Семантическая система современного русского языка — понятие многоплановое. Одним из важнейших её составляющих является лексическое значение слова, которому В.В. Виноградов даёт следующее определение: «...это предметно-вещественное содержание, оформленное по законам грамматики данного языка и являющееся элементом общей семантической системы словаря этого языка» [Виноградов 1977: 169]. В составе лексического значения слова традиционно выделяются три основных компонента: семиологический, структурно-семантический и функционально-стилевой.
Семиологический аспект представляет значение как отражение внеязыковой действительности, то есть «...явления объективного мира сознанием человека в слове. Слово в этом случае рассматривается как знак — заместитель явления реальности в мыслительно-речевой деятельности. Языковой знак — структурно-семантическая единица, обладающая планом содержания (значением) и планом выражения (формой)» [Ильина, Швецова, Ломова 2008: 7]. План содержания лексики является основным материалом изучения специфических черт национального мировосприятия. План содержания представлен денотативным и сигнификативным значением. Денотативное (предметное) значение слова — это номинативный и информативный компоненты значения, абстрагированные от стилистических (эмоциональных, оценочных и экспрессивных), прагматических и других компонентов содержания. Сигнификативное значение раскрывает существенные признаки явления действительности, составляя содержание понятия. Сигнификативное значение отражает в человеческом сознании и языке материальные свойства денотата.
Не менее важным является и функционально-стилевой аспект, в котором значение рассматривается как отражение социолингвистического отношения к слову.
Функционирование слова как знака связано с его тремя характеристиками (параметрами): а) семантика знака как отношение к обозначаемому явлению действительности; б) синтактика знака как его связи с другими знаками в речи/тексте; в) прагматика знака как его отношение к участникам речевого акта: говорящему — слушающему (пишущему — читающему). Прагматика знака в таком понимании — это его использование в определенной речевой ситуации с определенной целью в межличностных отношениях участников речи. Прагматика знака актуализирует и акцентирует определенную сторону значения знака в речи/тексте. Прагматика знака связана с коммуникативными целями в общении людей [Василик 2003].
Традиционно лексическое значение может включать: обыденное понятие — общепринятую в русском языке бытовую форму знания, сложившуюся в процессе практической и культурной деятельности человека; научное понятие — форму знания определенной отрасли науки; коннотации (дополнительные созначения), заключающие в себе содержательные и/или стилистические (эмоциональные, оценочные и экспрессивные) компоненты значения слова, общепринятые в русском языке [Диброва 2001].
Термин «коннотация», распространённый в современной лингвистике, может быть соотнесён с традиционным лексикологическим термином «оттенок значения». Но под оттенком значения понимаются и самостоятельные значения, и семантический компонент вероятной реализации значения, и собственно коннотации. Термин дублирует несколько принципиально различных понятий и потому не может быть использован как теоретическое понятие [Апресян 1974: 243—248]. Коннотация же — дополнительный компонент семантики содержательного или стилистического характера, квалификативная оценка познавательной деятельности человека. Коннотация отражает чувственную, ценностную, изобразительно-выразительную квалификацию реальной действительности, которая закрепляется в семантике слова в виде эмоционального, оценочного и экспрессивного компонентов значения. Теоретически любая лексическая единица языка может быть названа культурно маркированной. [Смирнова 2008].
«Помимо основного значения, лексема имеет потенциальные значения — содержащиеся в слове смысловые возможности, известные носителям русского языка и проявляющиеся при контекстном употреблении в синтагматических (сочетательных) связях; а также вероятностные значения, возникающие из знания о мире прагматические ассоциативные смыслы, которые служат для означивания слова в данном контексте в синтагматических (сочетательных) связях (метафоры)» [Диброва 2001: 185]. Эта дифференциация развивает учение А.А. Потебни о ближайшем и дальнейшем значении слова. Открытый А.А. Потебней элемент языковой семантики («ближайшее значение») назван им формальным, поскольку он «является формой другого содержания». Иными словами, «ближайшее значение» служит внутренней формой репрезентации дальнейшего значения, способом языковой объективации интеллектуально-эмоционального содержания. [Потебня 1976: 175].
Все потенциальные и вероятностные значения слова, содержащиеся в слове смысловые возможности, известные носителям русского языка и проявляющиеся при контекстном употреблении в синтагматических связях, прагматические ассоциативные смыслы, которые служат для означивания слова в конкретной речевой ситуации, образуют периферию лексического значения слова. Потенциальные и вероятностные значения составляют национально-культурное своеобразие лексемы.
Следовательно, многоуровневый характер значения лексемы включает помимо денотативно-сигнификативного компонента лингвокультурную составляющую, в которой представлена вся культурно значимая информация, связанная с экспрессивной и иллокутивной функциями, а также когнитивная память слова, то есть смысловые характеристики языкового знака, определяющиеся его исконным предназначением и системой духовных ценностей носителей языка.
Л.М. Хохлина отмечает: «Под лингвокультурным потенциалом нами понимается наличие в языковой единице экстралингвистических предпосылок, связанных с предметной областью культуры, а также способность языковых знаков к культурной референции» [Хохлина 2011: 34].
Таким образом, лингвокультурный компонент лексемы — это совокупность всех возможных коннотативных наращений, реализованных в синтагматических и парадигматических связях, ассоциативных сближениях, свойственных данной лингвокультуре и обусловленных ею, а также потенциальных и вероятностных значений лексемы в языке данной культуры, т. е. область ядерного окружения и периферии лексического значения слова.
1.1.1. Экспликация лингвокультурного компонента во внутренней форме слова
Лексический фонд различных языков отличается не только в плане выражения, но и в плане организации и осмысления языковых единиц. Выделяя те или другие признаки и свойства предметов, язык организует и интерпретирует полученные данные только одному ему присущим способом. Предметы и явления при этом могут быть интерпретированы либо извне (через определение, синтаксическую сочетаемость, дефиниции и ассоциации), либо изнутри (через внутреннюю форму слова).
В своей работе «Семантика русского языка» Л.А. Новиков отмечает: «Значение — это то, что отражается данной лексической единицей, внутренняя форма — то, как отражается в единице (в её значении) тот или иной факт действительности. Внутренняя форма — мотивирующий, избранный признак названия (имени)» [Новиков 1982: 161].
Общепринято рассматривать внутреннюю форму слова как его этимологический признак, как смысловой первоисточник, запечатлённый во внешней словесной форме. Ф.И. Буслаевым впервые было сформулировано положение о том, что источником языковой номинации служит тот признак, который прежде всех бросается в глаза и глубже, чем другие, волнует наши «чувства и воображения». Известно и определение А.А. Потебни, которому принадлежит сам термин «внутренняя форма»: «Внутренняя форма слова есть отношение содержания мысли к сознанию; она показывает, как представляется человеку его собственная мысль» [Потебня 1976: 427].
При этом выявленный в результате этимологического анализа первосмысл всегда открыт к потенциальным изменениям, которые могут произойти в результате обогащения лексического значения слова различными дополнительными признаками. В.Н. Манакин следующим образом определяет основную функцию внутренней формы слова: «Внутренняя форма слов, являясь средоточием этимологической памяти слова, хранителем первоначального концептуального представления о предметах, служит и указателем дальнейшего семантического развития слова, прокладывает пути будущих возможных смысловых ассоциаций, которые формируют разные значения» [Манакин 2004: 246—247].
Внутренняя форма служит для нашего языкового сознания лишь своеобразной отправной точкой, в дальнейшем определяющей творческий потенциал языкового знака, который может проявиться, когда возникает наглядный, чувственный (поэтический) образ. Речь идёт о внутренней форме слов как словесно-логическом представлении заключённого в них смысла. В поэтическом языке в слове обычно заключён переносный смысл, связанный с эстетическими переживаниями и воображаемыми ассоциативно-образными импликациями. Так как ассоциативное поле входит в состав лингвокультурного компонента значения лексемы, мы можем говорить о его экспликации во внутренней форме объективирующего её слова.
Сущность понятия «внутренней формы» как эпидигматического звена деривационной памяти языкового значения получила лингвистическое обоснование в трудах А.А. Потебни. Учёный опирается на понятие апперцепции, обусловленности каждого конкретного восприятия предыдущим опытом человека. «Следовательно, если объект знакообозначения условно назвать внешней формой речемышления, а актуальное значение языкового знака — оптической формой, то лежащие между ними логические формы следует считать внутренними и по отношению к первым, и по отношению ко вторым» [Шпет 2003: 400]. Особенно важными становятся эти суждения для понимания семантики знаков вторичной номинации, так как их значения формируются опосредованно, через использование того коллективного опыта народа, который закодирован в соответствующих знаках первичного именования. Внутренняя форма играет роль своеобразного посредника между значением знака вторичной номинации и значением его производящего.
Учитывая вышесказанное, при выявлении лингвокультурного компонента значения лексемы в первую очередь мы обращаемся к исследованию структурно-семантического аспекта — значения как смысловой организации слова (эпидигматики). Эпидигматика (греч. epidosis — «приращение, прирост») — именование иерархической семантической производности современного многозначного слова, которая сложилась исторически и образует внутреннюю структуру его значения. При эпидигматическом анализе значения слова рассматриваются наборы интегральных (объединяющих) и дифференциальных (различительных) признаков, позволяющих установить деривационные внутрисловные зависимости значений, ограничивающие одно значение от другого [Диброва 2001: 171—172].
Это позволяет нам рассматривать внутреннюю форму языкового знака как синхронный эпидигматический компонент его семантической структуры, отражающий тот денотативный признак, по которому и был наименован соответствующий фрагмент реальной действительности.
Во внутренней форме коннотативно-маркированного языкового знака взаимосвязаны номинативный, предикативный и действенный аспекты смыслообразования, так как внутренняя форма в самом зародыше содержит в себе и коннотативный, и оценочный, и семантический компоненты. По смысловому наполнению внутренняя форма не может приравниваться ни к концепту, ни к этимологическому значению, поскольку в ней сфокусированы вместе один из этимологических признаков, модально-оценочный компонент, отдельные смысловые элементы концепта, что в свою очередь и является составляющей частью лингвокультурного компонента значения лексемы. Сложные сплетения синтагматического и ближайшего смыслового слоя образуют не всегда уловимые контуры внутренней формы, так как часто наблюдаются её взаимодействия с внутренними формами действия и образа. Например, слова в составе фразеологизма своими внутренними формами проникают в действие и становятся его внутренней формой. Вот почему внутренняя форма знака предстаёт как стимул переработки и преобразования первоначальной информации, кодируемой в языковом знаке непрямой номинации [Алефиренко 2003: 71].
А.А. Потебня во внутренней форме слова видел образ слова, поэтому для него «всякое слово с живым представлением [...] есть эмбриональная форма поэзии» [Потебня 1976: 429].
Итак, говоря об экспликации лингвокультурного компонента значения лексемы во внутренней форме, мы воспринимаем её как речемыслительный «зародыш» («эмбрион») или внутренний алгоритм, являющийся источником типичных ассоциаций, а также своеобразный лингвокреативный стимул оживления целой вереницы социально значимых связей, коннотаций и представлений, определяющих векторы дальнейшего семантического развития слова.
1.1.2. Синтагматические и парадигматические свойства лексемы в аспекте её лингвокультурного значения
Значение лексической и фразеологической единицы проявляется в их семантико-грамматической связи с другими словами. Синтагматическое согласование осуществляется в речи, в конкретных предложениях и подчинены определенным лексическим, семантическим и грамматическим правилам.
Языковые единицы участвуют в формировании основных структурно-смысловых категорий текста, обеспечивая его связность и целостность. Семантика художественного текста включает, кроме исходных значений текстовых элементов, семантику внутритекстовых процессов. В результате взаимодействия семантических единиц текста возникает дополнительная, структурная семантика. Это текстовое явление исследователи называют «приращением смысла» [Виноградов 1959], «поэтическим значением» [Винокур 1959].
Основоположник учения о парадигматических и синтагматических отношениях между единицами языка, Ф. де Соссюр считал, что слова в речи, соединяясь друг с другом, вступают между собою в отношения, основанные на линейном характере языка, который исключает возможность произнесения двух элементов одновременно. Эти элементы выстраиваются один за другим в потоке речи. Такие сочетания, имеющие протяженность, можно назвать синтагмами. Но вне процесса речи слова, имеющие между собой что-либо общее, ассоциируются в памяти так, что из них образуются группы с разнообразными отношениями внутри. [Ф. де Соссюр 1977]. Отношения, о которых рассуждал учёный, образуют в современном языке множество разнообразных парадигм, причём на всех уровнях языка.
Рассмотрим интересующий нас лексико-семантический уровень, здесь выделяются следующие типы парадигм: омонимическая парадигма, синонимическая парадигма, антонимическая парадигма, тематическая парадигма, гиперо-гипонимическая парадигма, лексико-семантическая группа слов. Все эти парадигмы в художественном тексте могут иметь окказиональное, индивидуально-авторское происхождение, а, следовательно, отличаться самыми разнообразными коннотациями, входящими в состав лингвокультурного компонента значения ключевой лексемы. Компоненты же самой парадигмы избираются автором произведения в зависимости от коммуникативных задач высказывания. Иными словами, компоненты парадигмы функционируют в речи и вступают в ней в синтагматические отношения.
Для того, чтобы построить речевую цепь, автор вынужден делать выбор нужных единиц языка и затрагивать, таким образом, парадигматические отношения. Вместе с тем единицы языка организуются в речевую последовательность не по прихоти автора речи, а по законам языковой структуры, в соответствии с сочетательными возможностями лексем.
Как и парадигматика, синтагматика свойственна всем уровням языковой структуры. Например, при фразеологическом анализе текста синтагматический и парадигматический аспекты фразеологии не только не противоречат, а напротив, взаимно дополняют друг друга и способствуют более глубокому исследованию языковой структуры. Именно этот «путь» описывал В.В. Виноградов: «путь изучения структуры разных видов значений слова с целью выделения таких категорий словесных значений, которые лежат в основе различных процессов фразообразования» [Виноградов 1977: 170].
Благодаря развитию когнитивной лингвистики стало ясно, что лексическая сочетаемость объясняется особенностями восприятия мира человеком. Картина мира, воплощённая в языке художественного произведения, мотивирует лексическую сочетаемость, и сама сочетаемость служит ключом к восстановлению стоящего за ней образа.
Лингвокультурологическая парадигма современных исследований направлена на целостное описание функционирующей системы языковых единиц. При этом любые лексико-семантические объединения групп слов характеризуются определенными синтагматическими и парадигматическими отношениями между единицами языка, которые являются результатом влияния на язык культуры его носителей. Смыслы формируются языковыми и речевыми значениями слов и сочетаний, особенностями парадигматических рядов (контекстуальная синонимия, антонимия) и синтагматических возможностей слов, словообразовательной спецификой и ассоциативными связями. В произведениях художественной литературы они репрезентируют индивидуально-авторское восприятие действительности в контексте общечеловеческих представлений о мироустройстве.
Рассуждая о лексической структуре текста, И.В. Арнольд пишет, что «...текст представляет собой единство двух множеств — множества его элементов и множества связей и отношений между ними» [Арнольд 1984: 8].
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |