М.А. Булгаков — Н.А. Земской. 2 июня 1921 г.

Москва, Пречистенка, угол Обухова, № 24.
Никол. Михаил.
Покровскому для Надежды.

Дорогие Костя и Надя, вызываю к себе Тасю из Влад[икавказа] и с ней уезжаю в Батум, как только она приедет и как только будет возможность. Может быть, окажусь в Крыму...

* * *

«Турбиных» переделываю в большую драму. Поэтому их в печку. «Парижские» (с переименованием Анатоля в Жака), если взяли уже для постановки — прекрасно, пусть идет как торжественн[ый] спектакль к празднеству какому-нибудь. Как пьеса она никуда. Не взяли — еще лучше. В печку, конечно.

Они как можно скорей должны отслужить свой срок... Но на переделки не очень согласен. Впрочем, на небольшие разве. Это на усмотрение Нади. Черт с ним.

Целую всех. Не удивляйтесь моим скитаниям, ничего не сделаешь. Никак нельзя иначе. Ну и судьба! Ну и судьба!¹

Приписка жене:

Перешли это письмо Наде заказным².

Целую всех. Михаил.

Тифлис, Дворцовая, № 6,
Номера «Пале-Рояль» (№ 15).

Примечания

Впервые с купюрами: Известия АН СССР. Серия литературы и языка. 1976. Т. 35. № 5. Затем полный текст в сб.: Булгаков М. Письма. М., 1989. Печатается по автографу (ОР РГБ, ф. 562, к. 19, ед. хр. 22, л. 2).

1. Выехав в Тифлис в конце мая 1921 г., Булгаков вызвал туда жену, а через некоторое время, после неудачных попыток опубликовать свои работы или поставить их в театре, Булгаковы отбыли в Батум. Но и здесь Булгаков не смог найти работу, попытки же опубликовать что-либо в местных газетах не увенчались успехом. Не исключено, что в этом безысходном положении у него могла появиться мысль об отъезде в Константинополь. Во всяком случае, отправив жену в Москву, он остался в Батуме. Свидетельств об этом коротком отрезке жизни Булгакова осталось немного, но они все же есть. Любопытная запись имеется в дневнике Е.С. Булгаковой от 13 апреля 1935 г. Она записала: «Жена Мандельштама вспоминала, как видела Мишу в Батуме лет 14 тому назад, как он шел с мешком на плечах. Это из того периода, когда он бедствовал и продавал керосинку на базаре».

Наиболее достоверными, конечно, являются свидетельства самого Булгакова об этом времени. В «Записках на манжетах» он так отразит свои переживания в Батуме: «На обточенных соленой водой голышах лежу как мертвый. От голода ослабел совсем. С утра начинает до поздней ночи болеть голова... Запас сил имеет предел. Их больше нет. Я голоден, я сломлен! В мозгу у меня нет крови. Я слаб и боязлив. Но здесь я больше не останусь... Домой... Домой! в Москву!..»

2. В примечаниях Н.А. Земской записано: «Письмо переслано через Владикавказ, через жену Мих. Аф. — Татьяну Николаевну». Сохранилась и приписка-письмо Татьяны Николаевны следующего содержания:

«11 июня 1921 г. 3 ночи.

Милые Надя и Костя, пересылаю Вам Мишино письмо, через два часа уезжаю к Мише в Тифлис.

Целую Вас крепко и от души, желаю всего хорошего.

Ваша Тася».