М.А. Булгаков — П.С. Попову. 14 марта 1934 г.

Дорогой Павел,

твое письмо от 6-го получил.

Один из Колиных друзей, говоря обо мне всякие пакости, между прочим сообщил, что во мне «нездоровый урбанизм», что мне, конечно, немедленно и передали.

Так вот, невзирая на этот урбанизм, я оценил и белый лес, и шумящий самовар, и варенье¹. Вообще, и письмо приятное, и сам ты тоже умный. Отдыхай!

Зима эта воистину нескончаемая. Глядишь в окно, и плюнуть хочется. И лежит, и лежит на крышах серый снег. Надоела зима!

Квартира помаленьку устраивается². Но столяры осточертели не хуже зимы. Приходят, уходят, стучат.

В спальне повис фонарь. Что касается кабинета, то ну его в болото! Ни к чему все эти кабинеты³.

Пироговскую я уже забыл. Верный знак, что жилось там неладно. Хотя было и много интересного.

У Коли не окончания, а начала (радикулит? Как это по-ученому называется?). Во всяком случае, ему стало легче. Но зато он стал несимпатичный. Рассказы рассказывает коротенькие и удивительно унылые, — то как у кого-то жена захворала, а тот себе зубы вставляет, то у кого-то дом треснул. Надеюсь, что он исправится (Коля)⁴. Собирается на юг ехать.

«Мольер»⁵: ну, что ж, ну, репетируем. Но редко, медленно. И, скажу по секрету, смотрю на это мрачно. Люся без раздражения не может говорить о том, что проделывает Театр с этой пьесой. А для меня этот период волнений давно прошел. И если бы не мысль о том, что нужна новая пьеса на сцене, чтобы дальше жить, я бы и перестал о нем думать. Пойдет — хорошо, не пойдет — не надо. Но работаю на этих редких репетициях много и азартно. Ничего не поделаешь со сценической кровью!

Но больше приходится работать над чужим. «Пиквикский клуб»⁶ репетируем на сцене. Но когда он пойдет и мне представится возможность дать тебе полюбоваться красной судейской мантией — не знаю. По-видимому, и эта пьеса застрянет. Судаков с «Грозой»⁷ ворвался на станцию, переломал все стрелки и пойдет впереди. «Гроза» нужна всем, как коту штаны, но тем не менее Судаков — выдающаяся личность. И если ты напишешь пьесу, мой совет — добивайся, чтобы ставил Судаков. Вслед за Судаковым рвется Мордвинов⁸ с Киршоном⁹ в руках. Я, кроме всего, занимаюсь с вокалистами мхатовскими к концерту и время от времени мажу, сценка за сценкой, комедию¹⁰. Кого я этим тешу? Зачем? Никто мне этого не объяснит. Свою тоже буду любить.

Напиши мне, пожалуйста, еще из Ясной. Приятно увидеть твой конверт на столе среди конвертов, которые я вскрываю со скрежетом и бранью. Из-за границы, от красавцев, интересующихся моими пьесами.

Приедешь, послушаем цыганские вальсы¹¹. Кстати! Гитару удалось вырвать из когтей этого... забыл... ну, который на спектакле?

Анне Ильиничне поцелуй руку и попроси ее поцеловать меня в лоб.

Люся передает вам искренний привет, а я тебя обнимаю.

Твой М.

Примечания

Впервые: Новый мир. 1987. № 2. Печатается по машинописной копии (ОР РГБ, ф. 562, к. 19, ед. хр. 15).

1. П.С. Попов сообщал в своем письме от 6 марта о прелестях своей деревенской жизни в Ясной Поляне: «Ну, вот, мы заделались настоящими деревенскими жителями. Гуляем, ходим на лыжах, пьем чай у самовара, который пыхтит на столе, появились — откуда ни возьмись — мед, варенье, яблоки. А из соседней сторожки приносят хлебцы — дымники, в первый раз слышу такое название.

Самое поэтичное — был приезд сюда; в 3 часа ночи — тихая лунная зимняя ночь. Полозья скрипят, вокруг — ни души... Здесь после оттепели и дождя наступило сильное похолодание, и все деревья и ветви оказались одетыми льдом. Сучья в лесу звенели, и все окно точно в хрустале. И сейчас вид в лесу — особенно в березовом — изумительный, ледяная оболочка стянула деревья, они накренились полудугами, так что весь лес точно в гирляндах — очень затейливо и красиво».

2. Булгаков отвечает П.С. Попову на следующее замечание последнего о новой квартире в Нащокинском пер.: «А Ваша квартирка-таки хороша. Мне это тем более трудно признать, что я большой поклонник Пироговской, — и все же признать приходится».

3. И вновь писатель отвечает другу на такое вот предложение об устройстве рабочего кабинета в новой квартире: «Как совместится спальня и кабинет — очень интересная проблема. Для ее разрешения недостаточно вдвинуть под окно вывезенный с Пироговской письменный стол. Это гораздо сложнее и ответственнее. От ее правильного разрешения зависит многое — и прежде всего само творчество».

4. Н.Н. Лямин часто подшучивал над друзьями, но и сам нередко становился объектом их шуток. Булгаков в данном случае отвечает на следующий иронический вопрос Попова: «Как Колины нервные окончания? Чувствую, что медицински можно было бы все обозначить эффектнее, но пусть уже будут окончания. Так вот — протри и утихомирь их как-нибудь, а то я боюсь, что они повлияют скверно на Колино прекраснодушие, а ты сам понимаешь, что без этого прекраснодушия мы все пропали».

5. Не мог обойти молчанием П.С. Попов и главную тему их переписки — пьесу «Мольер». Он спрашивал: «Что Мольер? Меня беспокоит, что я не могу следить за тобой...»

6. Автор инсценировки «Пиквикского клуба» — Н.А. Венкстерн, постановщик — В.Я. Станицын. Булгаков оказывал посильную помощь в подготовке этого спектакля и даже читал текст инсценировки (май 1932 г.) на режиссерском совещании МХАТа по просьбе автора. С удовольствием он также исполнял роль судьи в этом спектакле. Премьера «Пиквикского клуба» состоялась 1 декабря 1934 г.

7. Премьера «Грозы» состоялась 2 декабря 1934 г.

8. Мордвинов Борис Аркадьевич (1899—1953) — режиссер МХАТа, а затем — Большого театра.

9. Имеется в виду пьеса В.М. Киршона (1902—1938) «Чудесный сплав», премьера которой состоялась в мае 1934 г. В.М. Киршон был одним из главных противников Булгакова в конце 1920-х гг.

10. Речь идет о пьесе «Блаженство».

11. Жена П.С. Попова — А.И. Толстая с большим искусством исполняла цыганские романсы и песни. Работая над музыкальным оформлением пьесы «Бег», Булгаков часто прослушивал «концерты» в исполнении А.И. Толстой, а иногда приглашал на эти вечера и других певцов.