Новая книга Владимира Елина «Мастер и Маргарита. Московская Мистериада» состоит из нескольких поэм и имеет весьма сложную, разветвлённую структуру. Главной особенностью этого замысла является то, что в своих сочинениях автор опирается на литературную канву известных произведений. Впрочем, он не только следует путём предшественников, но привносит в их сюжеты новое видение и оригинальную интерпретацию.
Владимир Елин, сочиняя свои поэмы-мистерии, совершил отважный, мужественный и, можно сказать, рискованный поступок. Впрочем, слово «опрометчивый» было бы здесь не вполне уместно. Опрометчиво ведут себя люди, не отдающие себе отчёта, а тут автор действует сознательно, по-своему логично.
Перерабатывая в стихи легендарный роман Михаила Афанасьевича Булгакова, он берёт на себя великую ответственность. У этого произведения миллионы поклонников, каждый из которых стремится увидеть нечто своё, разноплановым эпизодам книги дать самостоятельную трактовку. Но что ещё может двигать литератором, если не смелость? Православный священник, завершая литургическое действо, претворяет вино и хлеб в Кровь и Плоть Христову, и паства охотно внимает ему.
«Мастер и Маргарита» — один из самых таинственных романов в русской литературе. Мистика в нём соседствует с сатирой, интимные тайны — с публицистическими темами. О его загадке писали многие продвинутые люди. Укажем для краткости на журнальную статью Бориса Агеева «Цепь молчания, или «Чёрт все устроит». «Мастер и Маргарита» Михаила
Булгакова как роман-инициация» (Москва, 2004, № 11). Там ставится самый принципиальный вопрос: «А кто, собственно, диктует Мастеру роман про Понтия Пилата?» Не Бог же! Тогда кто? То же самое можно сказать, например, о поэме Иосифа Бродского «Посвящение». Она написана вдохновенно, но кто вдохновлял поэта? Те же материи, вероятно, влияли на Гёте с его «Фаустом», на Пушкина в работе над «Сценой из Фауста», на многих других писателей, имевших касание к теме смерти и загробного мира. Мистика и мистификация часто манили к себе наших классиков!
Пушкин, кстати, был одним из великих русских мистиков (оставаясь при этом самым земным человеком!), верил в приметы, предсказания, предначертания (вспомним про череп, который он хотел передать Дельвигу, про холимый ноготь, про близкую смерть от руки блондина и т. д.). Но Пушкин не боялся говорить о самом главном, хотя и понимал безысходность борьбы с судьбой, но в итоге победил. Как говорится, «смертию смерть поправ...».
Однако книга Владимира Елина начинается совершенно по земному. Мы с увлечением следим за обстоятельствами сердечного увлечения будущего императора Николая балериной Матильдой. Правда, автор предусмотрительно именует её Ксешинской, вероятно, надеясь отвести от себя излишние критические суждения, но спасёт ли это от упрёков? Слишком уж прозрачны все остальные персоналии: Ники, Алекс, Распутин, Пуришкевич, Керенский...
А потом следует смелый фантастический поворот: дочь Матильды становится... булгаковской Маргаритой! Конечно, это очень рискованный шаг, но в наши дни мы видим огромный интерес публики к произведениям, созданным в духе параллельной истории и виртуальной реальности...
Процесс претворения одного вида искусства или жанра в другой всегда достаточно таинственен, хотя встречается сплошь и рядом: художник, вдохновляясь текстом, создаёт самодостаточную иллюстрацию, композитор сочиняет романс, режиссёр — инсценировку или экранизацию. Никого это не смущает и не возмущает. Сколько стрел было выпущено в Андрея Тарковского, который снял не такого «Сталкера» по сравнению с «Пикником на обочине» братьев Стругацких!.. Но он делал свой фильм и имел полное право на такую интерпретацию.
Так и Владимир Елин следует своим собственным путём. Есть опасность, что на этой дороге он встретит немало препон. Дело в том, что у каждого из нас невольно возникает личное представление о том или ином герое, и мы порой не готовы согласиться с мнением интерпретатора. Тот, кто видел экранизации Юрия Кары и Владимира Бортко, наверняка найдёт много несоответствий своим видениям любимых героев. Конечно, бывают и исключения: большинство зрителей телефильма «Собачье сердце» признали и хотя бы отчасти полюбили героев Евгения Евстигнеева (профессор Преображенский), Бориса Плотникова (доктор Борменталь), Владимира Толоконникова (Шариков). Даже неприятный Швондер в исполнении Романа Карцева обладает непостижимым обаянием!
Герои Владимира Елина живут своей, независимой жизнью. У каждого — определённый, не всегда совпадающий с булгаковским характер. И Понтий Пилат, и Иешуа Га-Ноцри, и Мастер, и Маргарита не вмещаются в рамки наших привычных представлений об этих героях. Так же точно мы имеем право признавать или не признавать сатирические образы Варенухи, Лиходеева или функционеров писательского процесса. Фантазия Булгакова неисчерпаема: он преодолел свой морфинизм, и его проза — здоровая и органичная. Стихи Елина стараются это подчеркнуть.
Роман Владимира Набокова «Лолита» имеет иную критическую и читательскую историю. И в Америке, и России всегда находилось немало людей, которые были склонны видеть в нём всего лишь эротическую фантазию — рассказ о том, как взрослый мужчина Гумберт Гумберт вступает в интимные отношения с отроковицей. Но витиеватый замысел Набокова гораздо сложнее, ведь он был не просто талантливым беллетристом, но и вдумчивым исследователем что в энтомологии, что в аналитическом литературоведении. Проникнуть в суть его творения нелегко; неслучайно, что найдётся не так много удачных экранизаций и инсценировок «Лолиты»: кроме франко-американского фильма с Джереми Айронсом и Доминик Суэйн в главных ролях, пожалуй, и вспомнить нечего. «Мастер и Маргарита» переводился на язык кинематографа неоднократно и при всех за и против у этих картин немало ценителей. Хочется верить, что стихотворная версия Владимира Елина поможет расширить и углубить наши представления о любимых книгах.
Остаётся пожелать сочинениям Владимира Елина счастливой читательской судьбы. Он мужественно предпринял эту попытку и выпустил свои стрелы. Но вот насколько удачно будут поражены цели, судить уже не нам, а благодарной читательской аудитории.
Сергей Казначеев,
член Союза писателей России, доктор филологических
наук, член Экспертного совета Книжной дирекции
Правительства Москвы — руководитель секции «Москва
в классической литературе»
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |