Известный казахский прозаик и драматург Дулат Исабеков пришел в литературу в середине 70-х годов XX века. Ныне он является автором более двадцати пьес. Дебютная пьеса — «Приемные дни ректора» была о том неприметном, на первый взгляд, общественном зле, которое изматывает душевные силы человека, ожидающего приема у начальства. За ней последовали другие драматургические произведения: «Старшая сестра», «Наследники», «Транзитный пассажир», «Актриса», «Памятник», «Фестиваль певчих птиц», «О чем поют лебеди» и другие. Даже по этому перечню названий читатель может судить о том, что в пьесах Д. Исабекова нет ярких героических образов. Они о человеке, который близок, он лицедействует или путешествует, хранит память или не помнит своего родства. Театр Д. Исабекова многоплановый и многожанровый: это драма и комедия, трагикомедия и фарс. Они занимают прочное место в репертуаре казахстанских театров, вызывая неизменный интерес театральной публики. В 2014 году драма Д. Исабекова «Транзитный пассажир», переведенная на английский язык, была поставлена в Лондоне и получила признание британских зрителей.
Личность М.А. Булгакова всегда привлекала внимание Дулата Исабекова. «Булгаков — гениальный писатель. Он как айсберг», — признался в одной из своих заметок автор [4, с. 373]. В драме «Сети дьявола» воссоздан «ремейк биографии» М.А. Булгакова (термин О.В. Багдасарян). Пьеса была написана в 2002 году и впервые поставлена на сцене Государственного академического русского театра драмы имени М.Ю. Лермонтова в Алматы. Подстрочный перевод пьесы был подготовлен М. Тнымовым. Литературный перевод осуществлен А. Арцишевским, известным казахстанским писателем, переводчиком и журналистом, считающим, что хороший переводчик всегда есть добросовестный последователь автора. В своей пьесе Д. Исабеков обращается к теме «писатель и власть». Этой же теме посвящена повесть «Смятение» (об Аскаре Сулейменове) и драма «Столетняя любовь» (о Магжане Жумабаеве).
Казахстанский критик Виктор Вадиков (1939—2008) назвал пьесу Д. Исабекова «добротным непретенциозным художественным произведением о великом Мастере, жизнь и судьба которого не только тщательно изучаются, но и усиленно мифологизируются» [2, с. 373]. По его мнению, «Булгаков был увиден и понят казахским писателем по-своему» [2, с. 377].
В поэтику заглавия «Сети дьявола» автор вынес мотив противостояния российского драматурга силам власти. В оригинале пьеса называется: «Тор», что в переводе с казахского языка означает «клетку», «решетку», «сеть». Таким образом, автор в заглавие драмы вынес метафору заточения и духовной несвободы художника. «Сети дьявола» — уточненный перевод А. Арцишевского, с которым Д. Исабеков как автор согласился, ведь это «сети, расставленные заранее для уловления души и совести художника» [2, с. 374].
Подзаголовок «ремейка биографии» — «Жизнь Михаила Булгакова» отсылает читателей к булгаковской пьесе «Жизнь господина де Мольера». Имя Мольера неоднократно упоминается в пьесе. «Мольер близок не только мне, но и — России», — говорит в пьесе герой Д. Исабекова [3, с. 16]. В этом признании — приближение французского драматурга России. Звучит подтекст искусства о трагедии жизни художников слова — Мольера и Булгакова, о схожести их таланта и судьбы. Логика сцеплений начинается со сближения заглавий: «Кабала святош» — «Дьяволиада» М. Булгакова — «Сети дьявола» Д. Исабекова.
В «Сетях дьявола» переплетаются несколько тем: художник и власть, любовь и предательство, театр и творчество, гений и искусство, талант и бездарность. Идея пьесы сводится к фразе: «Театр живет не одним автором», но и «не может быть без автора» [3, с. 4].
В пьесе реинтерпретируется один из самых сложных периодов биографии писателя, который сам М.А. Булгаков назвал «годом катастрофы». Это был год, когда были сняты со сцены все спектакли и запрещены пьесы Мастера. Но этот «год катастрофы» стал годом любви и надежд для Елены Сергеевны и Булгакова.
Действие пьесы происходит в Москве, в 1929—1933 годах. В драме упоминается ряд трагических событий: смерть С. Есенина, самоубийство В. Маяковского, арест Л.Н. Гумилева. Дулату Исабекову удается воспроизвести атмосферу «безбожной страны», где происходят массовые аресты людей, церкви превращаются в склады, а священнослужители подались в атеисты.
Завязкой пьесы является появление Жуховицкого с Вельсом в доме Булгаковых. Американец из Нью-Хевена оказывается поклонником таланта Булгакова. Он поставил «Дней Турбиных» у себя на родине. События, художественно конструируемые казахским автором, движимы парадоксальной мыслью — признание таланта Булгакова на Западе и гонения на родине.
Развитие действия пьесы начинается с первой встречи Михаила Афанасьевича и Елены Сергеевны у Патриарших прудов, символическом месте встречи Мастера и Маргариты.
Кульминация пьесы приходится на «суматошный день, вобравший в себя события тысячи дней», когда состоялась дуэль между Шиловским и Булгаковым за Елену Сергеевну. «Не вышло из вас Пушкина, батенька, а из меня — Дантеса...», — заключает Шиловский [3, с. 33]. Соперник признает в Булгакове большого писателя и отступается от своих намерений, а писатель отдает должное чести и достоинству настоящего аристократа и военного человека. Открытое столкновение героя с мужем Елены Сергеевны вносит определенность и упорядоченность в жизнь М. Булгакова.
Кульминационным моментом пьесы является разговор Булгакова со Сталиным по телефону, когда вождь приглашает его на разговор с ним: «Раз царь приглашает, значит неспроста!.. Приглашает или похлопать по плечу, или голову снести. Одно из двух...» [3, с. 16]. Тайные пружины конфликта с властью реализуют «люди в сером», «мужчины в кожаных куртках и серых шляпах», которые производят обыск в квартире писателя или сопровождают Булгакова к Сталину. «Тройка» Иванов-Петров-Сидоров символизирует «одноликий рупор литературной общественности» (В. Бадиков).
Развязкой пьесы служит разговор Булгакова с Незнакомцем. «То ли бес, то ли сатана», — характеризует его главный герой. Незнакомец называет себя почитателем таланта Булгакова, отмечает, что факт его присутствия в обществе является «опорой для человека мыслящего». Одаренных людей Незнакомец относит к категории людей, «мыслящих по-иному», людей «с отклонениями» или «с сотрясением мозгов», которые являются двигателями прогресса и культуры в обществе. После разговора с ним Булгаков принимает твердое решение писать, ведь его лечение — в творчестве.
Пьеса немноголюдная, в ней три главных персонажа — Булгаков, Елена Сергеевна, Шиловский, несколько «лиц, действующих в эпизодах». Внесценические персонажи драмы представляют литературный бомонд Москвы: А. Ахматова, Н. Эрдман, В. Вересаев, Б. Пастернак, Ильф и Петров, П. Жуховицкий и другие.
Главное действующее лицо пьесы — Михаил Булгаков. Его появлению в пьесе предшествуют разговоры в доме Шиловского, куда по сложившейся традиции приглашены известные литераторы и артисты. Гости Шиловского называют Булгакова «самым именитым и компетентным драматургом своего времени», потому что за билетами на спектакль «Белая гвардия» выстраиваются огромные очереди. Ему одинаково рукоплещет и власть, и простой народ, несмотря на то, что он «не в ладах с властями».
Булгаков появляется лишь во второй сцене. Дулат Исабеков словно нарочно «оттягивает» его появление на сцене. Авторская ремарка содержит не столько описание внешности героя, сколько психологическое состояние писателя: «Это довольно высокорослый человек с открытым взглядом, на лице явно заметны следы печали и тревог, в его глубоко посаженных глазах — оттенок грусти и усталости. Простоватым видом и крепким телосложением он смахивает скорее всего на инженера с Путиловского завода». Он озабочен тем, что четыре месяца не может добиться разрешения выехать за рубеж. Речь Булгакова — речь интеллигента и писателя, она образна и афористична. В его диалогах раскрывается широкий спектр его взглядов, интересов, жизненной позиции, чувств, переживаний и настроений. Он тонко чувствует фальшь и неискренность Жуховицкого, ироничен и снисходителен к своим недругам. Открыто высказывается о незавидной судьбе русских писателей, которые «привыкли вечно поглядывать в сторону благодетелей». «Что за жизнь, что за унижение!», — заключает Булгаков [3, с. 10]. В трактовке Д. Исабекова российский писатель — оппонент власти, он свободен и смел в своих взглядах и высказываниях. Булгаков открыто выступает на обсуждении пьесы Раскольникова «Робеспьер», и, оскорбленный тем, что бездарную пьесу сравнивают с Мольером, в знак протеста покидает зал, сказав на прощание, что пьесы не получилось, и она не выдерживает никакой критики. Поведение писателя, покинувшего зал, расценивается как желание «завалить «Робеспьера» ради возвышения собственного «Мольера».
Булгаков вступает в открытый конфликт с Раскольниковым. Этот конфликт можно охарактеризовать как конфликт таланта и бездарности. Назвав своего оппонента «Белой гвардией», Раскольников дает обещание отомстить, но в финале пьесы идет к нему на поклон, услышав, что писатель пишет пьесу о Сталине: «Булгаков доиграется. Сам попадет в собственные сети. Все равно пьесу о Сталине он напишет в своем булгаковском стиле», — злорадно заключает Раскольников [3, с. 38]. Жуховицкий без ведома Булгакова передает пьесу о Сталине представителю Вельса, после чего ставится вопрос об исключении его из рядов писателей СССР.
В драматургический текст Д. Исабеков включает творческую историю создания пьесы «Мольер» и романа «Мастер и Маргарита» автора. Параллелью к судьбе Булгакова является пьеса «Жизнь господина де Мольера», которую он начинает писать после встречи с Еленой Сергеевной. Казахский драматург создает свою версию истории любви Булгакова и Елены Сергеевны, придав ей оттенок романтики и сентиментальности. Анна Ахматова в пьесе становится едва ли не главным виновником состоявшейся любви. Восхищаясь талантом писателя, она пробуждает любовь к Булгакову в сердце Елены Сергеевны. «Не знаю, чем это кончится, меня обуяло какое-то неудержимое чувство...» [3, с. 15], — признается она Булгакову.
Трагедия личности писателя, по мнению казахского драматурга, заключается в том, что вся недюжинная сила и энергия растрачивается не на творчество, а «на борьбу с невидимыми недругами, на лаяние с завистниками... на челобитие перед различными начальниками...» [3, с. 21].
«Ремейк биографии» русского классика, осуществленный художником другой культуры, — по меткому замечанию исследовательницы О.В. Багдасарян, — представляется еще более интересным, так как работает одновременно в две стороны: предлагает свой взгляд на «чужую» культуру и пытается осмыслить влияние и значимость этой культуры для себя» [1, с. 73]. Казахстанский критик В. Бадиков назвал это «печатью восточной, казахской интерпретации», которая лежит на пьесе Д. Исабекова.
Первое, на что автор обращает внимание, — это тюркское начало фамилии Булгакова. Этимология слова «Булгак» означает «беспокойный», «гордый» (человек).
Второе, в импровизированной сцене венчания Булгакова и Елены, когда они успевают испить брачной воды в присутствии одного свидетеля, есть сходство с древнетюркским брачным обрядом.
Третье, в свою драму Д. Исабеков включает рассказ о Есентае (Сантае), охотнике-казахе, с которым Булгаков познакомился в Киеве. С любовью писатель рассказывает о встрече с человеком, который был выслан в Сибирь за какие-то грехи, близко сошелся с украинкой и поселился недалеко от Киева. Суровый и решительный степняк как-то сказал ему, что «хорошая собака никогда не должна наедаться досыта». Булгаков сделал неожиданный вывод для себя, что «русские писатели должны ходить вечно голодными, как хорошая гончая собака».
В пьесе Д. Исабекова «Сети дьявола» основной конфликт — это конфликт Булгакова с представителями власти, его противостояние обществу, состоящему «из услужливых проходимцев, готовых к беспрекословному подчинению чужой воли, думающих не головой, а ногой, воспринимающих не сердцем, а желудком».
Через историю Булгакова казахский драматург пытается рассказать о себе и о своем времени. В монологах героев слышен отзвук размышлений самого писателя о том, что писателями следует дорожить при жизни: «В нашей стране почитают только мертвых писателей. Чем быстрее умрешь, тем раньше будешь признан, возвышен, а живой ты не в почете» [3, с. 16]. По мнению казахского драматурга Д. Исабекова оказывается, что пережить сталинские репрессии легче, чем перенести «репрессию зависти» среди коллег-соотечественников.
Аллюзию на современную ситуацию выражают такие размышления автора, как: «Если сегодня мажут дегтем, то завтра непременно будут возносить до небес». Или: «У нас ведь как принято: чем популярнее становится за рубежом русский писатель, тем сильнее начинают выдавливать его из родной среды».
Резюмируя вышесказанное, следует отметить, что драма Д. Исабекова «Сети дьявола» — это первая попытка воссоздания «ремейка биографии» М. Булгакова в казахской литературе. В ней документальное начало переплетается с вымыслом, фрагменты писем российского драматурга чередуются с размышлениями автора пьесы. Булгаков Исабекова талантлив профессионально и незауряден по-человечески. Талант — доминанта личности главного героя, находящегося в ситуации нравственного выбора. Образ Булгакова в интерпретации Д. Исабекова — это образ «не победителя, не триумфатора, а просто человека, стремящегося до конца остаться человеком, самим собой, без всяких наград и признаний» [2, с. 374].
Литература
1. Багдасарян О.Ю. Чехов 21 века: пересоздание биографии классика в современной драматургии России и Словакии. — Уральский филологический вестник. Серия: Русская литература XX—XXI: направления и течения. — Уральск, 2015. — № 2. — С. 71—82.
2. Бадиков В. Казахский Булгаков на русской сцене // Бадиков В. С вечностью — начистоту. Очерки современного литературного процесса Казахстана / Сост. А. Арцишевский. — Алматы: Алаш баспасы, 2014. — С. 372—377.
3. Исабеков Д. Сети дьявола. Перевод А. Арцишевского. Рукопись перевода. — Алматы, 2002. — 43 с.
4. Исабеков Д. Неоконченный диалог. — Алматы, 2015. — Простор. — С. 180—181.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |