Мистика и чертовщина

Я — мистический писатель.¹

Произведения многих отечественных писателей проникнуты интересом к потусторонним явлениям. Художников различных эпох привлекали фольклорные представления о нечистой силе, сюжет о продаже души дьяволу, фигура Антихриста и образ «падшего ангела», эстетика демонического и другие сопутствующие темы. Значительное влияние на мировую культуру оказали «Божественная комедия» Данте, «Потерянный рай» Дж. Мильтона, «Фауст» И.В. Гете. Указанный интерес сопутствовал Михаилу Булгакову и многим его современникам (как в дореволюционное время, так и уже в советскую эпоху) — многоликость дьявола обнаруживается в произведениях В. Брюсова и Л. Андреева, «сатанессы» З. Гиппиус, А. Грина, Ю. Савича, А. Соболя, Э. Миндлина, И. Эренбурга и других авторов.

Чертовщина на улицах Москвы появилась в произведениях Булгакова задолго до романа «Мастер и Маргарита». Так, в 1922 г. в фельетоне «Похождения Чичикова» писатель изобразил загробное царство гоголевских «Мертвых душ», куда открывает дверь шутник-сатана — и выпускает персонажей поэмы в советскую Москву. «Бюрократический черт», мучивший многих героев русской литературы, доводит до безумия и самоубийства Короткова — героя повести Булгакова с характерным названием «Дьяволиада». Известного по литературе XIX в. «маленького человека» Михаил Афанасьевич бросает в условия «новой жизни», которая, в соответствии с многочисленными лозунгами и декретами, должна была покончить со всеми пороками прошлого. Однако и революционным преобразованиям оказалось не под силу улучшить жизнь несчастного Короткова. Попытка вернуть место службы уносит героя в бюрократический водоворот.

Созданный Булгаковым мир перекликался с произведениями Э.Т.А. Гофмана, Н.В. Гоголя, Ф.М. Достоевского и оказывался щедрым на двойников, чертовщину и необъяснимые с точки зрения рассудка явления. В повседневную реальность писатель искусно вплетал вымысел, сны и кошмары. Любопытно, что в настоящее время в массовом сознании слово «булгаковщина» часто соотносится с каким-либо потусторонним явлением, однако при жизни писателя это слово было синонимом «белогвардейщины», символом дореволюционной культуры, с которой советские критики призывали активно бороться.

С детства Михаила Афанасьевича отличала любовь к домашним играм, шуткам и мистификациям. Будущему писателю было 12 лет, когда он во время одного из разговоров со своей сестрой Надеждой сказал:

Ты думаешь, я сегодня ночью спал? Я был на приеме у сатаны!²

Впрочем, сатана «являлся» Михаилу Афанасьевичу и позже. В начале 1920-х гг., по воспоминаниям Татьяны Николаевны, Булгаков рисовал карандашами рожицу Мефистофеля. По свидетельству второй жены, Любови Евгеньевны, Патриаршие пруды играли особую роль в жизни писателя — важные вопросы Булгаков предпочитал обсуждать именно там. В свою очередь, Е.С. Булгакова рассказывала, как в 1929 г., когда уже начата была работа над «романом о дьяволе», Булгаков водил ее ночью в полнолуние на Патриаршие пруды, в гости к некоему таинственному старику в поддевке и с белой бородой. В тот момент, когда все расположились у камина, старик спросил, можно ли поцеловать Елену Сергеевну. Получив согласие и поцеловав ее, он заглянул в глаза женщине и сказал: «Ведьма». «Как он угадал?» — воскликнул в тот момент Булгаков. В другой раз Михаил Афанасьевич привел Елену Сергеевну на Патриаршие пруды, где указал на одну из скамеек и произнес: «Здесь они впервые увидели его». Неслучайно встреча с «дьяволом» происходит и у автобиографического героя из повести «Тайному другу», и в романе «Записки покойника».

В русской литературе найдется немало оригинальных образов «нечисти»: пушкинский черт, гоголевский, знаменитый черт Ивана Карамазова, мистика в книгах А. Погорельского и А.К. Толстого, внутренний дьявол человека в произведениях Льва Толстого, серая недотыкомка Ф. Сологуба и др. В середине 1920-х гг., согласно воспоминаниям Любови Евгеньевны, Булгакову подарили книгу Александра Чаянова «Венедиктов, или Достопамятные события жизни моей» (1922). В центре внимания романтической повести — пребывание сатаны в Москве. Особенно примечательно было то, что главный герой повести носил фамилию Булгаков. Л.Е. Белозерская и Е.С. Булгакова полагали, что книга Чаянова послужила одним из возможных толчков к написанию собственной истории о дьяволе. Во время работы над романом «Мастер и Маргарита» Булгаков черпал сведения о демонологии и магии из сочинения М.А. Орлова «История сношения дьявола с человеком», из Энциклопедического словаря Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона (статьи «Демонология», «Демономания», «Колдовство»). В различных редакциях романа и в тетради «Материалы к роману» обнаруживаются упоминания о папе Сильвестре II («чернокнижник» Герберт Аврилакский), Жане Бодене (автор «Demononie des sorciers»), Раймонде Луллии и др.

Булгаковский черт Воланд, чрезвычайно сильный и привлекательный образ, отчасти схож со своим гетевским предшественником — Мефистофелем. Однако похожий на него внешними деталями булгаковский дьявол по сути своей существенно отличается от героя известной трагедии. Воланд (в одной из ранних редакций романа на визитной карточке героя было написано: «D-r Theodor Voland»), несмотря на несколько провокативное поведение, не дает уничижительных оценок человечеству, что было свойственно Мефистофелю, пытавшемуся через природную слабость человека высмеять его несовершенство, а вместе с ним — и несостоятельность Бога.

Воланд в романе Булгакова не соответствует традиционным христианским представлениям о «падшем ангеле» — в книге он не столько противопоставлен божественным силам, сколько является ответственным за «карательную инстанцию». Не случайны упоминания героя о том, что каждое ведомство должно заниматься своим делом: если дело Иешуа — воздаяния за благие дела, то во власти Воланда находится обратная сторона — возмездие. Впрочем, милосердие стучится не только в сердца смертных — оно способно поразить и Воланда: герой прощает Пилата, а ранее не без его влияния прощение получает Фрида.

Столь притягательный образ, безусловно, не мог не стать предметом для дискуссий и поисков прототипов, что очень беспокоило писателя еще во время работы над книгой. Сергей Ермолинский вспоминал, что в ранней редакции романа (называвшейся «Консультант с копытом») Воланд обладал сросшимися пальцами на ногах (что запечатлено в фольклоре как «копыто дьявола») — впоследствии Булгаков лишил героя столь специфической детали и пояснил:

Не хочу давать повода любителям разыскивать прототипы. Думаешь, не найдется человека «с копытом»? Обязательно найдется. А у Воланда никаких прототипов нет.³

Поминание черта нередко оказывается фатальным для булгаковских героев. Любопытно, что сам Булгаков в переписке (и по воспоминаниям современников) нередко позволял себе чертыхаться: «Поживаю за кулисами, все актеры мне знакомые друзья и приятели, черт бы их всех взял!», «В милом органе, где я служу, под меня подкапываются и безжалостно могут меня выставить. Вот, черт бы их взял», «А, да мне все равно, впрочем. Довольно о нем. В Лету! К чертовой матери!» — и т. д. Исследователи отметили, что в романе «Мастер и Маргарита» слово «черт» и его производные упоминаются около сотни раз. Пустяковая фраза председателя зрелищной комиссии Прохора Петровича («Черти бы меня взяли!») мгновенно оказывается воплощенной в жизнь. Не стесняются чертыхаться и главные герои — на восклицание Мастера («Черт знает что такое!») Маргарита отвечает:

Ты сейчас невольно сказал правду, — заговорила она, — черт знает, что такое, и черт, поверь мне, все устроит! — глаза ее вдруг загорелись, она вскочила, затанцевала на месте и стала вскрикивать:

...Как я счастлива, как я счастлива, как я счастлива, что вступила с ним в сделку! О, дьявол, дьявол! Придется вам, мой милый, жить с ведьмой.⁴

Отдельного внимания заслуживает интерес Булгакова к спиритическим сеансам. Нужно отметить, что к общению с гостями из потустороннего мира писатель относился с известной долей скепсиса и иронии и воспринимал подобные ритуалы как возможность разыграть своих близких и знакомых. В 1922 г. Булгаков несколько раз принимал участие в сеансах у своих знакомых — семьи Крешковых. Заручившись поддержкой Татьяны Николаевны (первая жена вспоминала: «"Я, — говорит, — буду тебя толкать ногой, а ты делай, как я говорю". Какие-то звуки я там должна была издавать. Но так, все хорошо получилось, весело было»), Михаил Афанасьевич производил невероятное впечатление. Однако после того как Булгаков опубликовал фельетон «Спиритический сеанс», отношения писателя с Крешковыми были разорваны. По сюжету рассказа, во время спиритического сеанса герои вызвали призрак Наполеона Бонапарта, который на вопрос: «Сколько времени еще будут у власти большевики?» — ответил: «Три месяца». Вопреки ликованию собравшихся вечер закончился печально: «медиумы» были задержаны ВЧК. По воспоминаниям второй жены писателя, Любови Евгеньевны, в 1926 г. на даче в Крюкове Булгаков во время спиритических сеансов успевал уже не только запугать окружающих нечеловеческими голосами, но и с помощью прутика перемещать лежащие на столе предметы.

Любопытно, что со «спиритической практикой» Булгаков познакомился гораздо раньше — сестра писателя, Надежда Афанасьевна, вспоминала, что в июле 1909 г., когда Булгаковы жили в дачном поселке Буча, Михаил Афанасьевич был одним из постановщиков и актером в спектакле «Спиритический сеанс (Нервных просят не смотреть)» — он играл роль спирита, вызывавшего духов.

Михаил Булгаков был большим любителем розыгрышей и мистификаций. Елена Сергеевна вспоминала любопытную историю о портрете писателя. Во второй половине 1920-х гг. художник Соколов предложил Булгакову написать портрет — писателю показалось, что художник нуждался в деньгах, и не смог отказать. Как заметила Елена Сергеевна, молодой Булгаков на портрете был похож на Победоносцева. Портрет Булгаковы повесили над книжным шкафом — ночами Михаил Афанасьевич, убедившись, что Елена Сергеевна крепко спит, залезал на стул и соскребал краски со своего лица на портрете. Утром Булгаков обращал внимание супруги на очевидные изменения на картине и мрачно говорил:

Это неспроста, это обозначает что-то очень плохое.⁵

Однако однажды ночью мистификатор был пойман с поличным в одних подштанниках.

Отношение Булгакова к религии не было однозначным, однако современники писателя вспоминали, что ему была свойственна суеверность. Первая жена Булгакова Татьяна Николаевна вспоминала, что Булгаков очень трепетно относился к ее золотой браслетке: «Шириной с палец и вся из таких мелких колечек сделана. Очень красивая браслетка была, мягкая, на руке удобно лежала. А у замка такая пластинка, и на ней буква "Т" выгравирована». Временами, когда перед ним стоял важный вопрос или рискованное дело, требовалось принятие серьезного решения, Михаил Афанасьевич надевал на руку эту браслетку. Писатель надевал браслетку в день венчания с Татьяной Николаевной, в 1916 г. отправился с ней на сдачу экзаменов, забирал ее у Татьяны во время страшного 1918 г. В 1924 г., покидая Татьяну Николаевну, писатель попросил подарить ему браслетку, однако получил отказ.

Наряду с верой в браслетку-талисман, по воспоминаниям Татьяны Николаевны, за писателем наблюдалась еще одна любопытная черта: он очень требовательно относился к клятвам и самой страшной считал клятву смертью. Известно, что в определенный момент он мог потребовать:

Клянись смертью.⁶

И был убежден, что за нарушение такой клятвы обязательно последует наказание.

Шлейф загадочности порой сопутствовал произведениям Булгакова. Весной 1929 г. пьеса «Дни Турбиных» была снята с репертуара МХАТа. Спустя почти три года, в январе 1932 г., драматургу позвонили из театра и сообщили, что спектакль будет возобновлен. Впоследствии Михаил Афанасьевич сообщал в письме к Павлу Попову, что пьеса «Дни Турбиных» в силу неизвестных автору причин была возобновлена по распоряжению Правительства СССР, чем, как выразился Булгаков, автору была возвращена часть его жизни. Однако в письме к другу драматург сообщил и о «волшебном происшествии», случившемся перед звонком из МХАТа:

Предшествовал телефону в то утро воистину колдовской знак. У нас новая домработница, девица лет 20, похожая на глобус. С первых же дней обнаружилось, что она прочно, по-крестьянски скупа и расчетлива, обладает дефектом речи <...> Итак: 15-го около полудня девица вошла в мою комнату и, без какой бы то ни было связи с предыдущим или последующим, изрекла твердо и пророчески: «Трубная пьеса ваша пойдеть. Заработаете тыщу». И скрылась из дому. А через несколько минут — телефон. С уверенностью можно сказать, что из Театра не звонили девице, да и телефонов в кухнях нет. Что же этакое? Полагаю — волшебное происшествие.⁷

Немного позже, в январе 1934 г., в доме у Булгаковых (на Большой Пироговской улице) ночью случился пожар — по иронии судьбы в тот момент писатель диктовал жене сцену пожара в квартире Берлиоза. Возгорание произошло по вине домработницы — она уронила керосинку в угол, где стоял незакрытый бидон с керосином. Елена Сергеевна записала в дневнике: «Вспыхнул огонь. Я закричала: "Миша!" Он, как был, в одной рубахе, босой, примчался и застал уже кухню в огне. <...> М. А., стоя по щиколотки в воде, с обожженными руками и волосами, бросал на огонь все что мог: одеяла, подушки и все выстиранное белье. В конце концов он остановил пожар».

Любопытно, что фигурирующий в романе «Мастер и Маргарита» дом № 302-бис Булгаков впервые «уничтожил» гораздо раньше. В 1922 г. Михаил Афанасьевич написал рассказ «№ 13. Дом Эльпит-Рабкоммуна», по сюжету которого в знаменитом доме Эльпит («переименованный» писателем «Дом Пигит» — № 10 по Большой Садовой улице) была устроена рабочая коммуна, во время февральских заморозков в здании возникли проблемы с отоплением. Несмотря на объявленный запрет, Аннушка Пыляева, «бич дома», начала у себя в комнате топить печку паркетом — это и привело к тому, что в здании начался пожар и оно погибло.

Примечания

1. Булгаков М.А. Собр. соч.: в 8 т. Т. 8. Письма, записки, телеграммы, заявления. М.: Восток — Запад, 2011. С. 107.

2. Яновская Л.М. Треугольник Воланда // Октябрь, 1991. № 5.

3. Воспоминания о Михаиле Булгакове / сост. Е.С. Булгакова и С.А. Ляндерс. М.: Сов. писатель, 1988. С. 448.

4. Булгаков М.А. Собр. соч.: в 8 т. Т. 7. Мастер и Маргарита. М.: АСТ: Астрель, 2011. С. 445.

5. Воспоминания о Михаиле Булгакове / сост. Е.С. Булгакова и С.А. Ляндерс. М.: Сов. писатель, 1988. С. 394.

6. Паршин Л.К. Чертовщина в Американском посольстве в Москве, или 13 загадок Михаила Булгакова. М.: Книжная палата, 1991. С. 63.

7. Булгаков М.А. Собр. соч.: в 8 т. Т. 8. Письма, записки, телеграммы, заявления. М.: Восток — Запад, 2011. С. 145.