Связь культуры и языка имеет двоякий характер: во-первых, это «культура в языке», иными словами, специфическая языковая картина мира, то есть то, «каким себе рисует мир человек в своем воображении» [Кубрякова, 1988, с. 142], и, во-вторых, «культура, описываемая языком», то есть представление артефактов культуры в содержании текстов.
Понимание двойственного характера взаимоотношения культуры и языка имеет для нас первостепенное значение. В самом деле, текст как речевое произведение, отражающее с помощью знаков языковой системы определенные явления культуры какого-либо народа, представляет собой реальный объект исследования. В то же время понимание культурной реальности через текст оказывается возможным только в том случае, если понятно, каким образом данная знаковая система (конкретный язык) отражает картину мира. Можно согласиться с Е.С. Кубряковой в том, что языковая картина мира не полностью совпадает с картиной мира в целом. В связи с тем, что языковая картина мира — это «та часть концептуального мира человека, которая имеет привязку к языку и преломление через языковые формы» [Кубрякова, 1988, с. 142].
С точки зрения этого исследователя, картина мира — это более сложное явление, так как «не все воспринятое и познанное человеком, не все прошедшее и проходящее через разные органы чувств и поступающее извне по разным каналам в голову человека, имеет или приобретает вербальную форму» (там же).
Однако в развитие данного положения следует, на наш взгляд, уточнить, что понимается под картиной мира. Картина мира — это именно картина, то есть некое отражение, вторичная сущность по отношению к миру как к отображаемому объекту. Следовательно, картина мира не может быть абсолютно объективной, она всегда связана с личностью, либо с некой совокупностью личностей, создающих эту картину. Когда создается языковая картина мира, в качестве такого отражающего субъекта выступает этнос как объединение людей, связанных одним языком. Если же рассматривать картину мира в целом, то в этом случае необходимо прежде всего задуматься над тем, кто является ее создателем и возможно ли вообще представить себе такую картину и такого создателя.
Видимо, придется изначально согласиться с тем, что такая картина может быть расценена только как некое идеальное явление. «Целостная картина мира» — это отражение действительности всеми существующими языками, всеми другими семиотическими системами, а также интуитивное представление о действительности, не получающие выражения ни в какой знаковой системе и периодически возникающие в сознании людей.
В то же время, данное построение позволяет нам выделить три весьма важных аспекта в определении картины мира, которые могут быть представлены в виде трех оппозиций: первая — это отношения между картинами мира, построенными средствами разных языков. Вторая — это отношение языковой картины мира к картинам мира, созданным средствами других семиотических систем. Третья — отношение общей картины мира к индивидуальным картинам мира конкретных субъектов.
Языковая картина мира, несомненно, связана с конкретным реальным языком, поэтому субъектом ее создания является конкретный этнос. Конечно, языковые картины мира некоторыми своими частями накладываются друг на друга и представляют универсальную языковую картину мира. Однако такое построение также условно. Тем не менее, это наложение, как мы отмечали выше, говоря о соотношении языков и культур, лежит в основе переводимости, в то время как несовпадающие области, то есть те части языков, которые по-разному рисуют те или иные фрагменты действительности, относятся к непереводимому и представляет собой особый интерес для переводческой науки.
Второй аспект — это языковая картина мира в ряду картин, построенных с помощью других семиотических систем. В первом случае мы говорили о множестве картин, обусловленных множеством языков, как о соотношении равнозначных и равноправных объектов. Языковые картины мира по отношению к картине мира в целом, представленной всей совокупностью семиотических культур предстают как частное по отношению к общему.
Действительно, такие знаковые системы как музыка, живопись, архитектура, знаки дорожного движения, морские флаги расцвечивания более универсальны, чем конкретные языковые системы. Виды искусства как семиотические системы универсальны. Искусственно созданные знаковые системы (морские флаги расцвечивания, система записи при последовательном переводе и т. д.) имеют изначально своей целью преодоление языкового многообразия. Однако и те, и другие отличаются от языков определенной ограниченностью средств выражения. Ни одна семиотическая система по сравнению с языком не обладает столь широкими возможностями для отображения картины мира, как язык. В то же время язык способен описать более или менее точно любую из картин, представленных в другой семиотической системе.
Третий аспект связан с понятиями индивидуального и общего в построении картины мира. Человек является носителем всех (в большей или меньшей степени) семиотических систем. Однако только в идеальном случае можно предположить, что он может оказаться носителем хотя бы даже одной естественной семиотической системы в полном объеме. Иначе говоря, он обладает лишь частью семиотических систем, которые и формируют его собственную картину мира. Картина мира отдельного индивида не совпадает ни с универсальной картиной мира, представленной в искусствах, ни с универсальной частью общей языковой картины мира, ни с языковой картиной того этноса, к которому он принадлежит.
В то же время, как мы уже отмечали вслед за Кубряковой, индивидуальная картина мира включает в себя и некоторые интуитивные представления, не имеющие знаковой выраженности, и поэтому не способные принять объективный характер.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |