Слова, которые не осознаются носителями современного русского языка как производные, мотивированные, и их внутренняя форма может быть определена только благодаря этимологическому анализу, относятся к разряду первообразных имён первичной номинации. «Номинативное значение слова — опора и общественно осознанный фундамент всех других его значений и применений» [Виноградов 1977: 171].
Соответственно при вторичной номинации носителями языка происходит осознание мотивировки наименования. Современному состоянию языков свойственна вторичная номинация, которая реализуется с помощью производных лексико-семантических единиц посредством словообразования и переноса значений. В монографии М.Н. Тропиной «Семантическая деривация и мультипарадигмальное исследование» дается следующее определение этому понятию: «Вторичная номинация — это использование старого слова (его внешней оболочки) для нужд новой номинации» [Тропина 2003: 3].
Вторичные номинации зачастую несут на себе печать этнокультурной специфики. Ибо в каждом национальном языке часто оказываются различными «прототипические признаки» — свойства, которыми характеризуются предметы соответствующего класса, т. е. «одни и те же объекты воспринимаются и кодируются этноязыковыми сознаниями в соответствии с выработанными в данном этнокультурном сообществе представлениями о данном предмете» (Алефиренко 2009: 113), становятся определенными символами той или иной культуры.
В процессе вторичной номинации актуализируются ассоциативные признаки слова. Происходит разного рода перенос наименований: по сходству внешних и внутренних признаков (метафора), по смежности (метонимия), по сходству функций. Эту способность слов изменять свои значения характеризует В.Н. Телия, отмечая не только переносы значений разного типа, но и изменение семантического объёма слов (расширение и сужение, специализация значений, а также семантические кальки) [Телия 1977: 177].
Вторичная номинация может рассматриваться как часть лингвокультурного компонента значения лексемы, так как соотносится с её внутренней формой и бывает вызвана прежде всего ассоциативным мышлением.
1.2.1. Лингвокультурная значимость метафоры
Первое определение термину «метафора» дал Аристотель: «Метафора — перенесение слова с изменением значения из рода в вид, из вида в род, или из вида в вид, или по аналогии». Метафора, по Аристотелю, дает право, «говоря о действительном, соединять с ним невозможное» [Аристотель 1927: 39]. Выражаясь современным языком, «метафора — это такой способ мышления о мире, который использует прежде добытые знания, постигая новые: из некоторого еще не четко «додуманного» понятия формируется новый концепт за счет использования первичного значения слова и многочисленных сопровождающих его ассоциаций» [Маслова 2010: 91].
Метафора антропоцентрична, так как все новые значения создаются путём соизмерения мира с системой культурно-национальных ценностей, знаний и представлений конкретного человека. Только человек способен мыслить метафорически, таким образом, постигая самого себя. План содержания метафоры, а также закрепленные за ним культурные коннотации сами становятся знанием, т. е. источником когнитивного освоения.
Итак, метафоре свойственны следующие важнейшие качества: она является инструментом мышления и познания мира, она отражает фундаментальные культурные ценности, так как основана на культурно-национальном мировидении. Известно, что метафора явление универсальное, потому что существует буквально во всех языках мира, следовательно, метафорическое мышление заложено в человеке на генетическом уровне. Дж. Лакофф и М. Джонсон в своей теории метафоры отметили: «Наша обыденная понятийная система, в рамках которой мы мыслим и действуем, метафорична по самой своей сути... действие метафоры не ограничивается одной лишь сферой языка, т. е. сферой слов: сами процессы мышления человека в значительной степени метафоричны... Метафоры как языковые выражения становятся возможны именно потому, что существуют метафоры в понятийной системе человека» [Лакофф, Джонсон 1990: 387].
Ученые называют метафору фундаментальным чувством, помогающим понимать мир, они говорят о метафоре как о средстве оформления реальности. Метафора — не только средство выражения, но и одно из основных орудий познания, когда новый концепт постигается путем сопоставления со старым, уже известным. Механизмы аналогии вводятся через принцип фиктивности [Телия 1977]. Метафоры придают идеям, находящимся за порогом строгого логического осознания и формулирования, конкретную форму, тем самым позволяют их осознать.
Исследователи выделяют два основных типа метафор: языковую и художественную (индивидуально-авторскую). «Как только метафора была вычленена из ряда других языковых явлений и описана, сразу возник вопрос о её двоякой сущности — быть средством языка и поэтической фигурой» [Скляревская 1993: 30].
Противопоставляя языковую и художественную метафоры, можно сказать, что в языковой метафоре ассоциативные связи объективны, художественные метафоры отражают индивидуальное видение мира, поэтому они субъективны. Языковая метафора — самостоятельная лексическая единица, достаточно свободно вступающая в семантические связи, художественная метафора не имеет такой лексической самостоятельности, она всегда связана с контекстом [Скляревская 1993: 35].
Лексическое значение языковой метафоры, несмотря на сложность, поддается структурированию и подведению под типовые схемы, в то время как каждая художественная метафора уникальна, поэтому наиболее полно представить креативную функцию метафоры помогает наблюдение за поэтическими, образными метафорами, так как особенно ярко она проявляется именно в художественных текстах.
Выделяются три основных вида образных метафор: олицетворение — перенос признака живого лица на неживой предмет, овеществление — перенос признака неживого предмета на живое лицо, отвлечение — перенос признака конкретного явления (лица или предмета) на явление абстрактное, отвлечённое.
Метафора, как и всякий троп, основана на том свойстве слова, что оно в своем значении опирается не только на существенные и общие качества предметов (явлений), но также и на все богатство второстепенных его определений и индивидуальных качеств и свойств. Метафора, как и вообще троп, представляет собой общеязыковое явление, но особенное значение приобретает в художественной литературе, поскольку писателю, стремящемуся к конкретизированному, индивидуализированному образному показу действительности, метафора дает возможность оттенения самых различных свойств, признаков, деталей явления, сближения его с другими. Точно установить для разных видов художественных метафор степень их эмоциональности, наглядности и реализации трудно, поскольку это зависит от субъективного их восприятия. Но исследование индивидуального стиля автора во взаимоотношении с общим его миросозерцанием позволяет нам говорить с достаточной объективностью об эстетической, а, следовательно, и лингвокультурной значимости метафор в том или ином идиостиле.
1.2.2. Символ в аспекте лингвокультурного значения
«Человек живет не просто в физической среде, он живет в символической вселенной» [Маслова 2001: 95]. Истоки возникновения символа лежат ещё в ритуальных действиях, которые, в свою очередь, выступали как символы, их знание определяло и уровень овладения культурой, и социальную значимость личности. Следовательно, уже с самого начала их возникновения и до сих пор символы не существуют сами по себе, а являются продуктом человеческого сознания.
Исследователи относят их к «стереотипизированным явлениям», характерным для той или иной культуры. «Символ в искусстве — универсальная эстетическая категория, раскрывающаяся через сопоставление со смежными категориями — образа художественного, с одной стороны, знака и аллегории — с другой» [Аверинцев 1987: 378].
Символ в языке, порождаемый в процессе эволюции и функционирования языка, означает «знак, связь которого с данным референтом является мотивированной» [Ахманова 2005: 404], он имеет архетипическую природу и уходит корнями в мифологию.
Мотивированность устанавливается между конкретным и абстрактным элементами символического содержания и объясняется аналогией, которая составляет основу такой семантической транспозиции (переноса), как метафора, метонимия и синекдоха. Основу любого символа составляет метафора, а чаще всего несколько переплетающихся метафор, благодаря которым из языковой сущности лексема превращается в сущность символическую.
Метафора имеет образную основу, поэтому справедливым является утверждение, что «в основе символа лежит образ» [Маслова 2001: 99], вместе с тем символ более сложен, многозначен и требует интерпретации. Есть произведения, постичь которые можно, только проникнув в глубинный смысл символических образов, занимающих главенствующее положение в художественном тексте. Образный строй и языковые средства литературного произведения являются выражением авторского замысла и воплощением образа автора.
К.Г. Юнг писал: «Природе символа свойственно соединять противоположное; так он соединяет противоположность реально-ирреального, будучи, с одной стороны, психологической реальностью... он, с другой стороны, не соответствует физической реальности. Символ есть факт и все-таки видимость» [Юнг 1991: 213]. Символ — это «вещь, награжденная смыслом» [Маслова 2001: 102]. Таким образом, за символом всегда стоит некое обобщение, основанное на сравнении и отражающее особенности восприятия того или иного предмета или явления представителями данной культуры. Символ рассматривается как понятие лингвокультурологическое, что отмечал и Ю.М. Лотман, говоря, что культура всегда, с одной стороны, — определенное количество унаследованных текстов, а с другой — унаследованных символов [Лотман 1996].
Символическое употребление слова может быть сформировано в конкретном тексте, а может привноситься в текст из культуры. По мнению Ю.М. Лотмана: в основе художественного замысла лежит не рационально формулируемая тема, а символ — «зерно развертывания будущего текста». Говоря о функционировании символа в системе культуры, он утверждает, что символ — это память культуры [Лотман 1996].
Важнейшее свойство символов — их имманентная (внутренне присущая им) многозначность и расплывчатость границ. Один и тот же символ может иметь несколько смыслов. В зависимости от контекста употребления слова-символа, его лингвокультурное значение может меняться.
Таким образом, исследователи выделяют целый ряд признаков символа: образность (иконичность), мотивированность, комплексность содержания, многозначность, расплывчатость границ значений в символе, его универсальность в отдельно взятой культуре и т. д. Для нашего понимания символа, именно в лингвокультурологическом аспекте, принципиальным является соотнесение его с содержанием передаваемой им культурной информации.
Эпиграфом к сборнику работ А.А. Потебни «Теоретическая поэтика» является его утверждение: «Слово только потому есть орган мысли и непременное условие всего позднейшего развития понимания мира и себя, что первоначально есть символ, идеал и имеет все свойства художественного произведения» Слово, по мнению А.А. Потебни, «соответствует искусству, причем не только по своим стихиям, но и по способу их соединения» [Потебня 1990: 26—27].
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |