— Я сегодня вечером не нужен вам, Филипп Филиппович? — осведомился он.
— Нет, благодарю вас, голубчик. Ничего делать сегодня не будем. Во-первых, кролик издох, а во-вторых, сегодня в Большом — «Аида». А я давно не слышал. Люблю... Помните дуэт... Тара... ра... рим...
— Как это вы успеваете, Филипп Филиппович? — с уважением спросил врач.
— Успевает всюду тот, кто никуда не торопится, — назидательно объяснил хозяин.
<...>
Шарик лежал на ковре в тени и, не отрываясь, глядел на ужасные дела. В отвратительной едкой и мутной жиже в стеклянных сосудах лежали человеческие мозги. Руки божества, обнаженные по локоть, были в рыжих резиновых перчатках, и скользкие тупые пальцы копошились в извилинах. Временами божество вооружалось маленьким сверкающим ножиком и тихонько резало желтые упругие мозги. «К берегам священным Нила», — тихонько напевало божество, закусывая губы и вспоминая золотую внутренность Большого театра.
<...>
Доктор с размаху, легко всадил иглу в сердце пса. — Живет, но еле-еле, — робко прошептал он. — Некогда рассуждать тут — живет, не живет, — засипел страшный Филипп Филиппович, — я в седле. Все равно помрет... ах, ты че... «К берегам священным...» Придаток давайте! Борменталь подал ему склянку, в которой болтался на нитке в жидкости белый комочек.
<...>
В квартире стихло. Филипп Филиппович оказался в своем кабинете. Он зажег лампу под тяжелым зеленым колпаком, отчего в громадном кабинете стало очень мирно, и начал мерять комнату. Долго и жарко светился кончик сигары бледно-зеленым огнем. Руки профессор заложил в карманы брюк, и тяжкая дума терзала его ученый с взлизами лоб. Он причмокивал, напевал сквозь зубы «К берегам священным Нила...» и что-то бормотал.
<...>
— Филипп Филиппович, не стыдно ли вам! — искренно воскликнул пламенный Борменталь. — Если вы не хотите меня обидеть, не говорите мне больше таким образом.
— Ну, спасибо вам... «К берегам священным Нила...» Спасибо... И я вас полюбил как способного врача.
<...>
В отдалении глухо позвякивали склянки. Тяпнутый убирал в шкафах смотровой.
Седой же волшебник сидел и напевал:
— «К берегам священным Нила...»
Пес видел страшные дела. Руки в скользких перчатках важный человек погружал в сосуд, доставал мозги. Упорный человек, настойчивый, все чего-то добивался в них резал, рассматривал, щурился и пел:
— «К берегам священным Нила...»
Повесть «Собачье сердце»
Слова романса П.И. Чайковского (1840—1893) «Серенада Дон-Жуана» на стихи А.К. Толстого (1817—1875) из поэмы «Дон Жуан» звучат в двух произведениях М.А. Булгакова — фельетоне «Как он сошел с ума» и повести «Собачье сердце». В фельетоне романс напевает в клинике для душевнобольных директор школы, от хозяйственной неразберихи потерявший рассудок. При этом слова песни перемежаются с лихорадочным бредом. В повести «Собачье сердце» серенаду Дон Жуана поет профессор Преображенский во время операции и во время приема пациентов.
К берегам священным Нила
Царь
Наш полководец храбрый, в храме Изиды
меч священный прими,
веди войска к победе!
К берегам священным Нила
боги путь укажут нам,
боги нам умножат силы!
Смерть без пощады, гибель всем врагам!Рамфис
Боги шлют вам благословенье
на далёкий путь опасный.
Воссылайте к ним моленья,
чтоб победу дали вам.Министры и военачальники
Берег наш священный Нила
охраним мы нашей грудью,
боги нам умножат силы;
мщенье, мщенье и гибель всем врагам!Рамфис
К богам моленья, вы моленья шлите,
моленья шлите, чтоб победу дали вам.Царь
Да, к берегам священным Нила
боги путь укажут нам,
и нам они умножат силы;
без пощады смерть врагам!
«Аида» — опера Джузеппе Верди, написанная в 1870 году для Каирского оперного театра, строительство которого было приурочено к открытию Суэцкого канала. Либретто написал Антонио Гисланцони по сценарию египтолога О.Ф. Мариетта. Премьера оперы состоялась в 1971 году в Каире. В России впервые поставлена итальянской труппой 19 ноября 1875 в Петербурге. На русском языке впервые была поставлена 1 апреля 1877 в Мариинском театре в Петербурге.
Действие происходит в Мемфисе и Фивах во времена владычества фараонов. В опере повествуется о несчастной любви предводителя египетских войск Радамеса и рабыни Аиды — дочери эфиопского царя, с войсками которого сражаются египтяне. Мечтая о славе полководца, Радамес решает попросить фараона подарить ему Аиду, как только он вернется триумфатором. Аида разрывается между чувствами к Радамесу и любовью к родине.
В центре первой картины первого акта оперы — большая массовая сцена (избрание Радамеса предводителем войска); она обрамлена сольными эпизодами — развернутыми характеристиками Радамеса и Аиды. В терцете Амнерис, Радамеса и Аиды слышатся тревога, смятение. Этим сумрачным настроениям контрастирует торжественный марш «К берегам священным Нила».