Эта часть урока посвящена наблюдениям над тем, как изменился пес, став человеком, и решению проблемной ситуации о том, кто прав в споре: профессор Преображенский или доктор Борменталь.
Урок начинается с размышлений над вопросом о том, почему М. Булгакову понадобилось вводить в повесть, делать пружиной интриги превращение собаки в человека. Если в Шарикове проявляются только качества Клима Чугункина (как считают не только многие школьники, но и многие литературоведы), то почему бы автору было не «воскресить» самого Клима? Однако на наших глазах «седой Фауст», занятый поисками средств для возвращения молодости, не создает человека в пробирке, не воскрешает его из мертвых, а превращает в человека... собаку.
Ответить на этот вопрос ученикам пока сложно, но он будит в них желание найти истину. Задача учителя — помочь им в этом. Поэтому напомним школьникам о дневнике доктора Борменталя (см. анкету), обострив проблемную ситуацию дополнительным вопросом:
— Почему дневник ведет именно доктор Борменталь, а не профессор Преображенский?
Такое уточнение формулировки анкетного вопроса придает поисковой деятельности учеников конкретное направление. Они начинают искать реальные объяснения:
Доктор Борменталь — ассистент профессора, и, как и положено ассистенту, он ведет записи. Дневник доктора — это прежде всего история болезни, в ней отмечаются только факты, что мы и видим до записи от 31 декабря. Но затем эмоции начинают захлестывать молодого ученого. В медицинском документе появляются кляксы, описки, исправления, меняется почерк. История болезни на наших глазах превращается в запись о событиях в доме и в Москве. Вот несколько ответов:
— Мы по записям видим, как взволнован доктор. Сначала он радуется успеху операции и новому открытию. Затем ужасается тому, во что превратилась квартира. Признается, что многого не понимает.
— Филиппу Филипповичу некогда вести дневник, он занят гораздо больше, чем доктор. Ведь профессору не случайно нужен ассистент, то есть помощник. Потом Филипп Филиппович гораздо раньше Борменталя понял, что новое существо имеет отношение к Климу. Булгаков не хочет раньше времени разгадывать загадку — мы-то тоже ничего не знаем о Климе. А если бы дневник вел профессор, то было бы не так интересно.
— Доктор Борменталь в дневнике выдвигает свою гипотезу: «Мозг Шарика в собачьем периоде его жизни накопил бездну понятий», — и, конечно, записывает не только свои предположения на этот счет, но и мнение профессора. А профессор не стал бы записывать гипотезу Борменталя, так как он абсолютно уверен в своей правоте. И не было бы никакой проблемы. Мы бы тоже поверили профессору, а так есть некоторые сомнения.
Уровень проникновения в смысл, конечно, разный. Но из отдельных ответов можно сложить целую картину и обобщить наблюдения учеников:
«Устранение» автора и передача повествования молодому ученому, не обладающему опытом и проницательностью своего учителя, питающему радужные надежды на результат эксперимента, создают новую и при этом центральную оппозицию повести (что такое Шариков — собака, сменившая внешнюю форму, или «воскресший» Клим?), усиливают читательский интерес, держат его в напряжении, давая возможность строить свои догадки по поводу событий и результатов операции.
Теперь обратимся к этапам становления «нового человека». Эти этапы уже записаны на доске одним из учеников, поскольку задание готовилось дома:
— ругань («все бранные слова, какие только существуют в русском лексиконе»);
— курение;
— семечки (нечистоплотность);
— балалайка в любое время дня и ночи (пренебрежение к окружающим);
— вульгарность в одежде и поведении;
— аморальность;
— пьянство;
— воровство;
— донос;
— покушение.
Представленный список принимает свой окончательный вид после дополнений и корректировки. Ученикам иногда бывает трудно найти слово для определения того или иного качества. Так, они чувствовали, что в разговоре Шарикова со Швондером проявляется новое качество существа («на учет возьмусь, а воевать — шиш с маслом»), но выразить его через какое-нибудь понятие самостоятельно не смогли. Вывод делается легко:
— Становление «нового человека» — это утрата человеческого, нарастание безнравственности, то есть не эволюция, а деградация.
Теперь необходимо сравнить поведение Шарика и Шарикова в сходных ситуациях. Это задание готовилось дома несколькими учениками. Один из них делится своими наблюдениями с одноклассниками, другие при необходимости дополняют его. На сообщение отводится не больше 2-х минут, о чем ребята предупреждаются заранее.
— Шариком пса впервые назвала машинистка. Сам пес не согласен с таким именем: «Шарик — это значит круглый, упитанный, глупый, овсянку жрет, сын знатных родителей», а он — «лохматый, долговязый и рваный, шляйка поджарая, бездомный пес». Во второй раз Шариком собаку называет Филипп Филиппович, наверное, потому, что это обычное собачье имя: Шарик, Тузик... И пес принимает это имя: «Да называйте как хотите. За такой исключительный ваш поступок» (за колбасу). Ему на самом деле все равно, как его будут называть, лишь бы покормили.
«Лабораторное существо» требует у Филиппа Филипповича для себя документ. Тогда и встает вопрос о его имени. Теперь имя выбирают не «создатели» нового существа, а оно само, но по совету домкома. Новая власть приносит в мир и новые имена. Для Филиппа Филипповича имя Полиграф Полиграфович звучит дико, но «лабораторное существо» отстаивает свои права.
Скорее всего, ученики не заметят пародийной переклички — обратим их внимание на некоторое сходство имен Шарикова и его создателя, заключающееся в дублировании самого имени отчеством. Шариков творит свое имя по совету домкома, но по аналогии с именем «папаши».
— Шарик после первого обеда в доме профессора произвел его в ранг «высшего божества». У пса дурман в голове от разнообразных запахов. Он, конечно, слышит, о чем говорят профессор и доктор, но главное для него — еда. Когда он объелся, то задремал. Ему теперь хорошо и спокойно. «Песье почтение» к профессору все время растет и сомнению не подвергается. Единственное, что волнует Шарика, так не сон ли все это.
Для Шарикова же обед, с одной стороны, возможность не только вкусно и много поесть, но и выпить, а с другой стороны — это пытка: его все время поучают и воспитывают. И если Шарик уважает Филиппа Филипповича, то Шариков, кажется, подсмеивается. Он говорит, что профессор и доктор «сами себя мучают» какими-то глупыми правилами. Он совсем не желает становиться культурным и вести себя прилично, но вынужден это делать, так как иначе ему не дадут есть (так животных в цирке дрессируют!). Шарик сидел у ног профессора и никому не мешал, только Зина сердилась, а Шариков — чужой за этим столом. Булгаков пишет, что «черная голова Шарикова в салфетке сидела, как муха в сметане», — и смешно, и противно. Шариков и профессор все время обмениваются косыми взглядами.
На этом этапе урока, если есть возможность, можно воспользоваться видеозаписью и предложить ученикам посмотреть отрывок из фильма В. Бортко «Собачье сердце» — эпизод разговора Шарикова и Филиппа Филипповича. (У Булгакова соответствующий фрагмент начинается словами: «Филипп Филиппович сидел у стола в кресле».) Школьники после просмотра должны сравнить образ Шарикова, созданный актером и режиссером в фильме, с булгаковским описанием. Для конкретизации задания я сформулировала его в виде двух вопросов:
— Таким ли представлялся вам Шариков, когда вы читали повесть?
— Что сохранили и о чем «забыли» создатели фильма?
Обсуждение кинофрагмента проходит очень оживленно. Ребята любят смотреть кино, но на уроке они это делают не ради развлечения, а с конкретной целью, что повышает их внимание. Иногда их открытия просто удивляют. Мои ученики отметили, что внешне Шариков в фильме совсем такой, как у Булгакова, что актер играет свою роль очень талантливо, но при этом высказали и «претензии» к трактовке образа:
— Фильм не цветной. Может быть, авторы решили делать так потому, что у собаки нет цветного зрения. Но Шарик у Булгакова цвета различал. В повести сказано: «Шарик начал учиться по цветам». Отсутствие цвета в фильме не позволило авторам передать нелепость костюма Шарикова.
— В фильме Шариков постоянно оправдывается, его даже жалко. Действительно, профессор нападает и нападает на него. А в книге Шариков держится уверенно, а иногда и дерзко: он не оправдывается, а нападает сам: «Дерзкое выражение загорелось в человечке».
Шариков у Булгакова часто бывает ироничным, а в фильме он тупой. И еще, когда читаешь повесть, смешно, а в фильме все как-то серьезно. Мне трудно объяснить, почему так.
(Замечу, что если ученики не увидят этой немаловажной детали, то учитель сможет подвести их к ней дополнительными вопросами.)
Согласимся, «претензии» учеников вески и основательны: они уловили стилистическое и смысловое расхождение трактовки В. Бортко с текстом Булгакова. В фильме действительно не хватает красок, и дело не только в том, что он черно-белый, а в том, что весь фильм решен в серьезном и очень скучном ключе: в нем недостает булгаковской иронии, юмора, сарказма — оттенков смысла!
Результат выполнения этого задания ярко покажет учителю, насколько усвоен учениками язык Булгакова, насколько они научились осознавать важность деталей. Кроме того, прием сопоставления произведения с его трактовкой в другом виде искусства позволяет школьникам конкретизировать свои впечатления.
Продолжает урок размышление о том, что же унаследовал Шариков от собаки и что — от Клима Чугункина.
— А что же унаследовал Шариков от Клима Чугункина? Что мы знаем о Климе из текста повести?
Сведений о Климе в повести очень мало. Практически все они даны в дневнике доктора Борменталя:
«(В тетради вкладной лист.)
Клим Григорьевич Чугункин, 25 лет1, холост. <...> Судился 3 раза и оправдан: в первый раз благодаря недостатку улик, второй раз происхождение спасло, в третий раз — условно каторга на 15 лет. Кражи. Профессия — игра на балалайке по трактирам.
Маленького роста, плохо сложен. Печень расширена (алкоголь). Причина смерти — удар ножом в сердце в пивной...»
Эта короткая запись доктора может рассказать читателю не так уж мало. Телосложение Шариков наследует от Клима, как, наверное, и черты внешности, которые свидетельствуют об общей умственной неразвитости ее владельца (можно перечесть портрет Шарикова, данный Булгаковым в 6-й главе). Писатель делает акцент на алкоголизме и уголовном прошлом Клима, иронизируя над советскими законами (от наказания может спасти происхождение, 15 лет каторги могут быть применены условно!). Клим даже не пролетарий: он люмпен, ничего не создающий, добывающий средства к существованию кражами и игрой на балалайке (как выяснится, виртуозной — при скудости репертуара). Ничего о взглядах Чугункина на жизнь писатель нам не сообщает. Может быть, потому, что у этого человека нет вообще никаких серьезных взглядов: он живет, как живется, ведомый не разумом, а стремлением удовлетворить минимальные потребности, взяв то, что хочется: быть сытым (кражи) и пьяным. Но Булгаков оставляет Климу и человеческие чувства — балалайку. Согласитесь, виртуозная игра на любом музыкальном инструменте требует не только техники, но и души. «Залихватская ловкость», которую слышит профессор Преображенский в звуках «хитрой вариации» — это скрытые возможности души Чугункина, так и не вочеловечившейся окончательно. Почему? Но это уже совсем другая проблема.
На первый взгляд может показаться, что Клим Чугункин действительно воплотился в Шарикове, который похож на Клима ростом и привычками: он курит, пьет, сквернословит, играет на балалайке, дебоширит и ворует.
Но даже неискушенный читатель замечает, что в Шарикове проявляются и собачьи черты. Дома ребята выписали те черты, которые Шариков унаследовал явно от собаки: он по-прежнему привязан к кухне, так же ненавидит котов, зубами ловит блох, в разговоре возмущенно лает и тявкает, любит сытую и праздную жизнь.
Но это только внешние проявления собачьей натуры. Необходимо вспомнить внутренние качества, нравственную позицию Шарика.
— Осталось ли что-нибудь от нравственной позиции Шарика? Что определяло поведение Шарика и что главное для Шарикова?
Конечно, это инстинкт самосохранения. И Шариков отстаивает право на собственное существование. Как Шарик быстро забыл, что он обыкновенная бездомная дворняга, так и Шариков считает, что «право имеет». И если бы кто-нибудь попробовал отнять у Шарика его «сытую жизнь», то узнал бы силу собачьих зубов. Шариков тоже «кусается», только по-своему, и укусы его гораздо опаснее.
Теперь ученикам становится понятно, что Шарик не умер в Шарикове: все его неприятные качества мы обнаружили и в человеке.
На следующем этапе урока обратимся к осмыслению роли Швондера в становлении Шарикова, покажем ученикам, как формально «перевернулись» восприятие и оценки «лабораторного существа» по сравнению с собачьими, по сути оставшись все теми же: для Шарика образцом и силой был профессор, для Шарикова — Швондер.
— Почему же профессор говорит, что «Швондер и есть самый главный дурак»? Понимает ли он, с кем имеет дело?
Я уже упоминала о том, что образ Швондера в повести далеко не однозначен. Важно, чтобы и ученики эту сложность уловили. Разговор о воспитании Шарикова носит не только литературно-эстетический характер, он важен и для жизни восьмиклассников. Наверное, в этом возрасте пора задуматься над тем, что вообще значат воспитание и самовоспитание, культура, традиции в жизни и судьбе человека и общества.
Ребята уже понимают, что мозг Шарикова развит очень плохо: то, что было почти гениальным для собаки, — примитивно для человека: ведь человек принимает решения, основываясь как на чувствах, так и на опыте, возникающем вследствие их осмысления; знания же, накопленные человеком в процессе эволюции, гораздо обширнее, чем знания животного. Кроме того, человек оказывается способным рассчитывать, предугадывать будущее и поступать не по первому побуждению, иногда в ущерб себе, во имя этого будущего. Шарик превратился в человека, но опыта человеческого не получил.
— Почему же опасно то, что Швондер принимает Шарикова за нормального взрослого человека и пытается внушить ему идеи большевизма?
Обычно, когда человек развивается естественным путем, он постепенно знакомится с миром, ему объясняют, что хорошо, что плохо, учат его, передают накопленный опыт и знания. Чем больше человек узнает, тем больше может понять самостоятельно. А Шариков практически ничего не знает: он только хочет есть, пить и развлекаться. Швондер же ему потакает, рассказывая о правах, о том, что нужно все поделить. Швондер сам горячо верит в то, что проповедует, он сам готов отказаться от благ и удобств во имя светлого коммунистического будущего.
Филипп Филиппович и доктор Борменталь пытаются воспитывать Шарикова, прививать ему нормальные человеческие манеры, поэтому все время запрещают и указывают. Шарикова это чрезвычайно раздражает. Швондер же ничего не запрещает, а, наоборот, говорит Шарикову, что его притесняют буржуи.
— А сам Швондер и представитель домкома — высокоразвитые личности?
Очевидно, что нет.
— Действительно ли Швондер разбирается в сложных политических и идеологических вопросах?
Уже из первого разговора членов домкома с профессором видно, что эти люди в своем развитии ушли ненамного дальше Шарикова. И они стремятся все поделить, хотя даже руководить работой домкома по-настоящему не могут: порядка-то в доме как раз и нет. Можно петь хором (что бы ни говорил Филипп Филиппович, но и сам он частенько напевает фальшивым дребезжащим голосом), но нельзя петь хором вместо основной своей работы.
— Почему Шариков и Швондер так быстро находят общий язык?
Швондер ненавидит профессора, так как, чувствуя враждебность ученого, не в силах доказать это и «разъяснить» его истинную антиреволюционную сущность (и здесь Швондеру в интуиции не откажешь!). Для Швондера Шариков — инструмент борьбы с профессором: ведь это Швондер подучил Шарикова потребовать жилплощадь, вместе они пишут донос. Но для Швондера это правильный поступок, а донос — сигнал, потому что врага нужно вывести на чистую воду и уничтожить во имя будущей счастливой жизни. В бедной голове Швондера никак не укладывается, почему человек, по всем приметам являющийся врагом советской власти, находится под ее защитой!
Итак, «крестный отец» Полиграфа Полиграфовича внушает своему воспитаннику идеи о всеобщем равенстве, братстве и свободе. Попадая в сознание, в котором преобладают звериные инстинкты, они лишь умножают агрессивность «нового человека». Шариков считает себя полноценным членом общества не потому, что сделал что-то для блага этого общества, а потому, что он «не нэпман». В борьбе за существование Шариков не остановится ни перед чем. Если ему покажется, что Швондер занимает его место под солнцем, значит, его агрессивность будет направлена на Швондера. «Швондер — дурак», потому что не понимает, что в скором времени он сам сможет стать жертвой монстра, которого так усиленно «развивает».
— Кто же прав в споре — профессор Преображенский или доктор Борменталь?
Думаю, что теперь для учеников очевидно, что оба ученые правы лишь отчасти: нельзя сказать, что мозг Шарикова — это только «развернувшийся мозг Шарика», но нельзя сказать, что перед нами только возродившийся Клим. В Шарикове совместились качества собаки и Чугункина, причем рабская философия Шарика, его конформизм и инстинкт самосохранения в соединении с агрессивностью, хамством, пьянством Клима породили чудовище.
— Почему ученые ошиблись в своих предположениях?
Теперь школьники должны понимать, что по воле писателя его герои не знали о Шарике того, что знают сам автор и его читатели.
Эти заключительные выводы разрешают проблемную ситуацию двух уроков, при осмыслении которой восьмиклассники должны были понять роль композиции, значение деталей в «Собачьем сердце». Плоское изображение в ходе этих уроков становится объемным, а от этого и более сложным — и более интересным.
Домашнее задание к следующим двум урокам будет таким:
1. Придумайте название для 4-й главы «Собачьего сердца».
2. Выпишите авторские характеристики профессора Преображенского из I части повести (1-я группа), из описания операции (2-я группа), из II части повести (3-я группа).
3. Составьте «кодекс чести» профессора Преображенского.
4. Изложите теорию воспитания по профессору Преображенскому и по доктору Борменталю.
5. Опишите профессора в сценах приема пациентов, посещения домкомом, за обедом. Подготовьте выразительное чтение этих сцен.
Примечания
1. В тексте Булгакова имеются расхождения: в начале 5-й главы говорится о мужчине в возрасте 28 лет.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |