Первое «полное» издание романа «Белая гвардия», вышедшее тиражом 3000 экземпляров в рижском издательстве «Литература» в 1927 году, — своеобразное отражение театральной славы Булгакова — автора пьесы «Дни Турбиных», написанной для МХАТа и поставленной Художественным театром осенью 1926 года. Успех пьесы на сцене МХАТа сделал Булгакова (в глазах русской эмиграции) необычным советским писателем, сумевшим пронести мир «белогвардейской» семьи Турбиных сквозь игольное ушко «чекистской цензуры» (П.М. Пильский).
Издательство «Литература» предъявило читателям, как было сказано в рекламном объявлении, роман, который «появляется впервые в законченном виде». Намекая на парижское издание, выпущенное месяцем раньше, рижское издательство предупреждало читателей: не стоит смешивать рижскую «Белую гвардию» с другими изданиями, «не имеющими конца». Переделывая в 1925 году роман в пьесу, Булгаков не предполагал, что вышедшие из романа «Дни Турбиных» в 1927 году воссоединятся с романом самым нелепым образом. Четвертый акт второй редакции пьесы, разбавленный неумело развернутыми из булгаковских ремарок связками, занял место авторской концовки «Белой гвардии», видимо, не известной предприимчивым рижским издателям. На фальсификацию последних глав романа издательство «Литература», возглавляемое Карлом Расиньшем, скорее всего, толкнуло появление первого тома «Белой гвардии» в издательстве Concorde.
В архиве Булгакова (в ОР РГБ) сохранился экземпляр рижского издания «Белой гвардии» с пометами на страницах предположительно сестры писателя Н.А. Земской, синими чернилами исправлявшей опечатки (их в «полном» тексте немало). На странице 194, с которой в рижском издании начинается «часть третья» романа, карандашом (предположительно — рукой Булгакова) сделана надпись: «Отсюда начиная — бред. Написанный неизвестно кем». Двадцать девять страниц — таков объем заключительной части рижского варианта романа, по определению автора «Белой гвардии» — «безграмотного конца», дописанного неизвестно кем и «пришитого» к тексту неполных двенадцати глав. Тех самых, опубликованных ранее в журнале «Россия».
До сих пор не удалось установить, кто готовил текст булгаковского романа к печати, но выкройка, которой руководствовался неизвестный «закройщик», сокращая и дописывая текст, представляется вполне ясной.
Имея перед собой цель: соединить содержание романа «Белая гвардия» с четвертым актом второй редакции пьесы «Дни Турбиных» так, чтобы Алексей Турбин, погибающий в пьесе полковник, оказался в четвертом акте живым героем романа «Белая гвардия», доктором Турбиным, — и при этом желая максимально сохранить реплики героев пьесы, неизвестный «закройщик» одновременно берет на себя роль цензора. Перекраивая структуру романа, он попутно осуществляет идеологическую редактуру текста — с «белых» позиций (в парижском издании романа текст одиннадцати глав, опубликованных ранее в журнале «Россия», также подвергся правке, но — без идеологических вымарок). Следы идеологической редактуры в архивном экземпляре рижского издания не отмечены ни Н.А. Земской, ни Булгаковым. Тем не менее они весьма заметны.
Так, в слове «бог», встречающемся в романе довольно часто, редактор делает первую букву этого слова прописной. Есть и более существенная правка. Например, текст известной картины бегства из Города в журнале «Россия» выглядит следующим образом: «Бежали журналисты, московские и петербургские, продажные, алчные и трусливые. Кокотки. Честные дамы из аристократических фамилий. Их нежные дочери. Петербургские бледные развратницы с накрашенными карминовыми губами. Бежали секретари директоров департаментов, юные пассивные педерасты». В рижском издании исчезли «продажные, алчные и трусливые», а вместе с ними и «петербургские бледные развратницы с накрашенными карминовыми губами», и «секретари директоров департаментов, юные пассивные педерасты». Из описания Города и его настроений — «большевиков ненавидели» — рижским редактором изъят пояснительный фрагмент: «Но не ненавистью в упор, когда ненавидящий хочет идти драться и убивать, а ненавистью трусливой, шипящей, из-за угла, из темноты». На странице 66 окончание четвертой главы романа по воле того же редактора лишилось злости горожан на украинских мужиков. Из текста изъята фраза: «Вот будут они помнить революцию. Выучат их немцы, — своих не хотели, попробуют чужих!» Начало главы пятой с размышлениями о петлюровской силе, появившейся «на громадной шахматной доске», о том, что «погибает слабый и скверный игрок», также изъято.
Квитанция об уплате З.Л. Каганским К. Расиньшу 400 лат за 400 экземпляров романа «Белая гвардия», выпущенного издательством «Литература». Латвийский государственный исторический архив. Ф. 3283. Оп. 1. Ед. хр. 32. Копия квитанции предоставлена Б.А. Равдиным
Полностью исчез в рижском издании сон доктора Алексея Турбина, в котором, гудя «виолончельным басом», вахмистр Жилин рассказывает Турбину о своей жизни в раю, куда он «вперся» с бабами на повозках, где он увидел красные облака, заранее приготовленные богом для большевиков, так как «все вы у меня, Жилин, одинаковые — в поле брани убиенные. Это, Жилин, понимать надо, и не всякий это поймет». Трудившийся над переделкой романа неизвестный редактор, видимо, не понял такой божьей заботы. Изменен финал картины самоубийства командира, потерявшего от налета петлюровской конной сотни всех юнкеров и четырех офицеров. От последних слов командира: «Штабная сволочь. Отлично понимаю большевиков» — осталось только определение — «штабная сволочь».
Структура романа в рижском издании перекроена так, что начало главы двенадцатой — появление в квартире Турбиных Лариона Суржанского с канарейкой и возвращение раненого Турбина — стало окончанием главы одиннадцатой. Почти вся двенадцатая глава романа, а также глава тринадцатая в рижское издание, о чем уже упоминалось в предыдущих главах, не вошли.
Сверка текста «безграмотного конца» с машинописным экземпляром второй редакции «Дней Турбиных», принадлежавшим помощнику режиссера рижского Театра русской драмы, подтвердила: работа над «безграмотным концом» шла по рижскому списку второй редакции пьесы (а не по списку, хранящемуся в ОР РГБ, как до сих пор было принято считать).
Рижское издание романа — прямое продолжение издательских интриг, начало которым положил советский издательский сюжет и советский журнал «Россия», руководимый в 1925 году Исаем Лежневым и Захарием Каганским. Последний, как установил Б.А. Равдин, купил у рижского издателя Карла Расиньша 400 экземпляров романа «Белая гвардия» (цена одного экземпляра — 1 лат). Если бы Каганский был тем самым литературным Рвацким, который увез всю рукопись романа, похитив ее у автора, он знал бы, конечно, о том, что конец рижского издания — подделка. Но он мог знать об этом и не совершая кражи: возможно, Каганский, оправдывая образ прохвоста-издателя «в полосатых брюках» — героя булгаковской повести «Тайному другу», решил извлечь из «Белой гвардии» прибыль, устроив, по рецепту графа Амори, дешевую сенсацию с «полным» изданием романа. Возможно, это и так. Подделка рижскими издателями первого романа Булгакова только обострила интерес русской эмиграции к подлинному тексту «Белой гвардии».
Издателем второго тома, напечатанного в фирме Е.А. Бреннера, был сам Булгаков. Конечно, этим он не защитил свой роман от посягательств. Родиной «пиратской перепечатки» второго тома снова оказалась Рига. 17 августа 1929 года В.Л. Биншток сообщал из Парижа Булгакову: «К сожалению, рижская гнусная перепечатка Вашего второго тома испортила все дело, так как они продавали свое издание за 10 франков вместо 15-ти, то повсюду покупали это издание, а не Ваше» (речь идет о книге: Булгаков М.А. Конец Белой гвардии: (Дни Турбиных). Рига: Книга для всех, 1929). Заканчивая свое письмо, посредник предлагает писателю перевести его роман на французский язык для издательства Librairie Arthème Fayard и «делить гонорар пополам». Из переписки писателя с братом, Н.А. Булгаковым, ясно: Булгаков принимает предложение В.Л. Бинштока, и тот начинает работать над переводом. Но «Белая гвардия» в Librairie Arthème Fayard так и не вышла.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |