Вместо послесловия

Вот и подошло к концу наше повествование, посвященное «Белой гвардии», приключениям Михаила Булгакова во время гражданской войны, историческим прототипам романа, событиям на Украине 1918 года, Киеву того времени. Мы не ставили себе задачей охватить весь спектр вопросов, связанных с исследованием романа «Белая гвардия». Поэтому в нашей работе были отображены лишь аспекты военного и военно-исторического характера, а также люди, нераздельно связанные с событиями гражданской войны, упомянутыми в «Белой гвардии». Роман Михаила Булгакова «Белая гвардия» видится нам в первую очередь произведением, посвященным киевскому офицерству. Именно от этого мы и отталкивались, поставив себе целью рассказать о нелегком боевом пути в гражданскую войну каждого из прототипов героев романа, носивших на плечах погоны.

Конечно же, о многом мы не смогли рассказать в нашей книге. Дело в том, что кроме военных в «Белой гвардии» отображены известные киевские врачи, религиозно-философские деятели, поэты, писатели и просто знакомые Михаила Афанасьевича Булгакова. О каждом из них можно рассказывать очень много. Но эти прототипы в определенной степени уже нашли отображение в статьях, посвященных творчеству Булгакова.

Большую работу по выявлению в тексте романа прообразов представителей медицины провел киевский исследователь Гелий Ефимович Аронов. В его статьях нашли отображение такие крупные киевские медики начала 20-го века, как Феофил Гаврилович Яновский (1860—1928), Франц Адольфович Стефанис (1865—1917), а также Иван Павлович Воскресенский, второй муж матери Михаила Булгакова Варвары Михайловны. Как утверждает Г.Е. Аронов, учителя Михаила Афанасьевича, профессора Киевского университета Ф. Яновский и И. Воскресенский были описаны автором врачами, лечившими Алексея Турбина. Франц Адольфович Стефанис изображен несколько в ином амплуа. Именно его, поклонника препарирования, встречают Николай Турбин и Ирина Най-Турс в анатомическом театре за работой.

Весьма интересной является и статья молодого киевского исследователя Сергея Шурлякова, посвященная Киевскому религиозно-философскому обществу. В ней мы встречаем предположение, что литературный образ штабс-капитана Александра Брониславовича Студзинского возник благодаря близкому знакомству Михаила Булгакова со своим гимназическим преподавателем литературы, Александром Брониславовичем Селихановичем, заметным деятелем Киевского религиозно-философского общества. Александр Селиханович был поляком по происхождению, а потому говорил с сильным польским акцентом. Не смотря на это, гимназисты любили его лекции за живость объяснения на первых взгляд скучных произведений русской классики.

Не нашли в нашей работе отображения и близкие знакомые семьи Булгаковых, Василий Павлович Листовничий и Александр Александрович Глаголев. Василий Листовничий (1876—1919) был хозяином дома на Андреевском спуске, 13. Именно он жил в нижнем этаже здания, и невольно послужил прообразом для создания литературного портрета Василия Васильевича Лисовича — Василисы. По известным нам сведениям, Василий Павлович совершенно не походил на своего литературного собрата Василису. Листовничий был гражданским инженером, начитанным и образованным человеком. Вместе с тем, это не мешало его квартирантам, Булгаковым, иногда конфликтовать с хозяином дома. Возможно, именно это и послужило поводом к созданию Михаилом Афанасьевичем несколько комического образа Василисы.

Стоит упомянуть и отца Александра, настоятеля церкви Николы Доброго, отпевавшего мать Турбиных. Александр Александрович Глаголев (1872—1937), известный в то время деятель Киевского религиозно-философского общества, был близок к семье Булгаковых. Именно он послужил прообразом отца Александра. Вместе с Афанасием Ивановичем Булгаковым он преподавал в Киевской духовной академии, был профессором кафедры еврейского языка и библейской археологии.

Отдельного исследования заслуживает литературный образ Михаила Семеновича Шполянского, председателя городского поэтического ордена «Магнитный Триолет», и его сподвижников. В образе Шполянского исследователи находили биографические и внешние черты ряда деятелей искусства того времени: футуристов Владимира Шкловского, Михайля Семенко, Николая Евреинова и даже Владимира Маяковского. Образ Шполянского и связанные с ним события во многом следует отнести к разносторонности интересов Михаила Булгакова, которого всегда занимали события культурной жизни того времени. Исследованиями этого рода занимается киевский литературовед Мирон Семенович Петровский, результаты работы которого мы, возможно, сможем увидеть в самое ближайшее время.

Наше исследование предназначено для широкого круга читателей, а потому мы не сочли нужным перегружать текст ссылками, комментариями, объяснениями и вообще всем тем, что зовется научным аппаратом. Все цитаты романа «Белая гвардия» из патриотических побуждений были даны по 2-томному киевскому изданию произведений Михаила Афанасьевича Булгакова 1989 года.