Когда мы представляем владикавказское окружение М.А. Булгакова, то невольно восклицаем: понятно, при жизни известного московского драматурга власти особо не жаловали, об отношении к нему И.В. Сталина мало кто знал. И потом популяризовать литератора, выбравшего непопулярное направление в советской литературе, ни одно издательство не собиралось. Это потом, когда его слава, подобно весеннему потоку смела последние цензурные рогатки, а его вдову Елену Сергеевну с триумфом принимали в Париже, советские издательства стали наперегонки выпускать произведения и воспоминания о писателе. Когда пришла посмертная слава автора великих книг и пьес — наступило время повального им увлечения... Но никто и никогда не мог запретить писать о нем западным авторам, а среди них был человек, хорошо знавший Булгакова по владикавказскому периоду. Георгию Сергеевичу Евангулову (1894—1967) не грозила ни советская идеология, ни цензура — Главлита. Он давно жил в эмиграции, в Париже и работал инженером на одном французском заводе.
Среди русской читающей публики на Западе Евангулов был известен как талантливый поэт. Он печатался в литературных альманахах, газетах, выступал с докладами, внимательно следил за успехами советской литературы. Оставалась загадкой его неожиданная эмиграция в 1921 году во Францию. Ведь на Запад уехал не белый офицер, не активный сторонник белогвардейцев, а преуспевающий советский чиновник. Его появление в красном Владикавказе и назначение на должность заведующего подотделом искусств вместо якобы не справившегося Ю. Слезкина не осталось незамеченным в романе «Столовая гора». Слезкин не назвал фамилию своего преемника, но, наверное, одним из первых удивился подобному назначению. Хотя, если без суеты прочитать его ремарку в романе, то, возможно, не все так было и непонятно в 20-м году в городе на Тереке. Читаем: «...Зав. — армянин, поэт, приехавший из Тифлиса, друг Завобнаробразом, т. Авалов — осетинский поэт, местный житель. Почему тот, а не другой завподотделом искусств?..» [13, № 5: 31].
Слезкин сам мог и ответить на свой вопрос: «во-первых, Евангулов, оказывается, был другом заведующего областным наробразом Б.Е. Этингофа, во-вторых, во Владикавказе большая армянская диаспора, представитель которой может считаться местным жителем. Ведь у него обязательно найдутся родственники — дяди, тети, племянники! А, в-третьих, товарищ Евангулов предлагает коренным образом перестроить работу подотдела. Вот как он обращается со страниц газеты «Коммунист» с воззванием: «Записывайтесь в Народную драматическую Студию. Великая революция широко открыла двери храма искусств — театра — всем трудящимся. Но театр надо обновить, надо создать новый кадр артистов! Раньше артистами могли сделаться те, кто мог платить за учение. Пролетариат, обремененный 14-часовым рабочим днем, не мог посвятить и 2-х часов в день искусству» [5: 148].
И далее в том же духе: Рабоче-крестьянской стране нужны свои актеры! Те, кто чувствует в себе жажду искусств, записывайтесь у заведующего студией т. Соболевского. Но вскоре новый заведующий подотделом искусств почему-то разочаровался в желании помочь пролетариату стать рабоче-крестьянскими актерами и эмигрировал. Остается лишь сожалеть, почему он не оставил в мемуарных записях воспоминаний о владикавказском драматурге из подотдела. Ведь пьесы Булгакова он мог уже смотреть на сценах парижских театров и не мог не припомнить, как задумал «Живой журнал искусства и литературы», «Карусель» и представил свое детище публике во 2-м советском театре. В нем он читал свои стихи, знакомил с новой книгой В. Маяковского. Вслед за ним с «Литературными итогами» выступил М. Булгаков [5: 158].
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |