В предыдущих параграфах были выявлены и проанализированы интегральные и дифференциальные характеристики эмоциональных концептов в романах М. Булгакова «Белая гвардия» и Э. Хемингуэя «A Farewell to Arms». Интерпретационный сопоставительный анализ художественных контекстов реализации ЭК обнаруживает в русской и английской концептосферах эмоций как общие, так и отличительные черты, образы, оценки, представления о данном социально-психологическом явлении.
Русская концептосфера эмоций в обыденном языковом сознании представлена 125 ЭК. Английская эмоциональная концептосфера состоит из 135 ЭК, согласно исследованию Ф. Шейвера. Относительно высокая плотность синонимичности вербальной эмоциоконцептосферы обоих языков свидетельствует о психологической и культурной значимости эмоций для русского и английского этносов.
Этимологический анализ номинантов базовых эмоций в русском и английском языках выявил, что первоначально они обозначали преимущественно фрагменты физического мира (реже физиологического), что лингвистически подтверждает факт развития человеческого мышления от более конкретного к более абстрактному. Общие этимологические корни обнаружены у ЭК ЛЮБОВЬ / LOVE.
Сопоставительный анализ разнотипных дефиниций эмоций позволил вычленить в их структуре основные семантические признаки. Архисема Эмоциональное состояние и сема Интенсивность эмоции оказались интегральными для всех концептов в русском и английском языках. Также ярко выраженными оказались следующие понятийные признаки: Возникновение / исчезновение эмоции (для ЭК ПЕЧАЛЬ / SADNESS, ANGER, РАДОСТЬ / JOY, ЛЮБОВЬ / LOVE), Качественные свойства эмоции (для ЭК СТРАХ / FEAR, ПЕЧАЛЬ / SADNESS, ГНЕВ, РАДОСТЬ / JOY). Национально-специфичными для русских ЭК являются семы Эмоция как каузатор действия / состояния, Непонимание причин появления эмоции, Процессуальный характер эмоции, Переживание эмоции с указанием / без указания ее каузатора, Невозможность контроля эмоции. Этнокультурная специфика английских ЭК представлена в семе Необходимость контроля эмоций, реализованной в негативных ЭК FEAR, SADNESS.
Поскольку объектом исследования являются художественные концепты, на первый план выдвигаются их образные и аксиологические характеристики, реализованные в метафорических и метонимических номинациях. В ходе сопоставительного анализа нами зафиксировано множество пересечений в образно-оценочных когнитивных признаках русских и английских ЭК. Представители русской и английской лингвокультур соотносят эмоции, как правило, с одними и теми же понятийными сферами: «пространство», «человек и его действия» (антропоморфные метафоры), «животный и растительный мир» (зооморфные и фитоморфные метафоры), «неживая природа» (природоморфные метафоры), «архетипы воды и огня» (метафоры субстанции), «абстрактные понятия, связанные с жизнедеятельностью человека» (структурные метафоры), «ощущения человека» (метафоры восприятия). Высокочастотное совпадение понятийных сфер метафоризации эмоций русскоговорящими и англоговорящими людьми свидетельствует о так называемом «психологическом единстве людей» (термин Ф. Боаса [1997]) и доказывает общность способов вербального освоения мира разными этносами. Принципиально важным мы считаем указать на совпадение понятийных сфер, используемых для осмысления эквивалентных эмоций, т. е. эмоций из одних и тех же «зонных групп»: например, «ориентация вверх» — для положительных ЭК РАДОСТЬ / JOY, «ориентация вниз — для отрицательных ЭК ПЕЧАЛЬ / SADNESS, «раздвоение личности» — для ЭК СТРАХ / FEAR. Однако подобные совпадения не исключают самобытности национального и индивидуально-авторского мышления писателей, что обуславливает национально-культурные и художественные особенности ЭК. Так, например, понятия «тоска», «томление» являются лакунарными для английского языка, в то время как в русской эмоциональной зоне ПЕЧАЛЬ они занимают одно из центральных мест.
В идиолекте М. Булгакова наиболее продуктивными являются пространственные, антропоморфные метафоры, а также метафоры субстанции и восприятия. В произведении Э. Хемингуэя превалируют прямые номинации эмоций, метафорические номинации представлены сравнительно небольшим количеством лингвистических единиц. Это объясняется краткостью и лаконичностью стиля писателя, прямотой изложения событий. Доминирующими являются следующие образно-ассоциативные признаки: пространственные характеристики эмоции, болезнь, потеря рассудка от переживаемой эмоции. В художественной концептосфере Э. Хемингуэя по сравнению с русскими ЭК отсутствуют образные признаки уподобление растению, жидкости, взрывчатому веществу; жажда; алкогольное опьянение; а также характеристики тяжесть / легкость эмоции. Для английских ЭК дифференциальными являются признаки здоровье, игра, бизнес, грязь / чистота.
В основе ассоциативных признаков ЭК также лежат акциональные и экспрессивно-физиологические проявления эмоций, реализованные в тексте с помощью косвенных метонимических номинаций. Данные средства объективации ЭК широко представлены как в русском, так и английском материале исследования и обнаруживают тождественные элементы в сопоставляемых лингвокультурах. Интегральными метонимическими дескрипциями являются Плач, Крик, Потоотделение, Дрожь губ для ЭК СТРАХ / FEAR, Плач, Бледность, Красные глаза для ЭК ПЕЧАЛЬ / SADNESS, Ругательства, Покраснение лица, Яростный, враждебный взгляд для ЭК ГНЕВ / ANGER, Смех, Улыбка для ЭК РАДОСТЬ / JOY, Поцелуи, объятия, прикосновения, Восхищение объектом любви, Учащенное сердцебиение для ЭК ЛЮБОВЬ / LOVE. Наличие большого количества совпадений объясняется сходностью соматических и акциональных проявлений эмоций представителями разных этносов и подтверждает факт универсальности эмоциональных явлений. Однако в концептосфере английского романа преобладают проявления эмоций в активных действиях человека.
Аксиологический статус ЭК в сопоставляемых лингвокультурах также преимущественно совпадает. Отрицательной оценкой традиционно обладают ЭК СТРАХ / FEAR, ПЕЧАЛЬ / SADNESS, ГНЕВ / ANGER, положительную окраску имеют ЭК РАДОСТЬ / JOY, ЛЮБОВЬ / LOVE. Однако в русском произведении три базовых ЭК СТРАХ, ПЕЧАЛЬ, РАДОСТЬ отмечены амбивалентной оценкой (подчеркивается сомнительность и зыбкость счастья, приятные воспоминания, вызывающие тоску и т. п.). В романе Э. Хемингуэя ЭК свойственна более однозначная оценка, за исключением концепта LOVE. Следует также отметить, что все русскоязычные базовые ЭК обладают сенсорным типом оценки: эмоции осмысливаются на основе перцептивных ощущений и образов (положительная оценка сопряжена с понятиями тепла, света, яркости, приятных вкусовых ощущений, отрицательная — соответственно, коррелирует с понятиями холода, темноты, горечи). В романе «A Farewell to Arms» посредством перцептивных ощущений оцениваются ЭК SADNESS, JOY, LOVE. Подобные совпадения объяснимы одинаковыми предпочтениями разноязычных этносов в выборе способа освоения мира.
«Параллельные» базовые ЭК отличаются разной степенью лексической объективированности в сопоставляемых текстах. Как видно из диаграммы, в романе «Белая гвардия» наиболее «проработанными» являются эмоциональные зоны СТРАХ и ПЕЧАЛЬ, представленные 313 и 261 лексическими номинациями соответственно, в романе «A Farewell to Arms» — наибольшей степенью языковой объективации обладают эмоциональные зоны JOY и LOVE, которые представлены 204 и 223 лексическими номинациями соответственно.
Эмоциональная зона ПЕЧАЛЬ в идиолекте М. Булгакова является национально маркированной: отличительными чертами русского народа традиционно считаются его повышенная эмоциональность и природная склонность к беспричинной тоске, грусти, унынию. Этнокультурной значимостью также отмечена близость эмоциональных зон ПЕЧАЛЬ и РАДОСТЬ, в области пересечения которых находятся такие специфичные для русской культуры концепты, как ТОСКА, ТОМЛЕНИЕ, ИСТОМА, являющиеся лакунарными в концептосфере Э. Хемингуэя и английского языкового сознания в целом.
Национально-культурная специфика ЭК в русском языковом сознании по сравнению с английским наиболее ярко иллюстрируется их пассивным переживанием, перцептивным осмыслением, внутренней локализацией, связанной с понятиями «душа» / «сердце».
Для англоязычной концептосферы эмоций культурно и национально обусловленными являются активное переживание эмоции и необходимость контроля / преодоления негативных эмоций.
В обоих романах прослеживается тесная взаимосвязь концептосферы эмоций с концептосферой войны и военного времени. В «Белой гвардии» описаны события Гражданской войны в России 1918—1920 гг., которую можно отнести к межклассовой общенациональной войне, а в романе «A Farewell to Arms» — итало-австрийский фронт Первой мировой войны, которая относится к крупномасштабной внешней войне [классификация по: Галкин, Трифоненков, БСЭ: http://bse.sci-lib.com/article006159.html]. Для русской интеллигенции — героев «Белой гвардии» — война была необходимостью, единственным путем к спасению Отечества, в то время как для главного героя романа Э. Хемингуэя война оказалась «чужой», лишенной всякого смысла. Разная культурно-историческая значимость описываемых войн обуславливает разное отношение к войне авторов и их персонажей, а следовательно, и особенности формирования эмоциоконцептосфер произведений.
В русском и английском произведениях война наделяется эпитетами с яркой отрицательной эмотивной коннотацией: страшная, проклятая, дурацкая, ghastly, goddam, rotten, stupid, bloody. Наиболее тесно с концептосферой войны связаны ЭК СТРАХ / FEAR, ПЕЧАЛЬ / SADNESS, ГНЕВ / ANGER. Война угнетает, изматывает человека (сошел с ума от военного переутомления; very tired of this war; very depressed by it), предстает в виде тяжкой ноши (вынесший войну; to go to Austria without war). Данное метафорическое представление войны совпадает с одной из распространенных метафорических моделей печали как в русском, так и английском языковом сознании (ПЕЧАЛЬ — НОША / SADNESS IS А BURDEN). Общность этой и некоторых других областей источников (НОША, СМЕРТЬ, БЕЗУМИЕ) метафорических моделей концепта ВОИНА и эмоциональных концептов позволяет сделать вывод о прямой ассоциативной связи войны с негативными эмоциями. Война выступает в качестве их каузатора (ЭК зон СТРАХ / FEAR и ПЕЧАЛЬ / SADNESS) или их объекта (ЭК зоны ГНЕВ / ANGER). Точками пересечения эмоциональной зоны ГНЕВ / ANGER и концептосферы военного времени являются ЭК НЕНАВИСТЬ / НАТЕ, ОТВРАЩЕНИЕ / DISGUST, объектом которых становятся противоборствующая сторона и война в целом (ненавидели большевиков ненавистью горячей и прямой; отвратительная катастрофа; everybody hates this war; the war disgust).
Несмотря на то, что война обладает, прежде всего, отрицательным аксиологическим статусом, ЭК с положительной коннотацией также находят точки пересечения с концептосферой войны. Важное место в эмоциональных зонах РАДОСТЬ / JOY занимают русский ЭК НАДЕЖДА, английские ЭК HOPE, OPTIMISM. Однако они часто наделяются эпитетами, подчеркивающими слабую степень интенсивности эмоции (слабая, смутная, неверная, зыбкая надежда), либо сближаются с полярным концептом БЕЗНАДЕЖНОСТЬ / HOPELESSNESS зонной группы ПЕЧАЛЬ (обман, безнадежность, безысходная дичь степей; I try always to hope but sometimes I cannot). Концепты ЛЮБОВЬ, ДРУЖБА также оказываются тесно связанными с концептом войны (old war comrades; war brothers; one had so many friends in a war). Для русской лингвокультуры особую значимость приобретают ЛЮБОВЬ К СЕМЬЕ, К ДОМУ, символами которых становятся предметы быта Турбиных («...а наши израненные души ищут покоя вот именно за такими кремовыми шторами...» [БГ, ч. III, гл. 14: 254]).
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |