Введение

У Булгакова — крупнейшего писателя XX века — своя исключительная судьба, свое неповторимое лицо — сатирика, новеллиста, драматурга, автора всемирно известного романа «Мастер и Маргарита». Более четверти века читатель не знал этого романа. Более пятидесяти лет он не знал, что в анналах русской литературы имеются такие произведения, как «Собачье сердце» и «Адам и Ева». Смех над Швондерами и шариковыми возник и заглох в 1927 году, когда повесть «Собачье сердце» была арестована ОГПУ. Зритель более тридцати лет лишен был возможности увидеть пьесу «Бег» на сцене. Даже роман «Белая гвардия» полностью был напечатан в Советском Союзе только в 1966 году.

Долгое время Булгаков был известен как автор пьесы «Дни Турбиных» и инсценировки поэмы Гоголя «Мертвые души».

Но «рукописи не горят», гениальное слово бессмертно, время не властно над произведениями, созданными мастером с чистой душой и мудрым сердцем. И чем дальше от нас уходят по времени даты создания произведений Булгакова, тем сильнее возрастает интерес читателя и зрителя к ним.

В 1991 году общественность широко отметила 100-летие со дня рождения Булгакова. Издательство «Художественная литература» выпустило в свет собрание сочинений Булгакова в пяти томах. Читатель получил основной корпус произведений писателя, в том числе и тех, которые ранее не издавались («Собачье сердце», «Багровый остров», «Адам и Ева», «Батум»). Текстологически выверенным предстал роман «Мастер и Маргарита».

Исследователями проделана большая работа в изучении и обобщении биографического материала писателя¹. Появились богатые по материалу исследования историй пьес Булгакова². Широкую известность получили многочисленные воспоминания о Булгакове³. Издан наконец «Дневник Елены Булгаковой», охватывающий последний период жизни и творчества писателя (с 1 сентября 1933 года по 10 марта 1940 года)⁴. Одним словом, накоплен большой фактический материал. Настала пора в более масштабных измерениях судить о творчестве Булгакова, о его месте в литературе, о его мастерстве писателя и драматурга.

Не следует при этом извлекать Булгакова из эпохи, оставлять без внимания сложную эволюцию его творчества, его противоречия, вызванные трагическими обстоятельствами, в которых он жил. Абстрактные суждения порою эффектны, но они стирают особенное и подгоняют творчество писателя под общие мерки. А писатель велик не тем, что он стоит в стороне от событий эпохи, а тем, как он их осмысливает, в каком свете изображает и каких результатов (в плане художественных обобщений) достигает. Как ему удается прозреть вечное и обгонять в своих мыслях время. Биографический метод суживает творчество писателя.

Конечно, произведения Булгакова рождались на основе личного опыта, были сгустком его впечатлений, чувств и мыслей. Таковы «Записки юного врача». Это яркие зарисовки работы земского врача Булгакова в Никольской больнице Сычевского уезда (Смоленской губернии). Но повесть «Морфий» — это уже философский опус, проникнутый трагическим чувством, заботой о судьбе человека, который может оказаться жертвой «белой смерти».

На основе личных впечатлений Булгаковым написаны «Записки на манжетах», «Необыкновенные приключения доктора», «В ночь на 3-е число». Но мысли автора в них шире частных зарисовок. Мотивы этих произведений в разном виде вошли в другие произведения и обрели обобщенное значение. И в основе романа «Белая гвардия» и пьесы «Дни Турбиных» находится многое из того, что видел, пережил, наблюдал Булгаков, живя в Киеве зимой 1918/19 года. Но реальные факты из истории гетмановщины, петлюровщины, смены властей получили в этих произведениях значительное переосмысление, вошли в особую художественную систему и получили свою булгаковскую интерпретацию, зажили своей художественной жизнью.

Конечно, мы не можем не учитывать факты жизни Булгакова. Кстати, они не так просты, как кажется. Нам неизвестно до сих пор, добровольно или по мобилизации Булгаков оказался в деникинской армии. В 1919 году он был на кавказском фронте, служил военным врачом у белых во владикавказском госпитале, затем в Грозном, выезжал на передовую оказывать помощь раненым. Сам Булгаков в 20-х годах скрывал, что он служил у белых (ни в одной из анкет не указывал на это), и родным советовал не говорить об этом⁵.

Во время гражданской войны Булгаков много пережил. Последние исследования показывают, что он не сразу увидел перспективы развивающихся событий. Находясь в Добровольческой армии, он видел, что борьба осложняется, был настроен мрачно. Но в своих газетных статьях высказывал официозные мысли о необходимости «драться», несмотря ни на какие трудности, и выражал уверенность, что победа белых грядет: «Мы будем завоевывать собственные столицы. И мы завоюем их»⁶. Он думал о будущем. Сравнивая успехи Запада и разруху в России, он очень был обеспокоен тем, что Россия отстала от Запада и ей долго придется залечивать раны, нанесенные войной, догонять индустриальные страны.

Поражение Добровольческой армии на юге России под ударами Красной Армии поставило перед Булгаковым, решившим бросить медицинскую практику и заняться писательством, проблему выбора. И он сделал для себя этот выбор, оказавшийся историческим в его судьбе. В начале апреля 1920 года Булгаков был во Владикавказе. Деникинцы оставили город, бросив Булгакова, больного тифом, на произвол судьбы. Еле выздоровев, он решил порвать с белыми. Надев на рукав шинели красную повязку, Булгаков пошел в подотдел искусств Главполитпросвета, начал работать в театре и газетах — то есть «сотрудничать с Советской властью», как тогда говорили демократически настроенные интеллигенты. Он навсегда оставил профессию врача и целиком отдался художественному творчеству и журналистике. Исследования показывают, что во Владикавказе им были написаны пьесы для театра «Самооборона», «Братья Турбины», «Глиняные женихи», «Парижские коммунары» и «Сыновья муллы (суфлерский экземпляр последней обнаружен в 1960 году)⁷. Сам Булгаков был резко недоволен этими первыми драматургическими опытами.

Не без треволнений Булгаков вступил на путь художественного творчества. Переехав в Москву осенью 1921 года, Булгаков начал сотрудничать в «Гудке» вместе с В. Катаевым, Ю. Олешей, И. Ильфом, Е. Петровым, опубликовав серию фельетонов, юмористических и сатирических эссе. Это были труднейшие годы первых лет нэпа, и Булгаков хлебнул горя, добывая кусок хлеба литературными заработками. Его спас редкий талант быстро схватывать явления, замечать их казусные стороны и создавать юмористические эссе. Недаром эту сторону таланта Булгакова исследователи сравнивают с талантом Чехонте. Одновременно в «Литературных приложениях» к газете «Накануне», издававшихся в Берлине (под редакцией А.Н. Толстого), печатались краткие, живые «зарисовки с натуры» Булгакова, отражающие реалии жизни новой столицы («Накануне» сочувствовала нэпу). Одновременно Булгаков работал над автобиографическими и юмористическими повестями. В «Накануне», затем в альманахе «Возрождение» и журнале «Россия» в 1923 году были опубликованы «Записки на манжетах», а в 1925 году в альманахе «Недра» появилась повесть «Роковые яйца». Она очень понравилась Горькому. Он высоко оценил талант Булгакова. «Остроумно и ловко написаны «Роковые яйца» Булгакова», — писал Горький⁸. Целую бурю в критике вызвал сборник рассказов Булгакова «Дьяволиада» (1925), полный сарказма, аллегорий, беспощадного высмеивания бюрократизма.

Булгаков в сатире продолжал традиции Гоголя и Салтыкова-Щедрина, стремился насытить гротескные картины философскими раздумьями, сделать сатиру средством оздоровления общества от пороков («Собачье сердце»).

Рапповская критика не хотела видеть достоинств в творчестве Булгакова и обрушила на него поток ругательств (как, впрочем, и на ряд других писателей, занимающихся сатирой, — М. Зощенко, например). Но время показало, что главным в юмористических и сатирических произведениях Булгакова 20-х годов было осмеяние мещанства, буржуазных нравов, представлений, оживших в период нэпа, а также бюрократизма, чванливого самодовольства, помпадурства, по которому, кстати сказать, метко била сатира Маяковского. Отметим, что булгаковской сатире не всегда хватало социальной страсти, ярости, какой требовала эпоха острой борьбы. Но мастерство писателя-сатирика и юмориста в опубликованных вещах оказалось неповторимо своеобразным. Его юморески отличались иронией и остроумием, меткостью слова. И как сатирик Булгаков в 20-х годах не чувствовал себя одиноким. В его сатире и юморе было много типологических черт, объединяющих его с В. Катаевым, Ю. Олешей, И. Ильфом, Е. Петровым. Близок был к Булгакову в своей сатире и юморе Пантелеймон Романов.

В 20-х годах складывалась и развивалась многообразная советская литература, формировалась новаторская сатира. Булгаков занял в ней видное место.

На середину 20-х годов приходится взлет таланта Булгакова. В 1925 году в журнале «Россия» была напечатана большая часть его романа «Белая гвардия». МХАТ заказывает автору пьесу по роману для своей сцены. 5 октября 1926 года состоялась премьера «Дней Турбиных». И роман «Белая гвардия», и спектакль «Дни Турбиных» вызвали бурю в критике. Проводились диспуты, устраивались суды над «Днями Турбиных». Ни высокая оценка пьесы Булгакова К.С. Станиславским, ни яркие выступления в защиту спектакля завлитчастью МХАТа П.А. Маркова — ничто не помогало. Рапповцы В. Блюм, А. Орлинский, влиявшие на репертуарную политику, обвиняли Булгакова в апологии белой гвардии (хотя, как мы покажем, никакой апологии белой гвардии в «Днях Турбиных» не было) и требовали снятия спектакля. Связь с МХАТом, работа над редакциями пьесы «Дни Турбиных» (а их, по свидетельству П.А. Маркова, было семь), участие в репетициях вместе с К.С. Станиславским (режиссером был И.Я. Судаков) для Булгакова явились великой школой. Именно здесь Булгаков сформировался как драматург. К.С. Станиславский в 1931 году писал о Булгакове: «Вот из него может выйти режиссер. Он не только литератор, но и актер. Сужу по тому, как он показывал актерам на репетициях «Турбиных». Собственно — он поставил их, по крайней мере, дал те блестки, которые сверкали и создали успех спектаклю»⁹.

В 1926—1931 годах Булгаков, окрыленный успехом «Дней Турбиных», усиленно продолжал работать. Именно в эти годы Булгаков, как и Пушкин, мог сказать о себе: «Чувствую, что духовные силы мои достигли полного развития. Я могу творить»¹⁰. Он на практике ощутил возможности драматургического искусства — емко, в коллизиях, в действиях и переживаниях героев воссоздавать эпоху, сохраняя иллюзию сиюминутного сопричастия, и через сильные характеры, яркие сцены и меткие слова картинно доносить до зрителя большие чувства и идеи, потрясать сердца людей. Драматургия захватывает его, и он пробует свой талант в разных жанрах. В 1926 году Булгаков написал комедию «Зойкина квартира», блистательный фарс, обличающий гримасы жизни нэповского периода. Комедия была поставлена в Театре имени Евг. Вахтангова режиссером А.Д. Поповым и имела шумный успех. В 1927 году Булгаков пишет трагикомедию «Бег», высоко оцененную М. Горьким. «Бег» был принят к постановке МХАТом, но не был допущен к исполнению¹¹. В это же время Булгаков написал своеобразный бурлеск — фантастически-веселый фарс «Багровый остров» (1928) и антивоенную пьесу-трагедию «Адам и Ева» (1931) со сложнейшей философской концепцией, очень актуальной для нашего времени. Одновременно Булгаков в 1930 году приступил к работе над пьесой о Мольере «Кабала святош», а начиная с 1928 года — над романом «Мастер и Маргарита», главным своим произведением, содержание которого он обдумывал много лет.

О каком-либо кризисе в творчестве Булгакова в 1929—1931 годах говорить не приходится. Факты опровергают это. Они свидетельствуют о том, что в 30-е годы, трудные для советской литературы и искусства, особенно для многих «попутчиков» (демократически настроенных писателей), Булгаков вдохновенно работал, обращался ко все новым и новым темам, писал то, что было ему по сердцу, и, говоря словами А. Фадеева из письма Е.С. Булгаковой, не кривил душой, «был искренен, органичен»¹².

Но он не ожидал тех серьезных ударов судьбы, которые обрушились в эти годы на него. Чем шире были его замыслы, чем выше гуманные идеи, тем сильнее они сталкивались с утилитарным социологическим подходом к задачам искусства, который проповедовали рапповцы. Административно-командный подход особенно сильно сказался в эти годы в области театрального дела. На М. Булгакова, Евг. Замятина, а вместе с ними на Б. Пильняка было объявлено в полном смысле слова гонение. В середине 1929 года из репертуара МХАТа были сняты «Дни Турбиных»¹³. В 1929 году перестали ставить в Театре имени Евг. Вахтангова шедшую с успехом комедию «Зойкина квартира». С афиш Камерного театра А.Я. Таирова исчез «Багровый остров».

Доведенный до отчаяния Булгаков в июле 1929 года обратился к И.В. Сталину, М.И. Калинину, А.И. Свидерскому (тогдашнему начальнику Главискусства), Алексею Максимовичу Горькому с просьбой защитить его честное имя от клеветы и отпустить его за границу: «Все мои произведения получили чудовищные, неблагоприятные отзывы, мое имя было ошельмовано не только в периодической прессе, но в таких изданиях, как Б. Сов. Энциклопедия и Лит. Энциклопедия»¹⁴. Ответа не последовало. Затем он пишет заявление секретарю ЦИК Союза ССР А.С. Енукидзе, письмо А.М. Горькому с той же просьбой. В ответ — молчание. Затем 28 сентября 1929 года блеснул луч просвета: через Е.И. Замятина он узнает, что А.М. Горький получил письмо Булгакова и полон сочувствия. Булгаков пишет А.М. Горькому письмо, жалуется на «безмерную усталость», которая не дает ему возможности заняться любимым делом. В конце письма к Горькому у Булгакова прорывается отчаяние:

«...все мои пьесы запрещены, нигде ни одной строки моей не напечатают, [никакой готовой работы у меня нет, ни копейки авторского гонорара ниоткуда не поступает], ни одно учреждение, ни одно лицо на мои заявления не отвечает, словом — все, что написано мной за 10 лет работы в СССР, — уничтожено. Остается уничтожить последнее, что осталось, — меня самого. Прошу вынести гуманное решение — отпустить меня!»¹⁵.

Это был крик души затравленного критикой и административными гонениями писателя.

Но гонения на Булгакова продолжались, создавали невыносимую обстановку, не давали писателю работать. Материальное положение писателя оказалось ужасным. Булгаков — на краю нищеты. Но он был мужественным человеком. 18 марта 1930 года Булгаков обратился с решительным письмом к «Правительству СССР», настойчиво требуя оградить его от гонения, или разрешить выехать за границу, или же помочь ему в устройстве на работу.

Л.Е. Белозерская в своих воспоминаниях утверждает, что обширного письма Булгакова «Правительству СССР» не было, а было короткое заявление¹⁶. Последняя публикация в «Огоньке» (май, 1991, № 20), правда, нарочито скомпонованная из разрозненных кусков публицистом В. Шанталинским, доказывает, что такое письмо было. Его получил начальник ОГПУ Г.Г. Ягода и начальник Главискусства Ф. Кон. Последний отнесся к письму Булгакова резко отрицательно и наложил резолюцию: «Ввиду недопустимости тона, оставить письмо без рассмотрения». Более близкий к Сталину человек, Ягода внимательно прочитал письмо Булгакова, подчеркнул в нем главное, в частности, резкое суждение Булгакова о Реперткоме: «Это он воспитывает илотов, панегиристов и запуганных «услужающих». Это он убивает творческую мысль. Он губит советскую драматургию и погубит ее». Видимо, не без обмена мнением со Сталиным Ягода пишет резолюцию на письме Булгакова: «Надо дать возможность работать, где он хочет. Г. Я. 12 апреля».

Мы знаем, что в судьбе Булгакова активное участие принял А.М. Горький. Отношение Сталина к пьесе Булгакова «Дни Турбиных» было иное, чем группы агрессивно настроенных украинских писателей. Сталин много раз бывал на спектакле «Дни Турбиных» во МХАТе. По протоколам МХАТа, И.В. Сталин смотрел «Дни Турбиных» 15 раз. Он не сомневался в талантливости Булгакова.

18 апреля 1930 года Сталин позвонил Булгакову на квартиру. Разговор был краткий, но значительный. Этот разговор позднее со слов Булгакова записала его жена Е.С. Булгакова. Сталин сказал: «Мы ваше письмо получили. Читали с товарищами. Вы будете по нему благоприятный ответ иметь». А затем Сталин спросил: «А может быть, правда, пустить вас за границу?» Булгаков ответил: «Я очень много думал в последнее время — может ли русский писатель жить вне родины. И мне кажется, что не может». Ответ Булгакова был принципиальным, и его поддержал Сталин: «Вы правы. Я тоже так думаю».

Затем произошел разговор о работе Булгакова во МХАТе. Сталин спросил: «Вы где хотите работать? В Художественном театре?» Булгаков ответил: «Да, я хотел бы. Но я говорил об этом — мне отказали». Сталин посоветовал: «А вы подайте заявление туда. Мне кажется, что они согласятся»¹⁷.

В судьбе Булгакова наступил перелом. С. 1930-го по 1936 год Булгаков работал во МХАТе в качестве режиссера-ассистента, инсценировал «Мертвые души» и участвовал в их постановке, усиленно работал над пьесой о Мольере «Кабала святош» (1930—1936), а затем над пьесой о Пушкине «Последние дни» (1935). Он создал новый вид исторической драмы, поставив в центр проблему — трагедию гения, оказавшегося в неразрешимых противоречиях с деспотической властью. Масштабные идеи все время волновали Булгакова. Общечеловеческие проблемы оказались в центре внимания его пьесы «Дон Кихот» — о рыцаре Печального Образа, защитнике страждущих. Булгаков создал новый вид инсценировок классических произведений («Мертвые души», «Война и мир»).

В начале 1932 года во МХАТе возобновились спектакли «Дни Турбиных»¹⁸. В общей сложности с 1926 по 1941 год «Дни Турбиных» во МХАТе были показаны 987 раз.

Не забывал Булгаков своего любимого жанра комедии. Как бы соревнуясь с Маяковским, он написал комический фарс «Блаженство. Сон инженера Рейна» (1934) — путешествие с помощью машины времени в 2222 год. А затем веселую комедию «Иван Васильевич» (1934—1936), где история и современность фантасмагорично перемежались.

Но невзгоды жизни продолжались, хотя в личном плане Булгаков обрел счастье. В сентябре 1932 года официально был оформлен брак с Еленой Сергеевной Шиловской, ставшей верной спутницей и помощницей в его жизни. Но кричащие противоречия 30-х годов, длань Сталина, подавлявшая свободу творчества, не миновали Булгакова, сказались на его судьбе.

Булгаков мужественно переносит тяжелые удары судьбы, особенно в 1936 году, когда радости (пьеса о Мольере «Кабала святош» наконец-то была поставлена МХАТом, комедия «Иван Васильевич» принята к постановке в Театре сатиры, пьесу о Пушкине «Последние дни» начали репетировать в Театре имени Евг. Вахтангова) вдруг сменялись тяжелой горечью. После редакционной статьи «Правды» «Внешний блеск и фальшивое содержание» (9 марта 1936 года) — с резкой критикой спектакля МХАТа о Мольере — на Булгакова обрушились новые удары. В МХАТе был снят спектакль о Мольере, несмотря на успех у зрителей. Театр сатиры отказался от постановки комедии «Иван Васильевич». В Театре имени Евг. Вахтангова прекратились репетиции над пьесой о Пушкине, несмотря на договор.

Тучи снова сгущались. Но Булгаков не падал духом. Ему было очень тяжело. Но он находил выход в творчестве. Именно во второй половине 1936 года Булгаков усиленно работает над так называемой «четвертой редакцией» романа «Мастер и Маргарита» (окончательную редакцию романа он создал в самые тяжелые годы: 1937—1938). Булгаков о себе мог сказать в это время словами Пушкина: «В уме, подавленном тоской, теснится тяжких дум избыток...» В ноябре 1936 года Булгаков начинает работу над «Театральным романом».

Булгаков не может и не хочет мириться с обстоятельствами. Он не может простить МХАТу, что тот не защитил его пьесу о Мольере. В 1936 году писатель (как это ему ни было тяжело) прерывает работу в МХАТе и переходит на работу в Большой театр, становится консультантом, сочиняет либретто для ряда опер: «Минин и Пожарский», «Петр Великий», «Черное море» (о гражданской войне), «Рашель» (по новелле Мопассана «Мадемуазель Фифи»). Но связь с МХАТом не прерывается. К шестидесятилетию И.В. Сталина, по настойчивой просьбе работников МХАТа, Булгаков в 1939 году написал пьесу о батумской демонстрации 1902 года — «Батум», вложив в нее много труда. МХАТ принял пьесу. Но она не была поставлена на сцене. Сталин остался недоволен пьесой. Все это тяжело отразилось на Булгакове. (Об этом мы расскажем в последней главе книги «Трагический финал».)

Осенью 1939 года резко ухудшилось здоровье Булгакова. До самой смерти, последовавшей 10 марта 1940 года, Булгаков продолжал работать над своим любимым романом «Мастер и Маргарита», вносил в него поправки. Роман оказался синтезом всех его философских идей и художественных открытий как писателя XX века. Булгаков воплотил в нем свои раздумья о трагической истории человечества за два тысячелетия, соединил гротеск, сатиру, фантастику со строгой, по-латински сжатой, выразительной прозой, воскресил легендарную историю о Христе и Пилате и представил ее как высшую степень борьбы правды и справедливости с предательством и злодеянием, губящими все светлое на земле. Сила художественного обобщения в романе «Мастер и Маргарита» такова, что реальность в романе Булгакова стала мифом, а миф реальностью. Булгаков воспел в романе великое назначение искусства как носителя правды, а любовь как очистительную силу, облагораживающую человеческую душу. Правда и любовь предстали в романе Булгакова как вечные опоры жизни, которые спасут человечество от предательства и зла. Сквозь муки и слезы, сквозь мрак и тьму в романе Булгакова «Мастер и Маргарита», как в бетховенских симфониях, звучат радостные мотивы — через страдания к свету! Такова человеческая жизнь! Такова и история человечества! Булгаков создал новый тип философского романа. (Об этом мы скажем в специальной главе.)

Примечания

*. Ольга Аристарховна Мишон — владикавказская знакомая М.А. Булгакова.

**. Разговоров. (англ.)

***. Константин Петрович Булгаков — двоюродный брат и близкий друг М.А. Булгакова.

1. См. исследования: Чудакова М. Жизнеописание Михаила Булгакова. М., 1988; Яновская Л. Творческий путь Михаила Булгакова. М., 1983; Лакшин В. Булгакиада. М., 1987; Петелин В. Михаил Булгаков. Жизнь. Личность. Творчество. М., 1989.

2. Смелянский А. Михаил Булгаков в Художественном театре. М., 1989.

Булгаков Михаил. Пьесы 1920-х годов. (Театральное наследие). Л., 1989.

3. Сборник «Воспоминания о Булгакове М.А.». М., 1988.

Белозерская-Булгакова Л.Е. Воспоминания. М., 1990.

4. Дневник Елены Булгаковой. М., 1990.

5. В письме Н.А. Булгаковой-Земской 26 апреля 1921 года из Владикавказа он писал: «С Мишон^* никаких лекарских conversation'ов^**, которые я и сам не веду, с тех пор как окончил естественный и занимаюсь журналистикой. Внуши это Константину^***. Он удивительно тороват на всякие lapsus'ы» (Булгаков М. Собр. соч.: В 5 т. М., 1989—1990. Т. 5. С. 396).

6. См. в кн.: Чудакова М. Жизнеописание Михаила Булгакова. М., 1988. С. 123.

7. Чеботарева В. Начало пути // Бакинский рабочий. 1967. 4 мая.

8. Горький и советские писатели (Неизданная переписка) // Литературное наследство. Т. 70. М., 1963. С. 152.

9. Станиславский К.С. Собр. соч.: Т. 8. С. 269—270.

10. Пушкин А.С. Полн. собр. соч. Т. XII. С. 198.

11. На судьбу «Бега» повлияло письмо И.В. Сталина Билль-Белоцерковскому от 2 февраля 1929 г. с резкой критикой пьесы М.А. Булгакова. Сталин не понял пьесы Булгакова.

12. Письмо А.А. Фадеева Е.С. Булгаковой от 15 марта 1940 г. // Фадеев Александр. Письма 1916—1956. М., 1967. С. 159.

13. Как показывают новейшие публикации, на снятие «Дней Турбиных» из репертуара МХАТа повлияла обструкция этой пьесы, которую устроила делегация украинских писателей на встрече со Сталиным и Кагановичем в ЦК ВКП(б) во время Недели украинской литературы (9—16 февраля 1929 г.). Каких только обвинений украинская делегация не выдвигала против «Дней Турбиных»: и искажение украинского языка, и сочувствие белым. Договорились до клеветы. Не считаясь с фактами, даже петлюровщину начали выдавать за революционное восстание: «Там освещено восстание против Гетмана. Это революционное восстание показано в ужасных тонах, под руководством Петлюры, в то время когда это было революционное восстание масс, проходившее не под руководством Петлюры, а под большевистским руководством...» (см. стенограмму совещания, опубликованную в журнале «Искусство кино» (1991. № 5. С. 136) в статье Ольги Юмашевой, Ильи Лепихова «И.В. Сталин, краткий курс истории советского театра»).

14. Булгаков М. Собр. соч. Т. 5. С. 432. В Литературной энциклопедии (1929. Т. I) критик И.М. Нусинов писал: «Весь творческий путь Булгакова — путь классово враждебного советской действительности человека». А в Большой советской энциклопедии, (1927. Т. 8) Булгаков объявлялся эмигрантом, хотя он никогда не был за границей.

15. Булгаков М. Собр. соч. Т. 5. С. 437.

16. Белозерская-Булгакова Л.Е. Воспоминания. С. 163.

17. Дневник Елены Булгаковой. С. 299—300.

18. По свидетельству Л.М. Леонидова, постановка «Дней Турбиных» была возобновлена благодаря И.В. Сталину: «На одном из спектаклей, на котором присутствовал товарищ Сталин, руководители театра спросили его — действительно ли нельзя играть сейчас «Турбиных»?

— А почему же нельзя играть? — сказал товарищ Сталин. — Я не вижу ничего плохого в том, что у вас идут «Дни Турбиных» (Советское искусство. 1939. 21 декабря).