Стояние на прежних позициях! Никому не уступать, продолжая отражать определённую точку зрения, вступающую в противоречие с нуждами Советского государства. Имея талант рассказчика, Булгаков не собирался сходить с обозначенных позиций. Он продолжал думать о судьбе проигравших гражданскую войну, предлагая считать представителей белого движения за оказавшихся вне интересов нового поколения населяющих Россию людей. Надо ли говорить, насколько Михаил стал противен, чем вызвал гнев в высших политических кругах. Приходится признать пьесу «Бег» последней точкой, заставившей вскипеть партийное руководство и лично Иосифа Сталина, не собиравшегося далее терпеть вольнодумство Булгакова. «Бег» попал под запрет, а вместе с ним и многое из того, что несколько лет назад не вызывало нареканий.
Обидное для Михаила заключается в желании говорить об интересах, причём на прежнем языке драматургии, далёком от понимания масс. Разбитая на восемь снов, пьеса обрела вид кошмарного явления, запутанного и излишне сложного, чтобы о нём хоть как-то судить. Проблема усугублялась способностью каждого человека находить в непонятном нечто понятное, способное послужить опорой для разноса или поиска скрытого смысла. Самого факта участия белых среди действующих лиц оказывалось достаточно, чтобы обвинить автора во всех грехах, вплоть до сочувствия силам противника.
Непонятно, почему Булгаков продолжал упорно противиться случившимся в государстве переменам. Оно может стать яснее, старайся скрупулёзно разбираться в обилии различных редакций пьес, имеющих собственные нюансы, интересные сугубо исследователям творчества, тогда как то не имеет значения для анализа творческого наследия, рассматриваемого независимо от мимолётных мгновений. Важен сам факт сопротивления потребностям страны, где самосознание людей нуждалось в героизации имеющегося настоящего через превозношение достигнутого за счёт гражданской войны нового состояния. Михаил к тому не склонялся, чем усугублял собственное положение.
Понятно, сказать громко и открыто о своих убеждениях он не имел возможности. Приговор мог быть скор — творить в создавшихся условиях было бы вообще невозможно. Кто бы не защищал Михаила, какие бы не использовались ресурсы, но открыто вставать на горло режиму и взывать к сочувствую по погубленным им душам — считалось неправильным.
Остаётся думать, что именно потому пьеса «Бег» состоит из снов. Как известно, сновидение — бред ума, возникающий вне воли и лишённый логического объяснения. Разбираться в том явлении умеют лишь психиатры и шарлатаны, так и не умея придти к объяснению, почему содержание снов должно говорить о чём-то определённом. Михаила то не спасало. Вновь видеть на сцене пьесу от Булгакова становилось опасным для театров. Будь «Бег» последовательным и разъясняющим нечто определённое, тогда говорить было бы легче, но погружение в сны не несло ничего, кроме ожидающих Михаила затруднений.
Осталось застрелиться! Понимал ли Михаил, в каком тупике находился сам? Он внутренне осознавал: идти некуда. Отечество утеряно, служить новой власти и создавать нетленные произведения для прославления Советского государства нет желания. Булгаков стал жертвой обстоятельств, лишённый зрительской и читательской аудитории. Писать в ящик стола он не мог, так как нуждался в деньгах для обеспечения минимальных нужд. Он бы и писал, о чём обязательно начнёт задумываться, творя близкое сердцу и далёкое от всех, кому он пожелал бы то показать.
Возникла почти непреодолимая стена. Михаил её преодолеет и сумеет справиться с временными трудностями. Пока он ещё не понимал бессмысленность борьбы за идеалы утративших надежду на будущее людей. Неспроста он самолично позволил им опускать руки.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |