л. Каганский. Пока шла кропотливая и трудная работа над переводом, адаптацией и устройством «Зойкиной», этот комбинатор ничем себя не проявлял и, конечно, палец о палец не ударил, чтобы делу помочь. Теперь же, когда дело налажено, когда спектакль сработан и о нем уже появились заметки и когда запахло поступлением денег (авторского гонорара), он появился на горизонте сначала с предупреждением, а теперь и угрозами судом, арестом постановки и т. д. Через адвоката он написал угрожающее письмо директору Роше, переводчику Кремье и постановщику М.П. Рейнгардт... Когда и я, в свою очередь, обратился к адвокату, то выяснилось, что все документы, составленные и выправленные по указаниям Société des auteurs, оказались совершенно непригодными с юридической точки зрения, и я ими оперировать не смогу.
Здешним юристам совершенно необходимо письмо, посланное тебе издат. Ладыжникова 3-го октября 1928, в котором это издательство предложило точные условия соглашения... Из этого подлинного письма нужно немедленно же выяснить, на каких языках и для каких стран издат. Ладыжникова взяло на себя распространение твоей пьесы «Зойк. квар.» — и на какой срок... Если только издат. Ладыжникова изданием немецкого перевода закрепило за собой право какого бы то ни было перевода — т. е. на любой язык и в любой стране, — инсценировки, аранжировки, переделки, сценарии и т. д., то ты лично с того момента, т. е. 8 октября 1928 года (в этом твоем ответе издат. Ладыжникова ты письменно согласился с условиями письма его от 3 октября 1928), никаких прав на «Зойкину» не имеешь — она целиком принадлежит через издат. Ладыжникова Фишеру, а значит — ты не мог дать мне ни доверенности, ни прав на договоры и получение денег. Этим правом законно обладает издат. С. Фишер в Берлине, и не оно ко мне должно было обращаться, а я к нему. Точно так же и твой авторский гонорар тебе может выделить лишь С. Фишер... Вот на чем основывается издат. С. Фишера, а Захар Л. Каганский заявляет, что он есть единственный и полномочный агент С. Фишера по театральным делам в Европе и что на его имя С. Фишером выданы соответствующие законные (?) документы, по которым он смог устроить постановки пьесы в Варшаве и Брюнне (Чехословакия). Мария Рейнгардт, готовя французск. перевод-адаптацию, должна была обратиться к Фишеру и с ним уже договариваться об условиях этой адаптации.
Итак, все построено на подлинном и оригинальном письме издат. Ладыжникова к тебе от 3 октября 1928 г. Только имея это подлинное письмо в руках в Париже, мы сможем установить, насколько законны права издат. Ладыжникова — издат. С. Фишера — З. Каганского как представителя С. Фишера — и какие меры можно принять, чтобы парализовать этого дельца... Французские законы, весьма устарелые и дряблые, дают возможность Каганскому (от имени Фишера) наложить арест либо на авторский гонорар... либо вообще арестовать по суду все поступления театра — а это пахнет весьма большим скандалом, тем более что на постановку уже затрачены большие средства. Чтобы избежать этой крайней неприятности, я убедительно прошу тебя немедленно же и самым экстренным способом послать Société des auteurs подписанный тобою французский текст соглашения с М.П. Рейнгардт.
На мое же имя немедленно надлежит выслать все оригинальные письма издательства Ладыжникова и С. Фишера, особенно те, где речь идет о Каганском... Все эти письма я, конечно, тщательно сохраню и верну тебе по миновании надобности... До начала спектаклей осталось всего пять дней, нельзя терять ни одной минуты... Мне очень жаль, что непорядок и непорядочность омрачают честную и длительную работу, причиняя тебе и мне огорчения, хлопоты, но дело теперь зашло слишком далеко: нельзя, чтобы на меня указывали как на несерьезного или нечистого на руку человека. Ведь я законно и честно хотел защитить твое честное имя и законное право!
Если будешь немедленно писать в Париж, то напиши в Société des auteurs, что ты никогда и никоим образом не уполномочивал З. Каганского защищать твои права на «Зойкину» и всегда указывал С. Фишеру, чтобы Каганскому ведение твоих дел никогда и никак не поручалось, как ты это уже писал в свое время самому С. Фишеру... Еще раз прошу этого письма не откладывать в сторону ни на одну минуту! Действуй незамедлительно, точно и определенно, иначе чужая рука растащит то, что тебе принадлежит, а я, твой законный представитель, попаду в глупое и неловкое положение... Решительная борьба за твои права внезапно вступила в критическую фазу, едва лишь спектакль объявлен и дело запахло деньгами... Комбинатор З. Каганский, очевидно, лучше знал и законы и способы, как подцепить оплошности в ведении дела... Ах, сколько негодяев и бандитов рассеяно по целому миру!
Я, конечно, постараюсь все сделать, чтобы избежать огласки, скандала, но как это трудно, невыразимо трудно сделать!.. Всплывает снова старая и путаная история: издательство Ладыжникова... издательство С. Фишера и ее единственный и всемогущий представитель Захар Леонтьевич Каганский, которому якобы принадлежат все права на «Зойкину» повсюду и навсегда!.. Ему, вероятно, в этом помогает второй делец Б. Рубинштейн — «бывший владелец» издательства Ладыжникова (оба сейчас находятся в Париже). Société des auteurs, считая, что я законно тебя представляю за пределами СССР по защите авторских прав на «Зойкину», — написало издательству С. Фишера категорическое заказное письмо несколько недель назад, но до сего дня ответа не получило... Итак, Ладыжников не существует, С. Фишер, может быть, также не существует, но существует Лазарь Каганский (так ошибочно у автора письма. — В.Л.), который остается невидимкой...»
Е.С. Булгакова также зафиксировала это событие (9 февраля): «Сегодня получили письмо от Коли из Парижа. В театре «Vieux Colombier» ставят «Зойкину квартиру». Генеральная назначена на восьмое февраля.
И тут же Коля сообщает, что этот негодяй Каганский, уже ограбивший М.А. по «Дням Турбиных», моментально выплыл с воплями, что он — единственный представитель Фишера в Европе и, следовательно, имеет права на гонорар и т. д.
Пришлось перерыть весь архив, искать материалы, посылать их в Париж. Но что из всего этого получится — неизвестно».
2. «Подлинное письмо Ладыжникова отправил 5 февраля. Булгаков» (фр.).
3. «Сообщаю, что я никогда и никоим образом не уполномочивал Захария Каганского защищать мои права на пьесу «Зойкина квартира». Автор Михаил Булгаков» (фр.).
4. «Jour» — «Взгляд» (фр.).
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |