Если зимней порой подняться по крутой и каменистой тропинке к горе Le Coste и с трудом пролезть через колючие чернеющие кустарники по скользким и грязным поворотам к горному выступу Spazzavento1, вас, скорее всего, встретит холодный порыв северного ветра. С вершины горы виден город Прато. Здесь провел свою юность будущий писатель Курцио Малапарте, здесь шла партизанская война с немцами, здесь он похоронен, и гробницу его местные люди называют мавзолеем. «Свой склеп хотел бы иметь вон там, на вершине Spazzavento, чтоб иногда поднимать голову и плевать в холодный ров северного склона» — так писал Малапарте в знаменитой книге «Maledetti toscani» [«Проклятые тосканцы»].
Курт-Эрих Зуккерт (Курцио Малапарте он станет в середине 1920-х годов) родился 9 июня 1898 года в семье немецкого подданного Эрвина Зуккерта и уроженки Милана Эльвиры Перелли. Отец будущего писателя, специалист по крашению тканей, приехал в Прато, город, известный и своими текстильными предприятиями («сюда поступают на переработку все тряпки мира»), и независимой историей (здесь «заканчивается вся история Италии и Европы...») из далекой Саксонии, из города Циттау. Мать писателя, красивая и жизнерадостная молодая женщина, в юные годы позировала для любимца флорентийских салонов русского художника Паоло Трубецкого; поговаривали даже, что именно он был отцом Курта или одного из его братьев (о русском по крови происхождении Малапарте писал его друг литератор Виторелли, а журналист Бруно Фаллачи, дядя флорентийской писательницы Орианы Фаллачи, уверял, что он — сын известного адвоката из Прато).
Детство было непростым. Бизнес отца отнюдь не процветал, тем не менее молодой Курт учился в элитном пансионе Чиконьини, славным именами таких выпускников, как популярный либреттист Раньери Кальцабиджи, Габриэле д'Аннунцио, драматург Сэм Бенелли... Но из-за финансовых трудностей родителям пришлось оставить центр города и переехать в пригород Койано, а потом они и вовсе стали перемещаться по Италии в поисках новых контрактов. Так юный Курт был вынужден подолгу жить в семье няни, Евгении Бальди, чей муж, Мильциаде, стал для него вторым отцом. Вот тогда знакомство с подлинно народной средой во многом и определило характер и поведение молодого немчика.
Курту не была чужда немецкая культура в ее романтическом воплощении, но вольная и мятежная Тоскана, традиции крестьянского мира оказали глубокое воздействие на его «варварскую» натуру. Этот мир позднее нашел отражение и в его литературном творчестве, и в кино — в 1950 году он снял фильм «Запрещенный Христос» и сам выбрал для него музыку.
Но это много позднее. А пока шел роковой 1914 год, разгар Первой мировой войны, и шестнадцатилетний Зуккерт, вступив в бригаду гарибальдийцев, отправляется сражаться против немцев во Францию в составе Иностранного легиона. Весьма рискованный жест — ведь он как сын немца был подданным Германской империи и, попав в плен, мог быть приговорен к расстрелу за измену. После первого боевого крещения Курт Зуккерт попал на итальянский фронт в альпийские войска. Он отважно воевал, был контужен и стал свидетелем трагической битвы и отступления при Капоретто2, о котором, среди прочих, напишет Э. Хемингуэй в романе «Прощай, оружие!». Последние месяцы войны Малапарте провел в боях снова на французском фронте и участвовал в знаменитых сражениях на Марне и в лесу Блиньи3. Там он был тяжело ранен в грудь; возможно, это и спровоцирует смертельную болезнь много лет спустя.
Молодой уроженец Прато показал себя доблестным бойцом — об этом свидетельствуют французские и итальянские награды, — и, как нередко бывает, опыт, полученный на фронтах Первой мировой, проявил его творческие наклонности и пробудил политическую активность. Первое произведение Малапарте — тогда еще Курта Зуккерта — «Viva Caporetto» [«Да здравствует Капоретто!»], написанное не без влияния романа А. Барбюса «Огонь», писатель издал за свой счет в 1921 году, а потом оно было переиздано под названием «Восстание проклятых святых» в Риме в 1922-м, но вскоре изъято по причине шокирующего содержания и с обвинением в антипатриотизме.
После газовых атак и окопов во Франции и в Италии Курт окунулся в красный хаос революций. Ему удалось получить назначение при итальянском представительстве в только что получившей независимость Польше. В Варшаве он провел целый год, с 25 сентября 1919 по 20 сентября 1920 году, как раз во время наступления Красной армии. Там в полной мере проявились и его бурный характер, и переменчивость натуры. Романтический бунтарь, проклятый тосканец, бросающий вызов смерти доблестный воин, он полюбил сладкую пустоту дипломатической жизни, балы и приемы. Среди лиц «большого света» общается с апостольским нунцием Акилле Ратти4, будущим папой Пием XI, — оба увлекаются фехтованием. Но одновременно следит за политическими событиями и даже якобы в них участвует: он утверждал, что был свидетелем битвы за Варшаву, когда Ю. Пилсудскому удалось остановить на Висле Красную армию под командованием Тухачевского.
Так ли это было на самом деле? Вряд ли... Многие, знавшие Малапарте (тогда еще Курта Зуккерта), упоминали его авантюрный характер, Нарциссическое желание привлекать к себе внимание любым способом, постоянно подтверждать свою репутацию скандалиста. Его знаменитый девиз: «Главное, чтобы об этом говорили».
Эти черты определили многое. В том числе и политический выбор. Не без колебаний Зуккерт-Малапарте предпочел фашизм большевизму, объявил себя патриотом и вскоре стал видным деятелем фашистского профсоюза во Флоренции. Правда, в Походе на Рим5 в октябре 1922 года не участвовал, как утверждал позднее в трактате «Техника государственного переворота». В 1923 году стал членом масонской ложи в Риме, а в 1924-м основал профашистский журнал «La Conquista dello state» [«Завоевание государства»] (1924—1928; название, по утверждению Малапарте, предложил сам Муссолини).
Включившись в политическую жизнь, Малапарте оказался причастен к делу об убийстве антифашиста Джакомо Маттеотти в 1924 году. Во время судебного разбирательства (судебный процесс шел в городе Кьети в 1926-м) Малапарте своим ложным свидетельством облегчил положение убийцы, члена «фашистской ЧК» Америго Думини, который в результате отделался совсем незначительным тюремным сроком.
В 1925 году Курт Зуккерт стал Малапарте — псевдоним впервые использован в книге «Italia barbara» [«Варварская Италия»], где имена Малапарте и Зуккерт соседствуют. Писатель утверждал, что стал искать псевдоним по совету Муссолини. Конечно, решение найти себе новую фамилию связано с фашистской кампанией антикосмополитизма. Молодой Курт прикидывал различные варианты своей «итальянизации»: Curzio Sucherti, Curzio Suchertio, думал, не принять ли фамилию приемного отца Бальди или обыграть имя родного города: Curzio Pratoforte. Псевдоним Малапарте, возможно, взял, основываясь на статье литератора-иезуита, который в середине XIX века утверждал, что исконная итальянская фамилия Наполеона была Малапарте (по типу Малатеста, Маласпина и т. д.). Таким образом, писатель хотел патриотически напомнить об итальянском происхождении великого полководца и шутливо добавлял, что если Бонапарте (буквально — «хорошая судьба») кончил плохо, то Малапарте («плохая судьба») кончит хорошо...
В самой истории создания псевдонима Малапарте, в мифе о том, что его подсказал Муссолини, в сравнении-противопоставлении с образом Наполеона — отражается вся сложная и противоречивая личность писателя. Храбрый воин и позёр-денди, изменчивый в политике и в жизни, то убежденный патриот и неистовый фашист, то поклонник Ленина и пролетарской революции, а на самом деле скорее всего анархист-индивидуалист с постоянным желанием первенствовать. Словом, любитель парадокса и скандалист.
Параллельно политической деятельности Малапарте продолжал писать, сотрудничать в печатных органах самой разной политической ориентации. Еще в 1920 году, в Риме, будучи студентом университета, он основал авангардистское движение «Океанизм» (правда, оно не имело заметного резонанса); в последующие годы сотрудничает в журналах таких известных деятелей антифашизма, как Пьеро Гобетти и Джованни Амендола. Он постоянный посетитель литературного кафе «Араньо», где часто бывают Пиранделло, Де Кирико, Кальдарелли, Брагалья и другие деятели культуры. Изданные в эти годы книги «Свадьба евнухов» (1922) и «Живая Европа» (1923) не представляют особого литературного интереса и свидетельствуют лишь о развитии его националистических воззрений.
В 1925-м Малапарте подпишет профашистский «Манифест Джентиле»6. В книге «Варварская Италия» он среди прочего парадоксально указывает на Контрреформацию как на положительную черту, определившую ориентиры итальянской истории в противопоставлении с главными линиями развития западной культуры. По этому поводу идеолог марксизма, коммунист А. Грамши напишет, что Малапарте — безмерно тщеславный сноб-хамелеон. Писатель присоединяется к литературной группе писателей-патриотов «Strapaese», которые воспевали красоту примитивной деревенской жизни7, сотрудничает с Мино Маккари в журнале «Il Selvaggio» [«Дикарь»] и с Лео Лонганези в журнале «L'Italiano» [«Итальянец»]. Но и тут «хамелеон» Малапарте не смог удержаться: в 1928 году он сближается с группой «Stracittà», сотрудничает с Массимо Бонтемпелли в международном журнале на французском языке «900. Cahiers d'Italie et d'Europe» [«Девятисотые годы. Записки из Италии и Европы»]. Согласно концепции Малапарте, этот журнал должен был демонстрировать международной читательской аудитории высокий уровень культурного развития фашистской Италии. Однако на страницах «900» стали появляться тексты писателей, далеких от литературных идеалов фашизма, таких как Дж. Джойс, Вирджиния Вульф, Блез Сандрар, Макс Жакоб и Илья Эренбург. Такой поворот совершенно не устроил бывших друзей — патриотов из «Strapaese», а независимость и непредсказуемость Малапарте начали вызывать подозрение и настороженность у фашистских идеологов. Скоро «900» закрылся, и писатель сочинил для журнала следующую эпитафию: «Мой отец Малапарте, / не в силах переварить / мою маму Бонтемпелли, / срывая злобу, съел сынка».
Однако Малапарте не падает духом. Скоро он становится редактором журнала «La Voce», где между прочим печатает перевод повести Т. Манна «Смерть в Венеции» (итальянский перевод озаглавлен «Un sogno» [«Сон»], так как считалось политически нецелесообразным соотносить образ Венеции с идеей смерти), потом заместителем редактора журнала «La Fiera Letteraria» [«Литературная ярмарка»]. Но ему нужно одобрение Муссолини, он жаждет особого положения при новом режиме.
Из таких умонастроений — Малапарте тогда жил в Париже — родился проект книги о Муссолини, которая, как планировал писатель, должна была позволить занять ему совсем другую ступень в политической иерархии. Результатом стал неоконченный памфлет «Дон Камалео», в котором он старался показать искусство политической эквилибристики дуче. После Второй мировой войны, когда Малапарте постарался преувеличить свои антифашистские заслуги, он указывал на сложную судьбу этой книги (произведение выйдет уже в переработанном виде в 1946 году с подзаголовком «Роман одного хамелеона»). В действительности же писатель очень заботился о благосклонном внимании Муссолини. А что же дуче? Он, похоже, ценил этого «неординарного» фашиста. Во всяком случае, Малапарте вскоре был назначен редактором неаполитанской газеты «Il Mattino», а в начале 1929-го — туринской «La Stampa». Издание принадлежало предпринимателю Джованни Аньелли, основателю знаменитого завода «Фиат». Назначение, похоже, было поддержано Муссолини в рамках «фашизации» печати всей страны: например, влиятельную миланскую газету «Corriere della Sera» получил Альдо Борелли, верный друг Малапарте, который станет главной связью между ним и дуче. Сотрудниками газеты стали писатели Коррадо Альваро, Альберто Моравиа и Элио Витторини.
Борьба внутри «аристократии» фашистской Италии, рутинная работа в редакции, постоянные поиски компромиссов с местными чиновниками, не говоря уже о сложных отношениях с семьей предпринимателей-промышленников Аньелли (они станут ужасными, когда в 1935 году Малапарте задумает жениться на Вирджинии Бурбон-дель-Монте, вдове Эдоардо Аньелли), снова пробудили страсть Малапарте к путешествиям. Так и получилась поездка в Советский Союз в мае 1929-го.
Русская революция давно интриговала Малапарте (со времен дипслужбы в Польше). Если в начале двадцатых годов он выбрал фашистскую национальную революцию, то теперь он сосредоточился на общих закономерностях революций, на компромиссах и реставрации, а в качестве материала привлекает не только хрестоматийную французскую революцию, но гораздо более близкие и живые. Отсюда — изучение механизмов революционного захвата власти, которым он посвятил трактат «Техника государственного переворота» и книги о Ленине «Intelligenza di Lenin» [«Осмысление Ленина»], 1930, и «Le bonhomme Lénine» [«Дедушка Ленин»], 1934, а также ряд статей в газете «La Stampa», в журнале «L'Italia Letteraria», рассказ «Donna rossa» [«Красная женщина»] в сборнике рассказов «Sodoma e Gomorra», 1931. Отсюда — интерес к новой «красной» аристократии, о которой он напишет в неоконченном романе «Бал в Кремле».
Трактат «Техника государственного переворота» сыграл важную роль в жизни и в карьере писателя. Книга вышла в 1931 году в Париже на французском языке, когда Малапарте уже перестал быть редактором «La Stampa». Малапарте сначала надеялся, что на волне успеха книги за рубежом дуче назначит его ambassador-at-large [дипломат высшего ранга]. Книга действительно подарила Малапарте международную славу. Ее хвалили и порицали, но отношений с Муссолини она не укрепила. Трактат, может быть, понравился дуче, но он считал его политически неудобным и запретил печатать в Италии. Несколько лет спустя из-за нелестного портрета «начинающего» фюрера книгу запретили в Германии. Против книги выступил и Лев Троцкий, особенно из-за описания его отношений с Лениным (уже после Второй мировой войны Малапарте попробует воспользоваться этим, чтобы заручиться одобрением итальянских коммунистов, которые восхищались Сталиным, и даже в 1956 году напечатает апологетическую статью «Визит к Сталину»).
А тут еще история со знаменитым летчиком и деятелем фашизма Итало Бальбо. В 1931 году Малапарте вместе с Энрико Фалькви подписал агиографическую брошюру о Бальбо после его сенсационного перелета из Италии в Бразилию. До известной степени сотрудничество Ленина и Троцкого во взятии ими власти он уподобил совместным действиям Муссолини и Бальбо (стратегия Муссолини как бы поддерживается техникой Бальбо). Несмотря на эти лестные слова, Бальбо даже не упомянул Малапарте в своих мемуарах о победе фашизма «Дневник 1922 года» (книга вышла в 1932-м). Кроме того, Малапарте не был приглашен на официальный прием в итальянском посольстве по случаю визита знаменитости в Париж. Обиженный писатель, учитывая очевидное соперничество Бальбо и Муссолини (в 1934-м Муссолини назначил летчика генерал-губернатором Ливии, отдаляя его от центра власти), отрицательно высказался о Бальбо в письмах журналисту и другу Итало Бальбо — Нелло Квиличи, намекая на исчезновение революционного духа у бывшего героя, издеваясь над его полнотой и рекомендуя уйти с политической сцены. Переписка усилиями полиции попала в руки дуче, Муссолини долго не принимал никакого решения, тогда сам Бальбо обратился с жалобой в Трибунал для защиты государства.
Малапарте тогда находился во Франции и надеялся, что Муссолини поддержит его, поэтому спокойно вернулся в Италию, в Рим. Но 7 октября 1933 года его арестовали и поместили в тюрьму «Regina Coeli». Затем он был отправлен в ссылку на остров Липари, где повидался с матерью, а также с тайной возлюбленной, до сих пор известной только под именем Фламиния, и с любимой собакой Фебо. Правда, Малапарте на Липари оставался недолго. В октябре 1934-го его перемещают на Тирренское побережье, в Форте деи Марми, где после окончательного освобождения в июне 1935-го он даже купил себе «Виллу Гильдебранд» (дом был построен немецким скульптором А. Гильдебрандом и украшен знаменитым живописцем А. Бёклином).
Трудно понять, каким образом Малапарте удалось так быстро вернуть себе положение и репутацию. Возможно, это объясняется сближением с Галеаццо Чиано, мужем Эдды, дочери Муссолини, и министром народной культуры. В 1937 году с позволения самого дуче Малапарте основывает новый литературный журнал «Prospettive» («Перспективы»; в разные годы там публиковались Э. Монтале, У. Саба, А. Моравиа, Р. Баккелли, Дж. де Кирико), и ему разрешают печатать статьи и корреспонденции и в других газетах (главным образом в «Corriere della Sera» его друга Борелли). В 1939 году он отправляется военным корреспондентом в Эфиопию и там начинает писать книгу «Африка не черна», но не заканчивает ее. По возвращении занят литературой (напишет книгу рассказов «Donna come me» [«Женщина как я»], 1940) и одновременно строительством виллы на Капри, которая благодаря новаторской концепции станет настоящим памятником писателю и его мировоззрению. К этому периоду относятся самые интересные номера журнала «Prospettive». Мировая война уже началась, и позиция фашистской Италии была ясно выражена, но Малапарте представляет публике писателей, далеких от военно-патриотического шума: Ф.Г. Лорка, Р.-М. Рильке, П. Элюар, У. Йейтс, Т. Элиот... даже Дж. Джойс! Он по-прежнему тесно сотрудничает с Альберто Моравиа.
Однако 10 июня 1940 года Муссолини объявил войну Великобритании и Франции. Малапарте — человек действия, не в его характере отсиживаться в редакциях журналов и газет, и он отправляется военным корреспондентом на французский фронт, потом в Албанию и Грецию. После оккупации Греции и Югославии продвигается с немецкими войсками дальше в Румынию и вместе с корреспондентом «Il giornale d'Italia» Лино Пеллегрини добирается до Украины, откуда целый месяц посылает статьи для «Corriere della Sera».
Что затем случилось, не ясно до сих пор. После войны Малапарте заявлял, что немцы арестовали его из-за позитивных суждений о Советской армии и отозвали с фронта, но, кажется, он просто вернулся в Италию и, как писал брату, не собирался обратно на Восточный фронт, пока немцы не решатся завоевать Москву (он рассчитывал описать взятие Москвы — Малапарте следом за Бонапарте!). Потом он снова отправился на Восточный фронт, через Финляндию, чтобы стать очевидцем взятия Ленинграда... Частые визиты в Берлин, корреспонденции из Польши, независимые высказывания о ходе военных действий и политике ухудшают его отношения с немецкими властями. Очевидно, как опытный хамелеон, Малапарте уже понял, откуда дует ветер, и в его публикациях все ясней выражается уважение к Советской России. Это — книга-репортаж «Волга рождается в Европе» (1943), театральный набросок под названием «Блокада Ленинграда», демонстрирующий восхищение его героическими защитниками.
Вернувшись в Италию, Малапарте становится свидетелем кардинальных изменений. Падение Муссолини, немецкая оккупация, создание северной фашистской республики в Сало, победоносное наступление союзников на юге Италии, партизанская война... 9 августа 1943 года Малапарте официально уволен со службы военным корреспондентом. Теперь он — на Капри и старается войти в контакт с англичанами. Его арестовывают американцы и перевозят в Неаполь. После допросов у полковника Генри Камминга, которому он потом посвятит роман «Шкура», Малапарте начал сотрудничать с союзниками и поступил на службу при американском штабе в Ливорно. В это время он заканчивает «Капут», первый роман трилогии (за ним последуют «Шкура» и незаконченный «Бал в Кремле»)8.
Одновременно писатель ищет сближения с итальянской компартией. Первая встреча с Пальмиро Тольятти состоялась в день Пасхи 1944-го Малапарте написал для него своего рода автобиографию, где, среди прочего, подчеркивал рабочее происхождение. Он начинает печататься на страницах газеты «Unità» под тосканским псевдонимом Джанни Строцци. К этому времени относится его возможное участие в деле Джованни Джентиле — философа и теоретика фашизма, которого партизаны расстреляли во Флоренции. Правда, Малапарте скоро задерживают уже как бывшего фашиста и организатора карательных фашистских отрядов во Флоренции и Прато в 1920-х, а также как человека, разбогатевшего благодаря фашистскому режиму. Процесс шел долго, и Малапарте оправдали лишь в 1947 году не без помощи Тольятти и вопреки протестам многочисленных представителей антифашистской общественности.
Отношение к нему в послевоенной Италии подтолкнуло писателя к тому, чтобы обращаться преимущественно к зарубежному читателю и переселиться в Париж. Во Франции вышел в переводе роман «Шкура». В те же годы Малапарте возвращается к воспоминаниям о поездке в СССР 1929-го и начинает писать роман о красной аристократии «Бал в Кремле». Но и в Париже отношения с литературной общественностью складываются непросто: известно его публичное столкновение с антифашистом А. Камю, а с другой стороны, он посылает деньги обвиняемому в сотрудничестве с фашистами Л. Селину, который находится в заключении в Дании.
...В 1950 году умерла мать Малапарте. К этому периоду относится его неоконченный роман «Mamma marcia» [«Гнилая мама»], где он повествует о встрече с умирающей матерью, а также фрагмент «Мусс», где Малапарте описывает труп дуче на публичной демонстрации тела Муссолини на миланской площади Пьяццале Лорето 29 апреля 1945 года. Уже посмертно выйдет другой текст о Муссолини — «Il grande imbecille» [«Большой дурак», 1964].
Умелый манипулятор, Малапарте стремится сконструировать новую версию своей биографии, чтобы скрыть темные стороны фашистского прошлого. Особенно резки его высказывания о Муссолини. Он опять печатает довоенную книгу-памфлет «Дон Камалео». Его симпатии переместились на левый фланг (хотя он держит в поле зрения и либеральную Республиканскую партию).
Уважение к сильной власти и стремление доказать собственную политическую дальновидность толкают его к последним поездкам в Россию и в Китай (октябрь 1956 — март 1957). В СССР Малапарте был приглашен Борисом Полевым, секретарем Союза писателей и автором «Повести о настоящем человеке», по случаю Недели итальянского кино, а в Китай — на празднования, посвященные писателю Лу Синю. Репортажи появились на страницах консервативного журнала «Tempo». Одновременно Малапарте посылает статьи в коммунистический журнал «Vie Nuove». Их поначалу печатали, но потом, после протестов сотрудников журнала («фашистский писатель не должен издаваться в коммунистическом журнале»), снова перестали. По содержанию статьи двух журналов сильно отличались. К примеру, для «Vie Nuove» Малапарте ничего не писал о венгерском восстании 1956 года.
Книга корреспонденций «Я в России и в Китае» вышла посмертно в 1958 году. От Китая Мао Цзэдуна Малапарте пришел в восторг. В вечном странничестве он, казалось, нашел свою гавань и даже завещал свою виллу на Капри Китайской Народной Республике (наследники потом оспорили это решение и выиграли дело). Именно в Китае стали заметны признаки его смертельной болезни. Но Курцио Малапарте перестал бы быть собой, если бы даже здесь не устроил очередной спектакль. К прикованному к постели писателю приходили коммунисты, представители других партий, а также католической церкви. Кажется, он получил от Тольятти партбилет, но одновременно принял крещение и причастился у посланных папой Пием XII иезуитов. Среди посетителей его был известный советский писатель Виктор Некрасов, который потом писал в книге «Первое знакомство»:
«Как раз, когда я был в Италии, в одной из римских больниц умирал Курцио Малапарте — крупный итальянский писатель, публицист, журналист. Путь Малапарте непрост и, может быть, даже не совсем понятен. <...> Его знал и почитал Муссолини. Во время войны Малапарте <...> был корреспондентом фашистской газеты на русском фронте. Впрочем, статьи его не пришлись по вкусу Муссолини, и Малапарте вынужден был покинуть Россию. Но, так или иначе, обвинить его в особой симпатии к ней и к строю ее довольно трудно. Не знаю, что послужило толчком или поводом, но в последние годы в писателе произошел какой-то перелом. Будучи уже стариком, к тому же очень больным, он поехал в Китай. <...> По дороге в Китай и на обратном пути, совсем уже больным, он на несколько дней задержался в Москве.
Сейчас он лежал в одной из лучших римских больниц. Он умирал. Мне сказали, что визит к нему может его обрадовать, и, хотя все это не совсем мне было понятно, мы отправились к нему в больницу.
Он лежал в отдельной просторной, светлой палате, почти недвижимый, бледный, худой, подтянув к самому подбородку одеяло. Сестра, впустившая нас, сказала, что для нас сделано исключение, и просила дольше пяти минут у больного не сидеть, он очень слаб. Да, он был слаб, очень слаб. Ему трудно было говорить. Но ему хотелось говорить. И он говорил. Говорил с жаром, горячностью, с трудом переводя дыхание, часто прерываясь.
— Ведь вы не читали меня. Наверное даже не читали... А может быть, это даже и хорошо, что не читали... Тогда послушайте... Вы человек молодой и писатель молодой, а я старый, очень старый. Я многое видел. И многих видел. Разных людей, очень разных. Всех национальностей, всех рангов, всех положений... Сейчас я был в Китае. Я не буду о нем рассказывать. Я напишу книгу. Обязательно напишу! Я видел Мао Цзэдуна. Я хочу добиться того, чтобы народный Китай был признан. — Тут он мучительно улыбнулся. — Я знаю, что вы думаете: он умирает, ему жить всего неделю, а он хочет писать книги... А вот хочу. И напишу. И не умру... И не одну, а две. О Китае и о вас... Я был в Союзе дважды — во время войны и вот сейчас, всего несколько дней. И я хочу — я не имею права о вас не написать. Вы понимаете, не имею права... Потому что у вас, ну как бы об этом сказать, у вас другие люди. И у вас, и в Китае. Не такие, как мы. Таких я еще не видал. Теперь я их увидел. Я их еще не знаю, я их только видел, но не узнать их нельзя... Поэтому я и не имею права умирать... Ведь правда не имею?
Шаза его блестели, он покрывался испариной, он задыхался, но говорил, говорил, говорил. Мне даже стало страшно при виде этой энергии, этой страсти, этой жажды жизни, которой через несколько недель суждено было оборваться.
Умер Курцио Малапарте в Риме 19 июля 1957 года. Похоронили его в родном Прато, на вершине горы Spazzavento. За год до смерти Малапарте напечатал книгу, которая звучит как настоящая исповедь, если не завещание: «Проклятые тосканцы».
Это было попыткой возвратиться к своему детству, к народной поэзии и мудрости Прато. Именно эта книга много объясняет, не только и не столько в тосканцах, сколько в Kurt, Curt, Curzio Suckert, Sucherti, Malaparte.
Литература
Vegliani F. Malaparte. Aria d'Italia Daria Guamati. Milano-Venezia, 1957.
G.B. Guerri. L'Arcitaliano. Vita di Curzio Malaparte. Bompiani, Milano, 1980.
M. Serra. Malaparte. Vite e Leggende. Marsilio Editori, Venezia, 2012.
Примечания
1. Выступ Spazzavento (это название можно передать как «Ветромёт») находится на горе Ле Косте на севере от г. Прато.
2. Битва при Капоретто (октябрь—декабрь 1917 г.) — широкомасштабное наступление австро-германских войск и трагическое отступление итальянской армии недалеко от города Капоретто.
3. Имеется в виду второе Марнское сражение в июле—августе 1918 г.
4. Амброджио Дамиано Акилле Ратти (1857—1939) — Папа Римский Пий XI с 6 февраля 1922 по 10 февраля 1939 г.
5. Поход на Рим — марш фашистской партии Италии во главе с Бенито Муссолини в октябре 1922 г.
6. Манифест в поддержку фашизма был подготовлен в 1925 г. знаменитым философом Джованни Джентиле и был подписан многими представителями итальянской культуры того времени. Против него, в том же году, по предложению Джованни Амендолы, Бенедетто Кроче написал «Манифест антифашистских интеллектуалов».
7. Литературная группа «Strapaese» [страна селян, супердеревня] поддерживала фашистскую идеологию и культивировала литературу, основанную на национальных принципах. «Strapaese» являлась одной из двух основных линий развития фашистской литературы 1920-х гг. Наряду с ней стала развиваться линия «Stratittà» [супергород], или «Novecento» [XX век], которая, наоборот, была ориентирована на городскую и международную культуру.
8. На русском языке романы «Шкура» и «Капут» были опубликованы в 2015 г. в издательстве «Ad Marginem» в переводе Г. Федорова.
| К оглавлению | Следующая страница |