XIII

«Отзыв о сценарии «Мертвые души»

«Мертвые души» Гоголя — материал чрезвычайно интересный для кинематографического воплощения, но вместе с тем и очень сложный. Трудности вытекают из идейно-художественных особенностей произведения Гоголя. Гоголь взял почти исключительно дворянскую Россию; «Мертвые души» не имеют широко развернутой сюжетной линии; это произведение по своей композиции в значительной мере статично.

Задача сценариста должна была заключаться в определении преодолений этих особенностей произведения словесного искусства. Нужно сказать, что сценаристу это во многом не удалось. Сценарий развертывает один за другим ряд гоголевских образов — вне определенной социально-исторической их обусловленности.

Основным недостатком сценария является отсутствие крепостной деревни. Гоголевские образы взяты изолированно от конкретной социальной обстановки. Ссылка на то, что этого нет в «Мертвых душах», вряд ли может быть признана основательной. Экранизация «Мертвых душ» неизбежно должна сопровождаться преодолением реакционных сторон мировоззрения Гоголя, выраженного в «Мертвых душах». Стремясь к точному соответствию с гоголевским текстом — сценарист ввел сцену с крестьянами (во второй главе — Манилов, стр. 11), но она звучит явно фальшиво, — тем более, что это одна из немногих «крестьянских» сцен (2 сцены). Сценарий не дает достаточного представления о тех реальных условиях, в которых действуют гоголевские герои, не дает представления об эпохе.

В первой своей половине (части 1—3) сценарий в достаточной мере статичен. Статичность «Мертвых душ» — не преодолена. А это можно было бы сделать введением ряда сцен, характеризующих реальную обстановку эпохи.

Некоторые образы в сценарии «обеднены». Несомненно «обеднен» Плюшкин. Он взят со стороны скорее внешних деталей, чем со стороны его внутреннего содержания. Духовное оскудение, распад человека в Плюшкине, выявленные жаждой накопления, — в сценарии не раскрыты. Бедно передано в сценарии и мечтательство в соединении с пустотой в образе Манилова. Бессодержательная выспренность Манилова не отражена в его речи. «Обедненный» представляется и образ Чичикова. На первый план выступает галантность Чичикова, его хищническое существо в сценарии достаточно не показано.

Основное же в образе Чичикова — именно это сочетание внешней культуры с хищничеством. Несколькими деталями нужно было дать представление о том, что Чичиков отнюдь не начинающий приобретатель, а что это опытный делец — прошедший большой путь афер и спекуляций. Пролог же сценария может создать иное впечатление.

То, что Чичиков — представитель новых социальных сил (периода первоначального накопления), использующий любое средство в целях приобретательства, — подчеркнуто недостаточно.

Кажутся липшими такие эпизоды, когда Чичиков у ряда встречных спрашивает — «не было ли в этих местах повальной горячки».

Не имеет внутреннего стержня часть шестая. Остается непонятным — почему происходит в городе такая сумятица. Сценарист не использовал тех мест, которые есть у Гоголя в «Мертвых душах».

Храпченко,
Кинокомиссия ЦК партии.
3.10.34 г.»

«Фабрика «Художественный фильм» № 1,
15.10.1934,
№ 957.
В ГУКФ, тов. Юкову.

Согласно распоряжения ГУКФ об утверждении сценария «Мертвые души» и пуске его в подготовительный период, Комбинат пустил картину в подготовительный период с 1 сентября с. г.

К настоящему времени группой реж. Пырьева проделана значительная работа по изучению и подбору материалов: проведены беседы с литературоведами тт. Каменевым Л.В., Головинченко и имеется постоянный контакт в работе с тов. Храпченко; достигнута договоренность с художниками, композиторами, основными актерами.

Для обеспечения начала съемок павильона в январе 1935 г. и весенней натуры сейчас необходим широкий разворот работы, связанный прежде всего с заключением договоров с актерами и др. работниками группы.

Осуществление этой работы требует уже значительных затрат.

Между тем тех двухпроцентных сумм, которые разрешается расходовать до утверждения сценария директивными инстанциями, уже недостаточно.

В связи с этим Комбинат просит у вас окончательного ответа об утверждении сценария директивными инстанциями и санкции на широкое развертывание подготовительных работ.

Директор Кинокомбината Металлов,
директор I Фабрики Саврасов».

15 октября [1934 года]

Сегодня М.А. диктовал мне вечером сценарий «Ревизора» (черновик) [...].

16 октября [1934 года]

К вечеру звонок Катинова, приглашает вместе с ним и Загорским М.А. ехать к Дикому на совещание по поводу «Ревизора». М.А. отказался по нездоровью. Тогда звонок Дикого — он тоже нездоров. Поладили на том, что встретятся, когда выздоровеют.

А приедут к нам сегодня Загорский и Катинов. Вот и жду их. Ночью.

Они были: Загорский, Катинов и третий, неизвестный, отрекомендовавшийся: Абрам Львович... (фамилию не расслышали), — маленький военный с красными петлицами и с револьвером. М.А. читал черновик (первый) «Ревизора».

За ужином критиковали. Загорский и Абрам Львович говорили, что действие надо вынести больше за пределы павильона и сократить словесную часть. Катинов произнес речь, наполненную цитатами, но абсолютно беспредметную. Угощала их, чертей, рябиновой водкой, икрой, яичницей, закусками.

18 октября [1934 года]

Днем были у В.В. Вересаева. М.А. пошел туда с предложением писать вместе с В.В. пьесу о Пушкине, т. е. чтобы В.В. подбирал материал, а М.А. писал. Мария Германовна встретила это сразу восторженно.

Старик был очень тронут, несколько раз пробежался по своему уютному кабинету, потом обнял М.А. В.В. зажегся, начал говорить о Пушкине, о двойственности его, о том, что Наталья Николаевна была вовсе не пустышка, а несчастная женщина.

Сначала В.В. был ошеломлен — что М.А. решил пьесу писать без Пушкина (иначе будет вульгарной), — но, подумав, согласился.

Пришли домой — письмо с фабрики, требуют поправок к «Мертвым душам» — какая мерка¹.

[Дневник Е.С. Булгаковой]

Примечания

1. Наверное, здесь описка.