Мы переходим к самой интересной части нашего исследования — поискам прототипа Мастера. Договоримся, что первая часть этой главы будет посвящена взглядам Мастера и его причастности к «Ордену Света», а вторая — поиску реального прототипа.
Роман, созданный Мастером, выдает его принадлежность к тайному обществу тамплиеров. Его степень посвящения — мастер, третья по счету в иерархии братства. Булгаков пишет его со строчной буквы, давая понять, что это не имя, данное его герою от рождения.
Согласно выработанной в Средневековье традиции, члены Ордена тамплиеров должны были избегать мирских удовольствий, а устав регламентировал необходимое количество пищи, оружия, одежды и всего прочего, чем должен был довольствоваться каждый рыцарь, отказавшийся от всякой собственности. Никаких украшений на платье и оружии носить не полагалось. Женатые могли также состоять в Ордене, однако не имели права носить его знаки — белый льняной плащ с красным восьмиконечным крестом. Именно в духе этой традиции поступил Мастер, добровольно придя в клинику. Какие удовольствия в больнице с зарешеченными окнами! А внешний вид? «Тут увидел Иван, что пришедший одет в больничное. На нем было белье, туфли на босу ногу, на плечи наброшен бурый халат». У Мастера нет даже носков. По ходу разговора он произносит фразы: «Я нищий!», «У меня нет больше фамилии, я отказался от нее, как и вообще от всего в жизни». Бурый цвет халата тоже можно объяснить: Мастер был женат. Да и не носят больные в клинике белых халатов, это форма одежды врачей.
Булгаков — мастер розыгрыша. Смешное у него перепутано с серьезным, обыденное с интеллектуальным, тайносмысловое с не имеющим никакого подтекста. Врачи психбольницы в тамплиерских плащах (правда, без крестов)... Ну, у кого еще найдешь такое?! Клиника — храм Ордена, это и шифр, и сатирическая картина. Помните про масонский лабиринт как модель внутреннего устройства храма со множеством ответвлений в другие помещения? Вот и у Мастера, раздобывшего ключи, имеется возможность пробраться в самые отдаленные уголки этого «храма». Его степень посвящения позволяет ему это сделать. Иван пока еще профан и ограничен пределами своей «кельи». Собственно, разговор Мастера и Ивана — это пародия на обряд посвящения в степень ученика.
В руках исследователей имеются подлинные документы тамплиеров, открывающие принципы построения их организации. Приведем некоторые положения из устава «Тайные установления избранных» [6], относящегося к 1252 г. (им пользовались русские масоны XIX века).
Этот документ начинается с заявления, что «теперь настали последние времена и к тем, которые крещены не водою, а духом святым и огнем, приблизилось царство Божие». Обращаясь к начальникам Ордена, составитель (или составители) призывают создавать «капитулы избранных», в число которых дозволено принимать только самых достойных братьев, причем собираться они должны тайно, ночью, в месте, имеющем тайные выходы, и охраняемом стражей. Мастер идеально следует этой инструкции: клиника охраняется, а из комнаты Ивана есть запасной выход на балкон.
Кроме чистоты жизни, твердости и соблюдения обетов, неустрашимости и благородного происхождения от кандидата требовалась высокая образованность, владение языками и занятия наукой. Кандидата следовало готовить исподволь, проверяя его качества и стойкость, постепенно открывая ему сомнения в истинности учения и жизни римской Церкви, уподобившейся библейскому Вавилону и уклонившейся с пути истины и праведности. В числе этих сомнений указывалась возможность рождения Христа от Девы Марии, обладание им реальным телом, возможности быть положенным во гроб, а затем воскреснуть. Следом за этим пояснялось, что само по себе крещение не ведет к очищению, а в освящении вина и хлеба не происходит никакого таинства или «претворения», так что во всем, что «проповедуется в синагоге антихриста» (т.е. в римско-католической церкви), нет ни истины, ни спасения.
Надо заметить, что купание Ивана в Москве-реке во время преследования воландовский шайки весьма символично. На первый взгляд, Бездомный таким образом крестился, чтобы избавиться от чертова кошмара. Но плавает-то он «в пахнущей нефтью черной воде». Источник, который он выбрал, грязный, неосвященный и не подходящий для обряда. Купание Ивана не ведет к очищению: ни к телесному, ни к духовному. За все время погони он ни разу не перекрестился. После своего мнимого крещения у него нет даже мысли направиться к храму Божьему. Наоборот, его неудержимо притягивает ресторан «Грибоедов» — один из символов ада в романе. Очухавшись назавтра, Бездомный будет искренне проповедовать, что крещение не ведет к очищению.
Процедура приема новичка в тамплиеры сходна с обстоятельствами приема в члены масонской ложи. При вступлении неофита в комнату, собравшиеся пели псалом. Посвящаемый давал обет молчания, а затем «клялся, что верует в Бога Творца, в его единородного Сына и Вечное Слово (т.е. Логос. — Прим. авт.), которое никогда не рождалось, не страдало, не умирало на кресте и не воскресало из мертвых». Вместе с тем он клялся в ненависти как к мирским тиранам, так и к «синагоге антихриста, о пришествии которого возвестил Иоанн» (по-видимому, Иоанн Богослов). После этой клятвы братья бросали на землю свои кресты и попирали их ногами — факт в высшей степени примечательный, поскольку, как известно, не только первые христиане, но несториане и многие сектанты доныне отказываются поклоняться кресту как орудию мученичества Иисуса.
Вернемся теперь к нашим героям. Псалом — это библейское песнопение. Для литераторов советской эпохи его исполнение выглядело бы излишне архаичным. Поэтому Мастер заменяет его духовно-нравственным внушением:
«— Успокойте меня, скажите, вы не буйный?
— Вчера в ресторане я одному типу по морде засветил, — мужественно признался преображенный поэт.
— Основание? — строго спросил гость.
— Да, признаться, без основания, — сконфузившись, ответил Иван.
— Безобразие, — осудил гость Ивана и добавил: — А кроме того, что это вы так выражаетесь: по морде засветил? Ведь неизвестно, что именно имеется у человека, морда или лицо. И, пожалуй, ведь все-таки лицо. Так что, знаете ли, кулаками... Нет, уж это вы оставьте и навсегда».
Господа, смейтесь! Смейтесь вместе с Булгаковым, потому что каждое слово пронизано здесь сарказмом и иронией. Мастер отчитывает как мальчишку вполне взрослого человека. Еще один добрый человек, который проповедует ненасилие. Но Иван послушно следует советам Мастера. Он клянется никогда не писать больше стихов. Это его обещание заменяет в ритуале посвящения клятву Богу.
«Клятву скрепили рукопожатием, и тут из коридора донеслись мягкие шаги и голоса.
— Тсс, — шепнул гость и, выскочив на балкон, закрыл за собой решетку.
Заглянула Прасковья Федоровна, спросила, как Иван себя чувствует и желает ли он спать в темноте или со светом. Иван попросил свет оставить...»
Итак, свет не померк при вступлении неофита в братский союз. Иван стал полноправным членом братства. Теперь он может вполне доверительно обсуждать с Мастером (в рамках, соответствующих его степени посвящения) тайные знания, недоступные для профанов. В тот момент эти тайны касались Воланда...
Реально обряд посвящения проходил в присутствии большего числа членов. Проводящий посвящение «старший рыцарь» с белой розой в руке рассказывал вступающим в Орден легенду о существовании среди египетских жрецов трех степеней посвящения и, соответственно, знания — для народа, для жрецов, для избранных. После этого к каждому посвящаемому подходили два других старших рыцаря, мужчина и женщина, завещая ему быть мужественным, блюсти честь рыцаря и хранить молчание о том, что предстоит узнать. В больнице роз не выращивают, у Мастера при разговоре с Иваном в руке нет розы, но он говорит, что любит розы. Пусть так, но ритуал соблюден! Что же до последней его части — благословления пары старших членов Ордена, то вспомним сон, который видит Иван каждый раз в день весеннего полнолуния: «...в потоке складывается непомерной красоты женщина и выводит к Ивану за руку пугливо озирающегося обросшего бородой человека. Иван Николаевич сразу узнает его. Это — тот номер сто восемнадцатый, его ночной гость... женщина подходит к Ивану... Она наклоняется к Ивану и целует его в лоб, и Иван тянется к ней и всматривается в ее глаза, но она отступает, отступает и уходит со своим спутником к луне». Ежегодно Мастер и Маргарита подтверждают право ученика быть в числе избранных.
Внутри общества тамплиеров — «избранных» — существовал еще более узкий круг членов, которых называли «утешенные» (это самоназвание; по пророчеству Иисуса вслед за ним должен прийти «Утешитель» — Параклет). Прием туда был более затрудненным, чем в число избранных. Возрастной ценз не допускал приема людей моложе 36 лет и ставил преграду монахам, клирикам, аббатам, епископам и клерикальным ученым, «потому что они поступают коварно, скрывая в сердце измену, или отказавшись от своих заблуждений, ищут Света только для того, чтобы с большей свободой погрязнуть в пороках».
Строго и уже безо всяких зазорных испытаний совершался прием в «капитул утешенных».
«Каждый избранный, прежде чем он будет допущен в число утешенных, должен вручить своему учителю письменную, подробную и обстоятельную исповедь во всех своих грехах и проступках, совершенных им по настоящее время. Полноту и истину своей исповеди он обязан подтвердить клятвою в присутствии двух свидетелей. Эта исповедь должна быть положена на хранение в архив капитула...» [6]
Мастер — человек «примерно лет тридцати восьми». Этот возраст позволяет избранному вступить в ряды утешенных. Ему помогли братья по Ордену, и он «выиграл» облигацию в сто тысяч рублей. Действительно, Мастер «сунул руку в корзину с грязным бельем» и нашел «на ней тот же номер, что и в газете!» Но в грязном белье, помните рубаху Воланда (!), живет дьявол. Облигацию эту опять-таки он не покупал, ему дали ее в музее. Вот так работает масонская лотерея! Заметим, что сам Мастер об этом ничего не знал. Только страсть к дьяволу потихоньку затягивала его. Вот и с такими деньжищами он поселяется не в доме с видом на мир, а в подвале. Поближе к дьяволу! Мастер спрятался от света! «Зимою я очень редко видел в оконце чьи-нибудь черные ноги и слышал хруст снега под ними. И в печке у меня вечно пылал огонь!» Да это приближение к адским глубинам. Хорошо, что наступила весна, и явилась Любовь. Но и возлюбленная оказывается с чертовщинкой в глазах. «Любовь выскочила перед нами, как из-под земли выскакивает убийца в переулке, и поразила нас сразу обоих! Так поражает молния, так поражает финский нож!» Вот это сравнение: любовь-убийца (?!). Бог и дьявол сражались в сердце Мастера, но он не сломался до конца, не стал дьяволопоклонником!..
Роман о Понтии Пилате стал той «подробной и обстоятельной исповедью», которую он представил в «капитул утешенных». Свою рукопись он построил на основе гностического учения «Ордена Света». Но его роман был признан недопустимым к опубликованию. Почему?
Есть только один ответ. За словом «утешенные» скрываются масоны. Вхождение в их круг означало принятие законов масонского общежития и правил их политической игры. Мастер не оправдал надежд «спонсоров», по своему духу книга не отвечала их целям и задачам. Но кто из масонов читал роман Мастера? Тот, кто поплатился за это жизнью, — Михаил Александрович Берлиоз...
Итак, все стало на свои места, круг замкнулся. Нам теперь осталось только узнать, кто же стал прототипом Мастера...
Главный герой булгаковского романа «бритый, темноволосый с острым носом, встревоженными глазами и со свешивающимся на лоб клоком волос человек примерно лет тридцати восьми». Мастер носит бородку. После бала, как упоминает автор, он «был выбрит впервые, считая с той осенней ночи (в клинике бородку ему подстригали машинкой)». Мастер — историк по образованию, знает пять языков — английский, французский, немецкий, латинский и греческий и немного читает по-итальянски. Он написал роман на евангельский сюжет. Опубликование отрывка этого сочинения стоило Мастеру душевного покоя, и последнее время перед смертью он провел в состоянии сильной депрессии.
В современном литературоведении принято считать, что прототипом Мастера был сам Михаил Афанасьевич. В романе, безусловно, отражен очень важный эпизод его жизни, относящийся к 1929—30 годам. В это время Булгаков заканчивает вторую редакцию романа, знакомится со своей будущей женой — Еленой Сергеевной, опасаясь обыска, сжигает рукопись романа. В это время Булгакову, как и Мастеру, примерно 38 лет. Как и Мастер, он носил шапочку с вышитой на ней буквой «М». И ещё чрезвычайно важный момент. По ряду признаков Михаила Булгакова можно присоединить к числу московских членов «Ордена Света» [6]. Кажется, все ясно, как дважды два.
Но не слишком ли всё просто? Что-то непохоже на Булгакова! Да и потом, давайте верить авторскому тексту:
«Даже у меня, правдивого повествователя, но постороннего человека (выделено нами. — Прим. авт.), сжимается сердце при мысли о том, что испытала Маргарита, когда пришла на другой день в домик мастера...» Булгаков не соединяет себя с Мастером.
Более того, он ему еще и не очень-то симпатизирует. В главе 8 мы уже говорили, что взгляд Мастера на Иисуса не совпадает с булгаковским. Что бы там ни говорилось, но Михаил Афанасьевич высмеял всех неправославных: и заезжих масонов, и московского тамплиера Мастера, и Алексея Максимовича. И, зная это, поверить, что Мастер и Булгаков — «близнецы-братья»?
Какое мрачное всегда настроение у героя романа. «Я, знаете ли, не выношу шума, возни, насилий и всяких вещей в этом роде, — говорит он Ивану. — В особенности ненавистен мне людской крик, будь то крик страдания, ярости или иной какой-нибудь крик». И это, вы хотите сказать, Булгаков?! Остроумнеший человек, весельчак, оптимист... Да, чтобы написать этот роман, нужен был гигантский заряд оптимизма. «Будем глядеть правде в глаза, — гость повернул свое лицо в сторону бегущего сквозь облако ночного светила. — И вы и я — сумасшедшие, что отпираться! Видите ли, он вас потряс — и вы свихнулись, так как у вас, очевидно, подходящая для этого почва». Разве мог Булгаков произнести нечто подобное о себе? У сына профессора Киевской Духовной академии была не такая почва.
Он любил свой роман, он горел им, в последние дни жизни думал о его судьбе. А его герой?
«После некоторого молчания Воланд обратился к Мастеру:
— Так, стало быть, в арбатский подвал? А кто же будет писать? А мечтания, вдохновение?
— У меня больше нет никаких мечтаний и вдохновения тоже нет, — ответил Мастер, — ничто меня вокруг не интересует, кроме нее, — он опять положил руку на голову Маргариты, — меня сломали, мне скучно, и я хочу в подвал.
— А ваш роман, Пилат?
— Он мне ненавистен, этот роман, — ответил мастер, — я слишком много испытал из-за него».
Булгакова, так же как и Мастера в романе, травили в печати. В письме правительству СССР от 28 марта 1930 г. он писал: «Произведя анализ моих альбомов вырезок, я обнаружил в прессе СССР за десять лет моей литературной работы 301 отзыв обо мне. Из них: похвальных — было 3, враждебно-ругательных — 298». Но Булгакова не сломали. Он не переставал думать и творить. Он внес в образ Мастера еще чьи-то черты. Но чьи?
Во всей русской литературе есть только один писатель, который по всем (и внешним, и внутренним) приметам похож на Мастера. Это — Леонид Андреев. Небольшая бородка, длинные темные волосы, зачесанные назад, и непослушный клок волос, свешивающийся на лоб... Тревожные глаза человека, высветившего потемки человеческих душ и понимающего первопричину зла в мире, четкая линия носа, придающая лицу Андреева заостренность и решительность. Он был юрист по образованию, знал несколько европейских языков, включая и итальянский (много путешествовал по Италии). Как и Мастера, Андреева влекли к себе евангельские темы, он тоже стремился раскрыть пограничные состояния человеческой психики, мятежные порывы духа, приводящие либо к подвигу, либо к преступлению.
В последние годы жизни у Леонида Андреева было неважно с нервами, на двери его рабочей комнаты была надпись: «Палата № 6». В кабинете писателя, как вспоминает его дочь, висела картина, изображающая черта, сидящего на земном шаре и державшего на коленях большую раскрытую книгу. Ощущение от этой картины было такое, что какая-то высшая темная сила знает все о человеческой жизни. В своем творчестве Андреев пытался осознать меру той власти над миром, которой обладает эта сила. Он не признавал абсолютной власти Христа, и в этом смысле «не заслужил света». Зато, подобно булгаковскому Мастеру, признавал бесспорное существование сатаны.
Дочь писателя пишет: «...папа страдал головными болями, бессонницей и все чаще уходил во флигель, чтобы там, в тишине, немного отдохнуть. Закрывались ставни, опускались шторы, и мы не понимали, зачем это папа спит, когда кругом так ярко светит солнце и поют птицы» (Андреева В. Дом на Черной речке. М., 1986). Он искал покоя, «он заслужил покой...» Умер Леонид Андреев от паралича сердца. Схожим образом (схватившись за сердце) умирает и больной в клинике Стравинского, именовавший себя Мастером.
Леонид Андреев — автор знаменитой повести «Иуда Искариот». Ее можно назвать «Евангелием от Андреева». В ней писатель рассказывает свою версию предательства Иуды. Согласно ей, Иуда устраивает своего рода эксперимент с целью проверить, действительно ли любят Христа его ученики и те люди, которые восприняли его идеи. Он хочет посмотреть, заступятся ли они за своего Учителя, когда Того придут арестовывать, а затем поведут на казнь. Сможет ли кто-нибудь пожертвовать своей жизнью ради Спасителя? Сам Иуда готов к такой жертве. На горе, высоко над Иерусалимом, он нашел одинокое полузасохшее дерево, ветви которого нависали над крутым обрывом. Оно должно было послужить виселицей для печально знаменитого апостола. Своим самоубийством Иуда хотел продемонстрировать, что он — единственный, кто действительно любил Христа, кто не мыслил жизни без него в этом мире и кто будет первым возле него в загробном далеке.
Но Иуда — ученик дьявола! Он решается на предательство только после того, как в него вошел сатана (Евангелие от Иоанна 13, 27). А там, где дьявол, там всегда провокация. Как и в романе Мастера, есть в андреевской повести тайный смысл, которую комментаторы обходят молчанием. Иуда Искариот настойчиво повторяет, что, может быть, он сын козла. Обмолвка эта не случайная, Фома специально обсуждает этот любопытный факт Иудиной биографии, так что мы должны воспринять его как некую серьезную информацию. Андреевская аллегория возвращает нас к образу Бафомета. В России 1905 год стал годом возрождения масонства, когда были созданы новые и активизированы «усыпленные» ложи. Для православной Церкви масонство на тот момент стало врагом № 1. Поэтому противостояние Иисуса и сына Бафомета в андреевской повести, вышедшей в 1907 году, приобретало весьма знаменательный характер. Писатель ставил вопрос: кто кого? И многие это поняли.
Как и у Булгакова, последний роман Андреева был посвящен дьяволу. Он называется «Дневник Сатаны». Роман выходил отдельным изданием в Финляндии, а потом в Советской России (в 1922 г.) 17 февраля 1923 г. в Ленакдраме состоялась премьера инсценировки «Дневника Сатаны». Очевидно, что Булгаков знал о последнем романе Андреева. «Дневник Сатаны» оригинален как по форме, так и по содержанию. Рассказ в нем ведется от первого лица, это исповедь сатаны. Андреев ломает традиционную схему восприятия духа зла и предоставляет ему слово, дает право высказаться! Может быть, первый раз писатель воссоздает ситуацию, когда читатель, безусловно, доверяет всему тому, что рассказывает ему дьявол, заклейменный всеми до этого как отец лжи и сеятель неправды. Но это, как говорится, еще цветочки. Перед нами предстает не хорошо известный и перетолкованный на тысячу ладов бесплотный дух пустыни, а вочеловечившийся демон, сатана в человеческом обличье, который может страдать, любить и... плакать.
В качестве своего земного образа сатана выбирает тридцативосьмилетнего американского миллиардера, которого предварительно тайно, без свидетелей убивает. Примерно так же Азазелло убивает Мастера. Неожиданно просто объясняется возраст булгаковского героя: писатель ссылкой на Леонида Андреева дает понять, что дьявол поселился в душе Мастера и отчасти водит его рукой.
Сопоставление Мастера с Леонидом Андреевым высвечивает в совершенно неожиданном контексте писательскую судьбу булгаковского героя. Сам Булгаков мало что рассказывает читателю в открытую. О многом надо догадываться. Например, о том, что Мастер был знаком с Берлиозом. Но в какой степени? Еще одна тайна романа? Нет, если принять нашу расшифровку, что Мастер — это отчасти Андреев, а Берлиоз — Горький. Вот уж об их дружбе-вражде можно написать не одну диссертацию.
В отношении Андреева к Горькому можно выделить три периода. Первый: сильнейшая душевная и интеллектуальная зависимость. Второй: попытка выбраться из-под влияния. Третий: ненависть и презрение. В романе Булгакова воссоздается ситуация третьего, последнего периода, когда от былой дружбы не осталось и следа. Но, подводя итог их отношений, Алексей Максимович признался: «Как это ни странно, это был мой единственный друг. Единственный»...
Мы ни в коей степени не хотим «плыть против течения». И со всей определенностью признаем, что основой персонажей Мастера и Маргариты стали сам Михаил Афанасьевич и Елена Сергеевна. Более того, мы готовы привести дополнительные доказательства в пользу такого взгляда. Это, в первую очередь, касается знакомства Булгакова с членом «Ордена Света» режиссером Ю.А. Завадским, для которого Михаил Афанасьевич писал пьесу «Полоумный Журден». Он был также дружен с М.А. Волошиным — масоном со стажем (вступил в ложу в 1900-х годах), у которого гостил в 1925 году в Коктебеле. Можно также говорить об интересе писателя к теме «добрых людей» (полемике с учением Ордена). Вот инженер Тимофеев из пьесы «Иван Васильевич». Иоанн Грозный говорит про него: «И то правда. Ты добрый человек...» Или, к примеру, Дон Кихот из одноименной пьесы признается Санчо: «Перед тобой нет более мирного идальго Алонсо Кихано, прозванного Добрым». Идеи Иешуа как бы апробируются в разных временах и в разных социальных условиях.
Писателя больно ранило, что его не пустили в заграничную поездку, и он сравнивал себя с арестантом, узником. В дневнике Елены Сергеевны не раз и не два можно найти упоминания о глубокой хандре, посещавшей мужа, и тогда он действительно напоминал Мастера, заключившего себя в больницу с решетками. Не чувствовал свободы он и в театре — месте своей службы. Вот и Константина Сергеевича Станиславского он вывел в романе в образе Александра Николаевича Стравинского.
Почему мы так думаем? Потому что в соответствии с системой Станиславского доктор всякий раз предлагает Ивану вжиться в ту роль, которую он хочет сыграть. Если, к примеру, называешь себя нормальным, то действия твои должны быть обыденными и разумно выверенными. А еще Стравинский часто повторяет слово «славно». Скажет его и ему становится славно, а сам он Станиславским. Зная, кого имеет в виду Булгаков, с особым весельем читаешь ту часть диалога психиатра с Иваном, где, последний, морща лицо, спросил:
«— Вы профессор?
На это Стравинский предупредительно-вежливо наклонил голову.
— И вы — здесь главный? — продолжал Иван.
Стравинский и на это поклонился».
Профессором Стравинский в действительности не является, а главным, безусловно, является. Но он оба раза дал кивком положительный ответ. Выходит, что режиссер следует своей системе, но при этом обманывает нас, читателей. Впрочем, Мастер говорит, что Стравинский «гениальный психиатр».
Мастер, но не Булгаков... И мы настаиваем, что Мастер — это лишь отчасти Булгаков. Образ Мастера — собирательный, в нем присутствуют также черты Леонида Андреева. Но и такой «дуализм» тоже не вся правда о Мастере. Леонид Андреев умер своей смертью в 1919 году. Тогда о каком убийстве рассказывается в романе?
Значит, есть еще один, третий прототип Мастера, которого мы будем называть зашифрованным прототипом. Это реальный писатель, о мученической смерти которого Булгаков хотел поведать нам. Вы спросите, зачем так сложно? Ну, во-первых, как станет ясно чуть позже, не так уж сложно. А во-вторых, всякое произведение отражает личность автора, а Михаил Афанасьевич был очень даже непростой человек.
Скажем особо, что вся история травли и унижений, описанная в булгаковском романе, относится, в первую очередь, именно к нему. Общепризнано, что прототипом Аримана стал Леопольд Леонидович Авербах (1903—1939 гг.) — секретарь Российской Ассоциации Пролетарских Писателей, яростный оппонент Булгакова. Прототипом критика Латунского стал Литовский (Каган) Осаф Семенович (1892—1971 гг.) — драматург, журналист, критик, писатель. В 1932—37 гг. он был руководителем Главреперткома. Литовский жил в писательском доме в Лаврушинском переулке, ставшем прообразом особняка, где Маргарита учинила разгром писательских квартир. Литовский писал о Булгакове предельно жестко: «Произведения Булгакова, начиная от его откровенно контрреволюционной прозы и кончая «Мольером», занимают место не в художественной, а в политической истории нашей страны, как наиболее яркое и выразительное проявление внутренней эмиграции, хорошо известной под нарицательным именем «булгаковщина». К слову сказать, этот термин ввел в оборот Орлинский (Крипс) Александр Петрович (1903—1939 гг.), назвавший писателя в одной из своих публикаций бойцом белой гвардии. Относительно прототипа еще одного критика «Романа о Понтии Пилате» — Лавровича, литературоведы тоже единодушны: им стал писатель Всеволод Вишневский, и мы еще вернемся к нему. Только что за критик скрывается за таинственными инициалами «Н.Э.»?
Литературоведы оставили его без внимания. А это Николай Эрдман — один из друзей Булгакова. Не есть ли это намек на то, что фигуру Мастера следует рассматривать шире? Да, Михаила Афанасьевича публично обличали и злопыхательски унижали исподтишка. Но его не держали в тюрьме, на него не заводили уголовных дел. Пусть, начиная с определенного времени, его не печатали, но он умер своей смертью. Нет, дорогие читатели, был у Мастера еще один прототип, был...
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |