Новодевичий монастырь

Новодевичий монастырь. 1927 г. Новодевичий женский монастырь был основан в XV веке на Девичьем поле, Главный собор монастыря — в честь Смоленской иконы Божией Матери — был возведен в 1524—1525 годах

Новодевичий монастырь. 2009 г. После революции монастырь был закрыт, а в 1930—1934 годах в нем работал Музей раскрепощения женщины. С 1934 года монастырь стал филиалом Исторического музея. Снова стал действующим с 1994 года

Со слов литературоведа Владимира Лакшина, Елена Сергеевна Булгакова вспоминала, что после разговора по телефону со Сталиным в апреле 1930 года Михаил Булгаков выбросил в пруд револьвер, который хранил на случай самоубийства: «Кажется, в пруд у Новодевичьего монастыря. Новодевичий и Пашков дом — самые любимые места Москвы у Булгакова». Других свидетельств об этом нет, но Булгаков действительно был на грани гибели в 1930 году — не имеющий работы и средств к существованию, затравленный цензурой, доведенный до отчаяния писатель обратился к Правительству СССР. В очень откровенном и подробном письме Булгаков описывал свое невозможное существование и просил отпустить его за границу. 18 апреля в квартире писателя раздался телефонный звонок, и уже на следующий день Булгакова приняли на работу во МХАТ ассистентом режиссера.

Возможно, в действительности Булгаков не выбрасывал револьвер в пруд после решающего звонка и это яркая деталь была придумана мемуаристом, чтобы подчеркнуть важность разговора со Сталиным (в действительности для Булгакова мало что изменилось, и он понял это очень скоро). Неизвестно даже, о каком револьвере идет речь — было ли это личное оружие Булгакова, сохранившееся с опасных времен гражданской войны на Кавказе, или он одолжил, или купил его? Достоверно одно: весной 1930 года Булгаков был готов к смерти, и самоубийство виделось ему почти единственным выходом из невыносимого положения.

Последний раз мысль о самоубийстве появилась у смертельно больного и страдающего Булгакова в феврале 1940 года. Елена Сергеевна записала в дневнике его просьбу: «Ты можешь достать у Евгения [бывшего мужа Е.С. — Сост.] револьвер?»

Позорный страх смерти кольнул меня еще раз, но я его стал побеждать таким способом: я представил себе, что меня ждет в случае, если я не решусь. Прежде всего, я вызвал перед глазами наш грязный коридор, гнусную уборную, представил себе крик замученного Шурки. Это очень помогло, и я, оскалив зубы, приложил ствол к виску. Еще раз испуг вызвало во мне прикосновение к коже холодного ствола.

«Никто не придет на помощь», — со злобой подумал я. Звуки глубокие и таинственные сочились сквозь пол. В дверь постучали в то время, когда мой малодушный палец осторожно придвинулся к собачке. Именно благодаря этому стуку я чуть не пустил действительно себе пулю в голову, потому что от неожиданности рука дрогнула и нажала собачку.

Но вездесущий Бог спас меня от греха. Автоматический пистолет был устроен без предохранителя. Для того, чтобы выстрелить, нужно было не только нажать собачку, но сжать весь револьвер в руке так, чтобы сзади вдавился в ручку второй спуск. Один без другого не производил выстрела. Так вот, о втором я забыл.

Стук повторился.

Я торопливо сунул револьвер в карман, записку скомкал и спрятал и крикнул сурово:

— Войдите! Кто там?

Из неоконченной повести «Тайному другу»

Новодевичий монастырь. 1900-е гг.

Новодевичий монастырь. 2009 г.

Новодевичий монастырь и его окрестности наряду с домом Пашкова и Патриаршими прудами было одним из любимых мест Булгакова в Москве. С 1928 по 1934 год Булгаков жил вблизи монастыря, в доме на Большой Пироговской улице. Елена Сергеевна, третья жена писателя, вспоминала, как ходила с Булгаковым на лыжах или просто гуляла по «старым местам» у Новодевичьего.

«Покойнику безразлично... Его квартира теперь одна, Никанор Иванович, Новодевичий монастырь, правлению же большая польза», — пишет Булгаков в одном из черновиков «Мастера и Маргариты». Несмотря на то что в окончательном варианте «закатного романа» монастырь фигурирует лишь в финале, в более ранних редакциях автор упоминал его чаще. В «Великом канцлере» Воланд и его свита шли до Воробьевых гор через окрестности Новодевичьего монастыря — внимание героя «не привлекли ни хаос бесчисленных построек вокруг монастыря, ни уже выстроенные белые громады, в окнах которых до боли в глазах пылали изломанные отражения солнца, ни суета людская на поворотном трамвайном круге у монастырской стены. <...> Город более не интересовал его гостя». Судя по черновым наброскам романа, к Новодевичьему монастырю должны были везти из крематория прах Михаила Берлиоза — предсказанный герою последний путь в 1940 году разделил сам автор.

Мастер как будто бы этого ждал уже, пока стоял неподвижно и смотрел на сидящего прокуратора. Он сложил руки рупором и крикнул так, что эхо запрыгало по безлюдным и безлесым горам:

— Свободен! Свободен! Он ждет тебя!

Горы превратили голос мастера в гром, и этот же гром их разрушил. Проклятые скалистые стены упали. Осталась только площадка с каменным креслом. Над черной бездной, в которую ушли стены, загорелся необъятный город с царствующими над ним сверкающими идолами над пышно разросшимся за много тысяч этих лун садом. Прямо к этому саду протянулась долгожданная прокуратором лунная дорога, и первым по ней кинулся бежать остроухий пес. Человек в белом плаще с кровавым подбоем поднялся с кресла и что-то прокричал хриплым, сорванным голосом. Нельзя было разобрать, плачет ли он или смеется, и что он кричит. Видно было только, что вслед за своим верным стражем по лунной дороге стремительно побежал и он.

— Мне туда, за ним? — спросил беспокойно мастер, тронув поводья.

— Нет, — ответил Воланд, — зачем же гнаться по следам того, что уже окончено?

— Так, значит, туда? — спросил мастер, повернулся и указал назад, туда, где соткался в тылу недавно покинутый город с монастырскими пряничными башнями, с разбитым вдребезги солнцем в стекле.

«Мастер и Маргарита», глава 32