В романе в качестве штаба своей деятельности Воланд и его помощники избрали квартиру № 50, где жил руководитель писательской организации Берлиоз. Не мною установлено, что это — та самая квартира, где жил Булгаков в доме Пигита на Садовой. Однако в одной из ранних редакций романа квартира описана иначе: этаж третий, а не пятый; номера квартиры нет; номер дома не 302-бис, а 210; хозяйкой квартиры была поэтесса Степанида Афанасьевна, которая все свое время делила между ложем и телефоном. Можно предположить, что Булгаков имел в виду какую-то другую квартиру.
Анализ маршрутов передвижений по Москве связанных с этой квартирой персонажей романа дает основание предположить, что она расположена в непосредственной близости от Кремля, со стороны Александровского сада. В пользу этого свидетельствует упоминание, что после знакомства Мастера с Маргаритой они оба оказались у Кремля. Первая встреча Маргариты с членом воландовской шайки тоже происходит в Александровском саду. Здесь же пролегает и часть маршрута погони Бездомного за Воландом — на участке, где Воланд делает совершенно, казалось бы, нелогичный «крюк».
Давайте вместе еще раз проследуем за Бездомным, безуспешно пытающимся настичь Воланда.
«Поэт после тихой Спиридоновки очутился у Никитских ворот», где «злодейская шайка... решила применить излюбленный бандитский прием — уходить врассыпную...»
Надо полагать, что слово «врассыпную» должно означать — «в разные стороны». Читаем дальше: «Регент с великой ловкостью на ходу ввинтился в автобус, летящий к Арбатской площади...» — ясно, что, поскольку площадь Никитских ворот не пересекалась, то направо, по Суворовскому бульвару. Далее следует описание эпизода с котом, который тоже, не пересекая площади, уехал трамваем. То есть в том же направлении. Из-за «паскудного кота» Бездомный едва не потерял из виду Воланда, но все же увидел его берет в начале Большой Никитской, или Герцена. Дальнейшая авторская ремарка о том, что после Никитских ворот Иван Николаевич «был ослеплен огнями на Арбатской площади», создает у читателя иллюзию того, что погоня продолжалась тоже по Суворовскому бульвару. То есть не совсем «врассыпную», если иметь в виду маршрут. Но оказывается, что на этом участке Воланд сделал петлю и привел Бездомного на Арбатскую площадь не Суворовским бульваром.
Возвратимся к этому месту в романе: «Иван увидел серый берет в гуще в начале Большой Никитской, или Герцена». Короткая, но емкая фраза. В ней Булгаков нарочитым, далеко не беллетристическим дублированием названия улицы подчеркивает значимость этого момента с точки зрения топографии. Впечатление нарочитости усиливается словами «в начале» — тем более что, как отмечалось выше, начало этой улицы находится у Манежной площади. «В мгновение ока Иван и сам оказался там», то есть у Манежной площади.
Булгаков не указывает, каким путем Воланд попал из этого места на Арбатскую площадь. Есть два маршрута. Первый — обратный, то есть по Герцена до Никитских ворот и далее по Суворовскому бульвару. Второй — вдвое короче («Как ни был расстроен Иван, все же его поражала та сверхъестественная скорость, с которой происходила погоня. И двадцати секунд не прошло, как после Никитских ворот Иван Николаевич был уже ослеплен огнями на Арбатской площади»): по Воздвиженке мимо станции метро «Библиотека имени Ленина», между самой Библиотекой имени Ленина и домом № 4 с мемориальной доской «В.И. Ленин неоднократно бывал в этом доме у Е.Д. Стасовой и Б.С. Жукова».
Учтем изложенное в качестве рабочей гипотезы: «квартиру № 50» следует искать в этом районе; она, скорее всего, связана с событиями, происходившими в дореволюционное время, поскольку, описывая ее, Булгаков оба раза использовал старую систему нумерации домов.
Отправным моментом явилась излагаемая версия прочтения романа, в соответствии с которой прототипами образов Мастера и Маргариты являются Горький и Андреева. В таком случае задача определения квартиры, которая фактически имелась в виду, сводится к выявлению в Москве мест, где они жили вместе.
Фактически такое место в их общей биографии одно (не считая нескольких дней пребывания Горького в доме Долгова в конце 1903 года) — квартира № 20 в доме 4 на углу Воздвиженки и Моховой (до прекращения существования СССР в 1991 году в этом доме находилась приемная его Верховного Совета). В этой квартире на третьем этаже (!) они прожили ровно три месяца — в самый кульминационный период подготовки Декабрьского вооруженного восстания 1905 года. Именно тогда эта квартира превратилась в конспиративный центр по обучению боевиков группы Л.Б. Красина, включая изготовление и применение в баррикадных боях бомб-«македонок». Обучение проводилось в маленькой комнатке, примыкавшей к кабинету Горького; в ней была большая клетка с птицами, которых любил разводить Горький (отмечу параллель с эпизодом в «квартире 50» в романе: «Ай! — вскричал Бегемот, — попугаи разлетелись, что я и предсказывал! — Действительно, где-то вдали послышался шум многочисленных крыльев»).
В эту квартиру доставлялась взрывчатка, детонационные шнуры, взрыватели. Здесь же постоянно находились студенты-кавказцы из боевой дружины, охранявшие Горького от покушений черносотенцев. В этой квартире бывали В.А. Серов и Ф.И. Шаляпин — не отсюда ли упоминание в романе связанного с «квартирой 50» «тяжкого, мрачного голоса», пропевшего в телефонную трубку: «...скалы, мой приют»?
Подлинной хозяйкой в этой квартире была Андреева, создававшая условия не только для боевиков, но и для творческой работы Горького. Это она вместе с Горьким буквально выторговала у Красина для руководства центром одного из самых блестящих боевиков — «Чорта» — В.И. Богомолова, заменившего убитого погромщиками Павла Грожана.
Действительно, «ведьмина квартира» — именно так называлась глава в той, ранней редакции романа. Да и сама ведьма налицо — правда, не поэтесса, а актриса...
Конец «квартиры № 20» наступил 13 декабря 1905 года. Андреева вспоминает об этом: «Нас срочно вывезли из Москвы. Ко мне в театр приехал "Чорт", вызвал меня и сказал, что нужно немедленно ехать... Меня с Алексеем Максимовичем посадили на извозчика и повезли к Николаевскому вокзалу... Через полчаса на нашу квартиру явились с обыском»1.
Не напоминает ли это эпизод из романа, когда черт Азазелло при приближении грозы, «которая бывает только при мировых катаклизмах», увозит на конях из Москвы Мастера и Маргариту? И не раскрывает ли это смысла как самого «катаклизма», так и накрывшей Москву пришедшей с запада «тучи»?.. В пользу этого предположения может свидетельствовать одна из ранних редакций романа, где Булгаков более откровенно, чем в окончательном варианте, снабдил описание этого «катаклизма» признаками революционных событий: пожары, зрелище гибнущих людей, попавших помимо воли и вины своей в катастрофические обстоятельства.
Заслуживает внимания и параллель в двух эпизодах: в романе — в квартире 50, в жизни (вернее, в воспоминаниях М.Ф. Андреевой) — в квартире 20. Вспомним, как Азазелло, не целясь, стреляет из револьвера и точно попадает в намеченное Маргаритой очко на семерке пик, спрятанной под подушкой. А вот как М.Ф. Андреева описывает случай, связанный с «Чортом»: «А вот "Чорта" помню хорошо. Он учил грузин стрелять и один раз так пульнул — прямо в пол. Внизу же, под нами, жил один тайный советник <...> Когда выстрелил "Чорт"-Богомолов, то этот тайный советник приходит ко мне и говорит: "Госпожа Андреева, извините, что я пришел и беспокою вас, мне неловко, но, видите ли, моя жена очень нервная женщина, а у вас тут молодые люди учатся стрелять и попали прямо в пианино, когда играла жена"»2.
Возникает вопрос — не является ли В.И. Богомолов прообразом «демона-убийцы», действующего на страницах романа Булгакова под личиной Азазелло? И не является ли в свою очередь прототипом юного рыцаря-пажа в облике кота Бегемота другой Красинский боевик — Н.Е. Буренин (партийные клички — «Герман», «Герман Федорович»; не отсюда ли шутливое обращение Воланда к коту — «окаянный ганс»?) — интеллигентнейший человек, сопровождавший в эмиграции Горького и Андрееву? Профессиональный музыкант (не отсюда ли белый фрачный галстук Бегемота?), в Америке и на Капри он каждый вечер играл для Горького его любимого Грига, аккомпанировал пению Ф.И. Шаляпина... Не вызывает ли это, в свою очередь, ассоциации с фразой Воланда «О, трижды романтический мастер, неужто вы не хотите... вечером слушать музыку Шуберта?» И не напоминает ли «Венеру» — домработницу Наташу, прислуживавшую Маргарите на балу, «милая, очень хорошенькая и привлекавшая к себе общее внимание и расположение», по свидетельству Н.Е. Буренина, Ф.И. Драбкина, имевшая партийную кличку «Наташа» (совпадение?!) и приносившая в квартиру на Воздвиженке в изящном саквояже бомбы, а в корсете — детонаторы? Характеризуя ее бескорыстие, Н.Е. Буренин вспоминал: «У "Наташи" ничего не было своего, не было денег, но если ей надо было куда-то ехать, ее наряжали в чужое платье, покупали модные шляпы».
Как при этом не вспомнить подарки Маргариты своей домработнице — от пары чулок из собственного гардероба до всего гардероба целиком!
Но возвратимся к «квартире № 20». М.Ф. Андреева, жившая первые годы после революции в Петрограде, бывая в Москве, останавливалась в этой же квартире3, где в то время жила Е.Д. Стасова4. В этой квартире Ленин встречался не только со Стасовой, но и с Андреевой, которая, впрочем, упоминанием на мемориальной доске удостоена не была.
Примечания
1. М.Ф. Андреева. Указ, сборник, с. 108.
2. Там же, с. 109. Из стенограммы рассказа М.Ф. Андреевой экскурсоводам Музея А.М. Горького, 1937 год. В.И. Богомолов умер в 1935 году.
3. Это видно из содержания ее письма В.И. Ленину от 23 августа 1920 года («Я пробуду здесь сегодня и завтра до 6 ч. вечера. Адрес: Воздвиженка, 4, КВ.20, т. 3-11-55»). — Сборник «М.Ф. Андреева», с. 338.
4. Там же, с. 423, 748.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |