Изучение обстоятельств посещения М. Волошиным нашего города в 1922 году позволило открыть еще одно имя на литературной карте Евпатории.
Приехав в Евпаторию, в период 2—8 сентября Волошин знакомится с писательницей С.З. Федорченко (1880—1959) и с её мужем Н.П. Ракицким (1888—1979). К этому времени земский служащий Ракицкий уже был знаком с Булгаковым в 1916 году, когда будущий писатель служил земским врачом в Смоленской губернии. В начале 1917 года их дороги разошлись, и вновь они встретились зимой в начале 1923 года в Москве.
После знакомства Волошин и Федорченко дружили и вели обширную переписку. Софья Захаровна еще до революции получила известность своей книгой «Народ на войне», ее 1-я часть была издана в 1917 году в Киеве. 1—2 части изданы в Москве в 1923 и 1925 гг. Исследователи предполагают, что Булгаков мог быть знаком с Федорченко по Киеву 1918—1919 гг. Будущая писательница работала в военных госпиталях во время Первой Мировой войны, это и дало ей материал для книги.
Но если в биографии Булгакова периода революции и гражданской войны много «белых пятен», то еще меньше сведений об этом времени в жизни Федорченко и Ракицкого. В предисловии к полному варианту ее книги («Народ на войне». Москва, Советский писатель, 1990) сообщается: «Софья Захаровна Федорченко вернулась с фронта в 1916 году, затем вновь побывала там в 1917-м, но и в последующие годы, работая по оказанию помощи населению, близко соприкасаясь в обстановке войны (сначала империалистической, а затем гражданской) с разными слоями народных масс — на Украине, в Новороссии, на Северном Кавказе, в Крыму, — она продолжала накапливать впечатления, относящиеся к ее теме.
В 1922 году она переезжает в Москву. К этому времени она становится уже профессиональной писательницей, в двадцатые годы принимает активное участие в разных писательских организациях — в частности, в литературном объединении "Никитинские субботники"».
Так описывали биографию «в общих чертах», когда хотели умолчать о нежелательных сведениях для советского времени: служба в Белой армии, сотрудничество с белыми или просто проживание на занятой ими территории. В частности, в Крыму при белых находились Волошин, писатель Вересаев, и, судя по всему, Федорченко с Ракицким. В архиве Волошина об этом времени имеется письмо и такие строчки: «...в Евпатории писала "Народ на войне" С. Федорченко». Выбор Евпатории был явно не случаен, здесь жила и работала учительницей сестра Ракицкого. По косвенным сведениям можно полагать, что в Крыму и Евпатории супруги прожили несколько лет, в период с 1918—19 по 1922 годы.
В Крыму Федорченко участвовала в «Вечере поэтов» (начало июня 1922-го, Симферополь; с участием П. Новицкого, А. Герцык, Чабан-заде, Чурилина, Яковлева), затем в литературном альманахе «Помощь» № 1 (издание КрымЦК Помгола, Симферополь, июль 1922). После встречи в Евпатории Волошин через нее отправляет в Москву письмо Вересаеву. В этом письме Волошин пишет о Федорченко, «которую очень рекомендует, как редко талантливого человека и удивительного знатока народной речи».
В октябре 1922 года влиятельный советский издатель и критик Н.С. Ангарский-Клестов обращается к Волошину и просит стихи для альманаха издательства «Новая Москва» (с участием «крымских» авторов — Вересаева, Федорченко, Шмелева и др.): «Разрешите взять у Федорченко Ваши не напечатанные стихи». Вскоре у того же Ангарского будут изданы и произведения Булгакова. Федорченко и Булгаков оказались в Москве в общей среде литераторов и издателей, и со временем у них образовался значительный круг общих знакомых и друзей. Одно время Булгаковы жили в «пяти минутах» от Толстовского музея, где в подвале проживали Федорченко с мужем, и заходили к ним «на чашку чая». Об этом же времени вспоминает и Ракицкий: «Поселились Булгаковы (со второй женой Белозерской — В.М.) в Чистом переулке на Пречистенке. <...> Это было время наших частых встреч. Мы часто получали приглашения от Михаила Афанасьевича на вечера, где он читал свои произведения. <...> Иногда собирались у нас». Их общение могло быть для Булгакова еще одним источником сведений, пока мало известным, о гражданской войне в Крыму. Становится ясно, что Евпатория, Крым и Волошин в биографии Федорченко имеют прямое отношение к последующим поездкам Булгакова именно в Евпаторию, в Крым и к Волошину.
Весной 1924 года, когда Волошин из Коктебеля выезжал по литературным делам, в Москве он встречался с Федорченко, бывал у нее в гостях и дарил ей свои акварели. Одну из них он подписал «Пусть эта акварель приведет Вас в Коктебель», ведь Федорченко еще туда не приезжала. Не удалось ей это и в 1924 году.
Впервые Булгаков упоминается в переписке Волошина только год спустя, 25 марта 1925 года, в письме к Ангарскому в Москву. Он благодарит за присылку альманаха «Недра» с повестью «Роковые яйца» Булгакова, просит передать ему приглашение в Коктебель. Высоко оценивает его роман «Белая гвардия» во втором чтении.
О приглашении и поездке Булгаковых в Коктебель в 1925 году написано достаточно. Отметим только некоторые события. Михаил Афанасьевич с женой находились там с 13 июня по 7 июля. Они привезли Волошину открытку от Федорченко, «извещающей о своем приезде с мужем», Н. Ракицким, «на месяц». Их приезд отмечен в домовой книге 21 июня. Существует фото неизвестного автора, на котором запечатлены Волошин, Булгаков, Л. Леонов, Федорченко в саду. К сожалению, фото очень плохого качества.
Федорченко оставалась в Коктебеле еще долго, в середине июля она пишет о пребывании в Коктебеле стихи «Спою я вам куплеты...» с шуточными характеристиками детей отдыхающих, «кухни», «дворового туалета», Ангарского, Волошина.
14 августа датирована акварель, подаренная ей Волошиным «...в час горестного отъезда — знак неизменной дружбы». Но 17 августа в день именин Волошина празднуется и 30-летие его литературной деятельности, и Федорченко дарит ему свои две детские книжки. В домовой книге ее отъезд в Ялту отмечен 27 августа. Из-за празднования Федорченко изменила решение, и уехала позже, чем собиралась.
В 1920-е годы московские друзья еще не забывали Волошина.
1 марта 1926 года в Москве в здании Государственной академии художественных наук (ГАХН) при деятельном участии Федорченко, пригласившей Вересаева, Пастернака, Антокольского и др., состоялся литературно-музыкальный вечер в двух отделениях в пользу М. Волошина. «Билеты брались нарасхват». Михаил Булгаков читал большой рассказ «Похождения Чичикова» (1922), остроумную сатиру, как герои Гоголя легко нашли место в советской действительности.
В благодарность Волошин во второй половине марта посылает акварели участникам вечера, в том числе Федорченко, Пастернаку, Булгакову и др. На акварели, подаренной Булгакову надпись: «Спасибо за то, что не забываете Коктебель. Ждем Вас с Любовью Евгеньевной летом». В 1927 году Волошин снова побывал в Москве, встречался с Федорченко и Булгаковым, побывал на спектаклях по его пьесам.
Хронология рассмотренных выше событий убедительно свидетельствует, что «крымская пьеса» Булгакова «Бег» возникла после его поездок в Крым — Евпаторию и Коктебель, после встреч и бесед с Федорченко, Волошиным, Вересаевым и др.
Как и для Булгакова, поездка к Волошину в 1925 году стала единственной для С.З. Федорченко с мужем. В 1926 году они поехали в более спокойное место с умеренным климатом — в Тарусу, где приобрели участок в 26 соток, построили дом и заложили сад. «Сад Ракицкого» и сегодня является достопримечательностью города, о нем можно прочитать в Интернете на сайте Тарусы. Николай Петрович Ракицкий известен как ботаник, филолог и садовод: он работал ученым секретарем и редактором по сельскому хозяйству Технической энциклопедии, затем старшим агрономом научно-технического совета Главного управления полезащитного лесоразведения при Совете Министров СССР.
В конце 1920-х, время «великого перелома», многие литераторы претерпели серьезный кризис, что отражалось и на здоровье. У Волошина после лета 1929 года ощущение: «Переутомление от людей». 9 декабря с ним случается инсульт.
У Булгакова после запрещения «Бега» происходит еще более неприятное событие — 6 марта 1929 года снимают с репертуара все его пьесы. Травля Булгакова в печати достигает своего апогея. В июне 1929 года он пишет письмо И.В. Сталину, М.И. Калинину и др. и просит «об изгнании из пределов СССР вместе с женой моей Л.Е. Булгаковой». У него нервное заболевание. Только в 1930 году последовал звонок Сталина, возможно, продливший существование писателя лет на 10.
Федорченко тоже тяжело перенесла нападки в печати. Из ее автобиографии: «Я много печаталась, особенно после Октябрьской революции. С увлечением также я занималась и общественной работой; между прочим, была организатором и первым председателем Сектора детской литературы Союза писателей. В 1928 г., после тяжелого переживания, я серьезно заболела и, даже вернувшись к работе, "на людях" почти не показывалась. Сперва, по инерции, меня печатали, потом перестали и вспоминать».
Со временем «Народ на войне» очутился в числе «незаслуженно забытых книг, а деятельности ее автора превратилась в одно из белых пятен на историко-литературной карте» (из предисловия к изданию 1990 г.). Тем не менее, писательница не сдалась, работала над третьей частью книги, создала роман-трилогию из времен пугачевщины, ряд сказок, пьес, стихов для детей. Во время войны публиковала патриотические произведения, и отмечала, что работала «на великом увлечении, и это совершенно перестраивало мою душевную жизнь, ничто не казалось трудным».
В разные годы книгой «Народ на войне» восхищались Волошин, Вересаев, Горький, Соколов-Микитов, А. Блок и многие другие писатели. Начав читать эту книгу (ее можно найти в Интернете, имеется и в евпаторийской библиотеке А.С. Пушкина), трудно остановиться, будто начинаешь слышать голоса давно ушедших людей. И сегодня остаются справедливыми слова Корнея Чуковского в адрес Софьи Федорченко: «Если ваши книги умрут как документы, они останутся жить как мастерское произведение искусства».
Николай Петрович Ракицкий и Софья Захаровна Федорченко оставили по себе память в Тарусе. Они не только построили здесь дом и заложили сад. Ракицкий, бывая по служебным делам в командировках, привозил отовсюду, из различных концов страны, семена и саженцы растений. Постепенно на бывшем пустыре вырос просто удивительный сад. Растения со всех концов земли нашли на окраине Тарусы свою вторую родину. Сад Ракицкого небольшой, он уместился на двадцати шести сотых гектара, и сохранился до нашего времени. Теперь этот ботанический сад на южной окраине Тарусы, в конце улицы Шмидта жители города и гости называют чудо-садом.
2012
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |