Часть вторая — академическая

Следы дальнейшей деятельности упорного человека — Ильи Ивановича Иванова — обнаруживаются в документах Академии наук СССР. Общая схема взаимоотношений профессора-еретика и официальной организации остается прежней: сначала восхищение и одобрение, затем полное неприятие как идей, так и самого человека. И тянулась вся «академическая история» много дольше истории «бюрократической» — около трех лет.

Две бумаги стоят у начала и конца процесса «принятия решений» — протоколы заседаний Физико-математического отделения Академии наук 1925 и 1928 годов.

Академия наук
Союза Советских Социалистических Республик.
Отделение физико-математических наук
XIII заседание, 30 сентября 1925 г.
§ 254—318

Присутствовали: президент академик А.П. Карпинский, вице-президент академик В.А. Стеклов, академик-секретарь отделения А.Е. Ферсман, академики: А.А. Белопольский, Н.В. Насонов, И.П. Павлов, Н.С. Курнаков, В.Н. Ипатьев, П.П. Лазарев, А.Ф. Иоффе, В.Л. Комаров, Я.В. Успенский, Д.П. Коновалов, В.Л. Омелянский, С.П. Костычев, Ф.Ю. Левинсон-Хессинг и и.о. директора Зоологического музея А.А. Бялыницкий-Бируля.

291. Академик-секретарь доложил, что перед заседанием ФМО состоялся доклад профессора И.И. Иванова о предполагаемой им экспедиции в Африку для организации на станции Парижского Пастеровского института (Французская Гвинея) опытов гибридизации на антропоидах. Намеченная профессором Ивановым работа была признана заслуживающей большого внимания и полной поддержки.

Положено поддержать идею необходимости работ профессора Иванова, признав за ними большое научное значение, о чем довести до сведения Управление делами Совнаркома СССР, прося об оказании поддержки этому начинанию, как путем отпуска соответствующих ассигнований, так и облегчения профессору Иванову всех сопряженных с настоящей экспедицией формальностей.

11 апреля 1928 г.

326. Н.В. Насонов доложил, что по рассмотрении переданного ему отчета профессора И.И. Иванова о командировке его в Африку он считал бы необходимым для обсуждения высказанных в отчете предложений ввиду их сложности созвать комиссию под председательством непременного секретаря. В.Л. Комаров заявил, что Академии наук следует высказать ясно и твердо свое вполне отрицательное отношение к предложению профессора И.И. Иванова о скрещивании человека с обезьяной как не научному и не могущему дать никакого результата, и предложил образовать комиссию в составе Н.В. Насонова, А.Н. Северцова, П.П. Сушкина, В.Л. Комарова и А.А. Бялыницкого-Бирули для рассмотрения этого вопроса.

Положено предложение В.Л. Комарова принять и передать все дело в означенную комиссию.

Доклад И.И. Иванова, на основании которого в 1925 году академики одобрили деятельность профессора, сохранился. Текст его приводится ниже.

Следует только заметить, что не каждый профессор смог бы пробиться для доклада в академию. Есть основания полагать, что кто-то «наверху» пытался помогать Илье Ивановичу, сочувствовал его деятельности и академик Иван Павлов...

30 сентября 1925 г.
В Физико-математическое отделение Всесоюзной Академии наук.
Профессора Ильи Ивановича Иванова

Доклад

Согласно предложения непременного секретаря Академии наук академика Сергея Федоровича Ольденбурга имею честь сделать следующее сообщение.

25лет тому назад благодаря ходатайству президента Академии наук, опиравшегося на отзывы о моих работах академиков А.О. Ковалевского и В.В. Заленского, правительством были отпущены средства, давшие мне возможность продолжить и углубить мои изыскания с методом искусственного осеменения млекопитающих, поставить ряд экспериментальных исследований в области физиологии и биологии размножения и провести экспериментальную работу по видовой гибридизации млекопитающих (зеброиды, зуброиды, бизоноиды и т. п. в Асканья-Нова). Некоторые мои исследования проведены были в Особой зоологической лаборатории Академии наук, находившейся в то время в заведывании покойного академика В.В. Заленского, и в лаборатории академика Ивана Петровича Павлова. В дальнейшем я неизменно пользовался в своей научной деятельности поддержкой членов Академии наук. Так, в 1908 году в Петербурге была организована специальная правительственная лаборатория с филиалом в Асканья-Нова, позволившая мне значительно расширить свои исследования. Вопрос об организации этой лаборатории сначала встретил энергичное противодействие в некоторых сферах и был решен в положительном смысле исключительно благодаря лестным отзывам о моих работах академиков И.П. Павлова, В.В. Заленского, В.М. Шимкевича, признавших за моими работами не только научное, но и практическое значение.

Пользуюсь случаем заявить, что в данное время выработанный мною метод искусственного осеменения признан мерой государственного значения и широко применяется как зоотехнический метод в деле массового восстановления и улучшения отечественного коневодства. Метод этот принят также за границей (Германия, Франция, Чехословакия, Австрия, Япония и др.).

Мои работы с методом искусственного осеменения млекопитающих, а также в области видовой гибридизации естественно привели меня к мысли поставить опыты скрещивания путем искусственного осеменения между различными видами человекообразных обезьян и между последними и человеком. Опыты эти могут дать чрезвычайно интересный материал для выяснения вопроса о происхождении человека и ряда вопросов в области наследственности, эмбриологии, патологии и сравнительной психологии.

Получение гибридов между различными видами антропоидов весьма вероятно. За успех их говорят результаты скрещивания, например, бизонов, зубров с домашним рогатым скотом. Рождение гибридной формы между человеком и антропоидом менее вероятно, но возможность его далеко не исключена.

Мои попытки в дореволюционное время наладить работу в этом направлении не имели успеха. Для организации этих опытов требовались исключительная обстановка и значительные средства. Действительно, работа эта может быть поставлена только в тропической зоне, так как антропоидные обезьяны вне этого пояса обычно живут недолго и, как правило, не размножаются. Кроме того, для опытов необходимо иметь по крайней мере несколько десятков антропоидных обезьян, стоимость которых исчисляется в тысячах золотых рублей; необходимо располагать лабораторной обстановкой, иметь в своем распоряжении опытный в уходе за антропоидными обезьянами служебный персонал и оборудованные помещения. Реализация всего вышесказанного потребовала бы не одну сотню тысяч рублей и несколько лет подготовительной работы. Вот почему эти исследования до сих пор не могли быть проведены, несмотря на захватывающий интерес намеченной проблемы, указания в научной литературе на ее значение и даже не доведенную до конца попытку организовать специальную экспедицию с этой целью.

В настоящее время положение резко изменилось. В Западной Африке, во Французской Гвинее, в Киндии, родине шимпанзе, Парижским Пастеровским институтом организована крупная станция по разведению антропоидных обезьян в целях опытного исследования и лечения болезней, свойственных человеку и обезьянам. В смысле обстановки здесь имеется достаточное число шимпанзе, но недостает представителей других видов антропоидов (гиббоны, гориллы, орангутанги).

Дирекция Пастеровского института, ознакомленная с планом моих работ, еще в прошлом году предлагала мне провести эту работу на их станции. В текущем году перед моим отъездом из Парижа я снова получил от профессора Кальметта письменное подтверждение в том, что Пастеровский институт будет ждать моего возвращения, продолжать начатые подготовительные работы в Киндии и что дирекция института окажет всемерное содействие для осуществления этих исследований на их станции в Киндии. Однако финансовые затруднения, переживаемые Пастеровским институтом, не позволяют ему закупить необходимых антропоидов Зондского архипелага, а также горилл и взять на себя дополнительные расходы, о чем и сообщается в прилагаемом письме директора Ру и профессора Кальметта. При таком положении дела необходимо располагать добавочными средствами на расходы: а) по закупке не имеющихся в распоряжении станции антропоидов, б) по оплате проезда и содержания командируемого персонала, в) по оплате специальных услуг местных жителей, г) по закупке специального недостающего оборудования, д) по оплате мелких и непредвиденных расходов, связанных с этой работой.

Согласно сообщения непременного секретаря Академии наук академика С.Ф. Ольденбурга на эту экспедицию советским правительством ассигновано и переведено на Академию наук 10 000 долларов.

Имея честь доложить о всем вышеизложенном высокоуважаемому собранию, жду постановления по поводу моего доклада по этому делу.

Считаю долгом заявить, что выехать в командировку я могу в ближайшее время.

При сем прилагаю копии двух писем на мое имя, полученных от директора Пастеровского института доктора Ру и его помощника профессора Кальметта.

Профессор Илья Иванов

Получив деньги от Совнаркома и одобрение от Академии наук, И.И. Иванов в начале февраля 1926 года выехал в Париж.

Следующий комплект бумаг — это рассказ Ильи Ивановича о начавшемся столкновении теоретических предположений с реальностью. Пока речь идет не о науке, а об организации работы. Возникают новые сроки выполнения поставленных задач, просьба о новых деньгах...

Париж,
15 марта 1926 г.
Непременному секретарю Всесоюзной Академии наук
Сергею Федоровичу Ольденбургу

Глубокоуважаемый Сергей Федорович!

Переговоры и выяснение некоторых вопросов задержали меня в Париже дольше, чем я предполагал. В Пастеровском институте я был принят доктором Ру и профессором Кальметтом с обычным радушием и готовностью всемерно помогать мне.

Финансовые затруднения, переживаемые Францией, особенно в связи с падением франка, тяжело отражаются и на бюджете Пастеровского института, который в настоящее время не имеет возможности субсидировать мою работу. Пастеровская станция в Киндии, получающая средства от Министерства колоний и потому не зависящая материально от Пастеровского института, по-видимому, также небогата. Таким образом, вести работу придется в условиях далеко не тех, на какие можно было рассчитывать.

Недостаток средств несомненно должен будет отразиться на масштабе опытов, однако основные задания надеюсь выполнить.

С глубоким уважением
и преданностью И. Иванов.

Париж, 15 марта 1926 г.

Во Всесоюзную Академию наук

Согласно командировке, полученной мною от Академии наук, 4 февраля сего года я выехал из Москвы за границу. В Берлине я задержался на несколько дней для выяснения возможности закупки необходимых для моих опытов обезьян у немецких поставщиков. 12 февраля сего года я был уже в Париже. Из переговоров с администрацией Пастеровского института и директором Пастеровской станции в Киндии майором ветеринарным врачом Вильбером выяснилось, что вследствие финансовых затруднений, испытываемых Пастеровским институтом, работы по подготовке и оборудованию необходимых помещений в Киндии не произведены и что опытные животные не заготовлены.

Директор станции в Киндии ветеринарный врач Вильбер предложил за счет отпущенных в мое распоряжение сумм закупить необходимых мне шимпанзе, построить для них клетки, отремонтировать помещение для моего жилья, закупить необходимую мебель и взять на себя содержание животных и ухаживающего за ними персонала. По плану Вильбера, подготовительные работы должны быть закончены к концу сентября, после чего можно будет приступить к опытам.

Однако, ознакомившись ближе с положением дела, я пока отклонил это предложение и решил не откладывать работу на такой долгий срок, по возможности скорее выехать в Киндию и начать там опыты.

Мой план одобрен доктором Ру и профессором Кальметтом.

Выехать предполагаю 16 марта сего года на пароходе Tohad, отходящем из Бордо на Дакар и Конакри.

Профессор Иванов

Академику Александру Евгеньевичу Ферсману

Академия наук, Ленинград

Глубокоуважаемый Александр Евгеньевич, виделся на днях с Сергеем Федоровичем Ольденбургом, подробно ознакомил его с положением дела, ради которого я имею командировку от Академии наук. Сергей Федорович просил меня как можно скорее послать на Ваше имя мою докладную записку и смету. Кроме того, он уполномочил меня сообщить Вам, что мои планы и предложения он знает и поддерживает их. Затем Сергей Федорович предупредил меня, что смета Академии наук, по-видимому, рассмотрена уже, но что моя смета может быть проведена в дополнительном порядке.

Вместе с этим письмом высылаю свою докладную записку со сметой на 1927 год и прошу Вас не отказать поддержать мои ходатайства перед Академией наук и провести смету.

I/IX 1926 г. Париж

С глубоким уважением и преданностью
И. Иванов

В Физико-математическое отделение
Конференции Всесоюзной Академии наук
командированного в Западную Африку
профессора И.И. Иванова

Докладная записка

Считая своим долгом представить по окончании командировки подробный доклад, в настоящее время сообщаю кратко о положении дела.

Во Французскую Гвинею я выехал из Бордо 16/III сего года и 27 того же месяца приехал в Конакри, главный город Французской Гвинеи. За 12 дней пути пароход только один раз останавливался на три часа в порту Дакар.

В Конакри я встретил весьма любезный прием со стороны местного губернатора доктора Пуаре. С первым пассажирским поездом (пассажирский поезд ходит от Конакри до Канкана два раза в неделю) я отправился в город Киндию, отстоящий в 150 километрах от Конакри. Оттуда в тот же день я был на станции Пастеровского института. Эта станция расположена в лесу, в расстоянии 7 километров от Киндии. Городок Киндия представляет собой туземный поселок с весьма незначительным числом домов, приспособленных для жилья европейцев. Эти дома заняты чиновниками и купцами, живущими обычно с семьями. Гостиниц нет; комнат для приезжающих при железнодорожной станции также не имеется.

Приехав на Пастеровскую станцию, я увидел, что хижина, которую заведующий станцией предназначал для меня, — заброшенное и заселенное термитами помещение, совершенно негодное для жилья.

Ремонтировать эту сторожку явно не имело смысла. Проще и практичнее было бы построить новую. Я так и сделал бы, если бы можно было поставить здесь опыты.

Ознакомившись с составом имеющихся здесь шимпанзе, я убедился, что из числа тридцати с лишним обезьян, содержащихся в клетках, нет ни одной половозрелой. Из дальнейшего выяснилось, что получить взрослых шимпанзе при существующей там постановке охоты на обезьян нельзя. Охота на шимпанзе ведется грубо, жестоко и крайне нерационально. Взрослые обезьяны, загнанные толпою охотников на дерево вместе со своими детьми, или погибают под выстрелами и под ударами дубин охотников, или успевают спастись бегством. Негры предпочитают подбирать подростков, предварительно убив родителей, чем рисковать жизнью в попытке взять живьем взрослых шимпанзе. Несмотря на категорическое распоряжение администрации достать для меня взрослых обезьян, на Пастеровскую станцию неизменно доставлялись шимпанзе в детском возрасте и притом часто искалеченные, умиравшие сравнительно скоро после доставки.

Прожить некоторое время, около месяца, на станции смог только благодаря тому, что заведующий станцией ветврач Вильбер возвращался из Парижа только через месяц и я мог занять свободную комнату в лаборатории до его приезда. За это время я имел возможность подробно ознакомиться с методами содержания и кормления шимпанзе на станции, сделать несколько вскрытий шимпанзе, произвести кастрации, собрать гистологический материал по половым железам у молодых шимпанзе, сделать несколько экскурсий в глубь страны, чтобы ознакомиться с окружающими условиями и собрать некоторые материалы ботанического и зоологического характера.

Мои попытки достать взрослых шимпанзе из частных рук ни к чему не привели, так как в настоящее время шимпанзе взяты под охрану администрации колоний и никто не имеет права без специального разрешения охотиться на них или держать у себя дома.

Таким образом, на месте еще более выяснилось, что план заведующего станцией ветврача Вильбера, предложившего мне выдать ему 2500 долларов с тем, что он берет на себя заготовить к октябрю месяцу нужных для опыта обезьян и отремонтировать вышеуказанную хижину, явно был неисполним.

Вместо нужных для опытов половозрелых самок шимпанзе в лучшем случае я имел бы молодых, негодных для опытов подростков, так как не только администраторы-чиновники, но и ветврачи станции до последнего времени не умели отличать половозрелых шимпанзе от подростков. Произведенные мною вскрытия и кастрации, по-видимому, впервые пошатнули укоренившийся здесь ошибочный взгляд, будто половозрелость у шимпанзе наступает в четырех-пятилетнем возрасте и что у взрослых самок шимпанзе нет менструаций.

Таким образом, первое, что надо было сделать, это выработать способ добывать в неискалеченном виде взрослых шимпанзе. Заняться этим на месте я уже не мог, так как наступал период тропических дождей, когда охота на обезьян становится невозможной, и, кроме того, возвращался ветврач Вильбер и мне нужно было освободить его помещение. Устроиться где-либо около станции, как я уже сказал выше, было совершенно невозможно.

4/V сего года я вернулся в Париж. Сделал доклад в письменной форме директору Пастеровского института и его помощнику. Доктор Ру и доктор Кальметт ответили мне письмом, копию коего прилагаю.

Из этого письма видно, что в настоящее время ввиду острого финансового кризиса во Франции вообще и в Пастеровском институте, в частности, Пастеровский институт не может строить необходимого для жилья помещения и приобрести взрослых шимпанзе, по крайней мере, в ближайшее время. Оставался выход, который и был одобрен доктором Ру и Кальметтом: перенести опыты в Конакри, где жилищный вопрос разрешается сравнительно просто и где, пользуясь обещанной мне поддержкой губернатора доктора Пуаре, с наступлением сухого сезона (в октябре) можно добыть нужных обезьян, применив более рациональный способ охоты, устроить соответственное помещение для опытных животных и поставить опыты.

Я написал письмо губернатору Французской Гвинеи, где изложил положение дела, указал мои требования и просил дать категорический ответ: могу ли я и в какой мере рассчитывать на его содействие.

В ожидании ответа, который мог прийти не раньше двух месяцев, я занялся в Пастеровском институте вместе с академиком Бертраном опытами иммобилизации обезьян газами, не оставляющими тяжелого следа на здоровье. Кроме того, в лаборатории профессора Воронова я получил возможность провести некоторые наблюдения и опыты, имеющие прямое отношение к моей теме. Здесь впервые я увидел половозрелую самку шимпанзе, живущую в лаборатории около трех лет. На этой самке, у которой собственные яичники были заменены яичниками женщины (более полутора лет тому назад), мною было произведено искусственное осеменение прежде всего в целях проверки рациональности технических приемов при работе с шимпанзе. В той же лаборатории профессора Воронова мною ведутся опыты по иммобилизации обезьян.

За время своего пребывания в Париже я завязал переписку с владелицей одного из самых крупных частных обезьянников (около 120 обезьян), расположенного в окрестностях Гаваны (Куба).

В этом обезьяннике, судя по литературным данным, имеются не только взрослые шимпанзе, дающие потомство в неволе, но также — орангутанги и гиббоны. Одно время я был склонен на основании полученной телеграммы от этой владелицы — главной базой своей работы сделать именно этот обезьянник. Однако только что полученное мною от той же владелицы большое письмо заставляет меня отказаться на время от этой мысли и сосредоточить пока все внимание на Конакри. Здесь губернатор доктор Пуаре предоставляет в мое распоряжение часть дома и надворных построек, готов взять на себя присмотр за их ремонтом и оборудованием и обещает, что к моему приезду (в первых числах октября) эти помещения будут готовы. Я знаю эти помещения, расположенные в опытном ботаническом саду. Знаю губернатора Пуаре как человека серьезного и весьма доброжелательного, живо интересующегося моей работой. Уверен, что при его помощи как администратора и при тех средствах, которые у меня имеются, удастся, несмотря на ряд неожиданно встретившихся затруднений, достать взрослых шимпанзе и опыты поставить. Использовать сложившуюся благоприятную обстановку в Конакри важно также ввиду необходимости достать значительное число обезьян для обезьянника в СССР, в организации которого я принимаю живое участие.

Таким образом, план моих дальнейших действий таков. В ближайшее время вместе с сыном, студентом 4 курса физико-математического факультета 1-го МГУ, вызванным мною в качестве помощника, я уезжаю в Конакри. Губернатор уже предупрежден о моем приезде телеграммой. К моему приезду (в первых числах октября) будет готово помещение для меня и помощника. Во всяком случае, большая часть работ по оборудованию помещения для обезьян также будет готова. Как только откроется возможность приступить к ловле обезьян (дождливый сезон кончается здесь обычно в средних числах октября), под моим личным наблюдением и при содействии губернатора будет отправлен в глубь страны отряд охотников, который, согласно моим инструкциям, займется ловлей половозрелых шимпанзе. После доставки их в Конакри будут немедленно поставлены опыты. Если удастся добыть горилл, будут проведены опыты с гориллой. Опыты гибридизации между различными видами человекообразных обезьян предполагаю организовать не раньше лета будущего года в вышеуказанном обезьяннике на Кубе.

Для выполнения программы опытов потребуется: 1) командировку мою продлить на год, 2) ассигновать на расходы по ведению опытов в 1927 году специальную сумму, указанную мною в прилагаемой при сем смете. Оборудование помещений в Конакри, поимку обезьян, содержание их в текущем году, оплату моего проезда в Африку с помощником, оплату персонала и лиц, привлеченных к опытам, — надеюсь до 1-го января 1927 года произвести за счет остающихся у меня на руках сумм.

За Недолгое время своего пребывания в Африке я собрал и выслал некоторые образцы семян, насекомых и т. п. по просьбе некоторых ученых-специалистов. По моей просьбе губернатор доктор Пуаре выслал на мое имя еще некоторое количество семян полевых растений.

Эти скромные, чтобы не сказать больше, посылки, по-видимому, весьма заинтересовали лиц, получивших их. Зная, как мало имеется в коллекциях Академии наук образцов фауны и флоры Западной Тропической Африки, и предвидя возможность собрать в значительном числе образцы растений (семян), животных (главным образом насекомых, змей, птиц, шкур млекопитающих, а также паразитов и кровепаразитов), минералов, почв, а также утвари, оружия, одежды, изделий-фетишей и тому подобное, считаю своим долгом указать, что я могу и готов посильно быть полезным в этом направлении. Для этих сборов у меня имеется очень ограниченное количество посуды и реактивов, а также инструментов и приспособлений для ловли и консервирования. Поэтому они или должны быть высланы, или оплачены, так же, как и расходы по пересылке. Так как во Французской Гвинее можно сделать очень значительные сборы, особенно если привлечь к этому местных жителей-европейцев (врачей, ветврачей, агрономов, инженеров), нередко очень хорошо знающих местную флору и фауну, жизнь туземцев и тому подобное, то я позволю себе в смете заранее предусмотреть возможный расход. Полагаю, что ассигнование суммы в 2000 долларов могло бы обеспечить возможность приобрести ценные коллекции из Французской Гвинеи.

На основании изложенного прошу Физико-математическое отделение Всесоюзной Академии наук: Г) сделать соответствующее постановление о продлении моей заграничной командировки в Западную Африку сроком до 1 января 1928 года, известив об этом Народный Комиссариат Земледелия, где я состою на службе; 2) утвердить представляемую здесь смету, причем если смета Академии наук уже рассмотрена, то представляемую смету провести как дополнительную в сверхсметном порядке.

2/IX 1926 г. Париж