4. Посещение Земли Воландом

Своеобразным лейтмотивом, как бы примыкающим к комплексу грозы, мы считаем и посещение Земли Воландом.

Воланд появляется на Земле в разгар необыкновенной жары и покидает ее сразу после грозы, т. е. его пребывание на Земле ограничено временными рамками природного катаклизма. Очевидно, накопление на Земле достаточной массы зла является предпосылкой, a, возможно, даже причиной появления Воланда.

Из текста романа следует, что Воланд посещает Землю каждый год в одно и то же время (накануне праздничного полнолуния, в ночь которого происходит бал), но в разных местах. Посещение Воланда является своего рода «инспекцией». Он проверяет, не создались ли на Земле условия для окончательной победы зла. Поэтому появляется Воланд именно там, где зла накопилось больше всего. Это предположение объясняет также, почему Воланд покидает Землю только после окончания грозы: он ожидает исхода борьбы Добра и Зла и после очередной победы Добра покидает Землю.

Чтобы признать посещение Воландом Земли лейтмотивом, необходимо доказать, что Воланд был не только в Москве, но и в Ершалаиме. Воланд сам сказал, что «лично присутствовал при воем этом» (44). Однако факт пребывания Воланда в Ершалаиме признается не всеми исследователями. В комментариях к роману «Мастер и Маргарита», опубликованном в пятитомном собрании сочинений М.А. Булгакова (издании, наиболее авторитетном на сегодняшний день), Г.А. Лесскис, отвергнув попытки увидеть следы «материального присутствия Воланда в сценах 3-й главы — то в образе Афрания, то ласточки и т. п.» (Лесскис Г.А. Указ. соч. — С. 642), выразил мнение, что фраза Воланда о своем «личном» присутствии сказана, «просто чтобы заинтриговать своих собеседников, достичь желаемого эффекта» (Лесскис Г.А. Указ. соч. — С. 642). Однако Воланд ничего не говорит просто так, и склонность к дешевым эффектам и розыгрышам ему совершенно чужда. «Помилосердствуйте. Мне это даже как-то не к лицу!» (202) — «в изумлении» (202) прерывает он буфетчика, заявившего, что Воланд делал «фокусы» (202).

Воланда действительно нельзя отождествлять с Афранием, как это предположил Б.М. Гаспаров, но по другой причине. Возможно, первоначально Афраний и был задуман как воплощение Воланда (следы этого замысла остались в романе), но ясно видно, что впоследствии писатель отказался от этой идеи, которая не согласуется с концепцией произведения, смыслом образа Воланда. В самом деле, к лицу ли Воланду выполнять распоряжения прокуратора, играть роль подчиненного. Это мог бы делать Мефистофель, но Воланд — несколько иной образ. Прежде всего бросается в глаза, что Воланд ничего (во всяком случае, явно) не делает сам, он все препоручает своей свите. И это не случайно, т. к. Воланд воплощает Зло как таковое, а не некоего материального носителя Зла, причиняющего видимый (конкретный) вред окружающим.

Афраний в последней известной нам редакции романа — это обычный человек, со своими достоинствами и слабостями. Так, он честолюбив. После обещания прокуратора доложить в Риме о заслугах Афрания, «лицо гостя порозовело» (297). Немыслимо, чтобы нечто подобное произошло с Воландом.

Все действия Афрания вполне укладываются в рамки доступного человеку. Он пользуется традиционными приемами тайной полиции и, хотя он умен, его ум — ум земного человека с профессионально развитым логическим мышлением. В его способности «угадывать» мысли прокуратора нет ничего чудесного, т. к. она основана на внимательном наблюдении за Пилатом. Автор подчеркивает, что у Афрания своеобразная «манера <...> глядеть на собеседника» (293), и отмечает его «особенный взгляд» (295), «внезапно и в упор» (294). И во время разговора, в самые важные его моменты, Афраний направляет на прокуратора этот взгляд.

Афраний, в отличие от Воланда, многое делает сам и не без труда. Направляясь из Гефсиманского сада в город, он «перелез через ограду сада <...> вошел в воду и пробирался некоторое время по воде, пока не увидел вдали силуэты двух лошадей и человека возле них» (308), а добравшись до берега, когда коновод ускакал, «на пустынной дороге <...> снял свой плащ, вывернул его наизнанку, вынул из-под плаща <...> шлем <...>, надел его» (308). Автор не случайно так подробно описывает действия Афрания. Обращает на себя внимание то, что многие действия Афраний совершает, когда его никто не видит, следовательно, это не «маскировка под земного человека». К тому же Воланд и не стал бы прибегать к такой маскировке¹. Вспомним погоню Ивана за Воландом, когда Воланд и не пытался маскироваться (как Коровьев или Бегемот), а просто «исчез» (52).

Совершенно справедливо и сомнение в том, что Воланд явился в Ершалаим в образе ласточки. В романе нет и намека на возможность превращения Воланда в какое-то животное, будь то ласточка или кто-то еще. Это ему также «не к лицу» (202) (хотя, разумеется, образ ласточки не просто «анималистическая виньетка», это мог быть кто-то из свиты Воланда).

Учитывая логику построения романа, предполагающую наличие бесконечного ряда параллелей, вариаций лейтмотивов, следует искать в Ершалаиме фигуру, подобную профессору черной магии, в облике которого Воланд появился в Москве, лицо, неизвестно откуда взявшееся и неизвестно куда исчезнувшее. Необходимо учитывать, что Воланд мог не обнаруживать столь явно своего присутствия в Ершалаиме, потому что в этом не было никакой надобности. Это в Москве 30-х гг. XX в. человек не мог появиться незамеченным. Чтобы жить в Москве, нужна прописка. Чтобы «повидать москвичей в массе» (203), нужен как минимум билет на какое-нибудь массовое мероприятие, а если необходим еще и небольшой «эксперимент» — контракт на проведение «сеанса». Иное дело — Ершалаим. На праздники сюда стекается множество народа, в том числе, как говорит Пилат, «маги, чародеи, волшебники» (295). Вероятно, под видом одного из магов и появился Воланд в Ершалаиме. В пользу нашей версии говорит то, что, во-первых, эта «маска» давала Воланду возможность общаться с большим количеством людей, во-вторых, она более всего подходит Воланду и является почти полным подобием «московской». На балконе же, разумеется, он присутствовал невидимо, так же, как, например, в клинике Стравинского, когда Иван услышал его «бас» (115) или в «нехорошей квартире», когда туда явилась милиция.

Символическое значение лейтмотива посещения Земли Воландом высвечивает авторский взгляд на проблему извечного антагонизма Добра и Зла. Воланд посещает Землю, чтобы проверить, победило ли Зло в душах людей. Для этого и беседует подробно с Берлиозом, Бездомным и другими, на первый взгляд, ничем не примечательными людьми (Степой Лиходеевым, буфетчиком), устраивает «сеанс» в Варьете. И эта проверка показала, что Зло еще не одержало окончательную победу (см. также главу 1 наст. работы). Нашу мысль подтверждает тот факт, что, хотя Воланд покидает Землю только после окончания грозы, исход поединка он явно знает заранее. Об этом свидетельствует существенное изменение тональности образа на протяжении московской линии романа. Если в первые дни пребывания на Земле Воланд держится как хозяин положения, довольный своей ролью, говорит «весело» (45), «снисходительно» (44) усмехается, даже шутит, то уже перед балом, во время его и особенно после он явно не получает удовлетворения от происходящего, в его гоне, словах, облике появляется трагическая окраска, какая-то вселенская печаль, нарастающая к финалу романа. Все сильнее звучит мотив одиночества. Кульминацией развития этого мотива является сцена на закате в субботу (глава 39), когда становится ясно, насколько свита Воланда далека от него, он вечно один. Самым трагическим является момент, когда Коровьев докладывает, что он и Бегемот явились и ждут распоряжений: «Воланд поднялся со своего табурета, подошел к балюстраде и долго молча, один, повернувшись спиной к своей свите, глядел вдаль. Потом <...> сказал:

— Распоряжений никаких не будет» (352).

Очевидно, в этот момент по виду тучи (ее размерам и т. п.), являющейся воплощением всей массы Зла (судя по всему, туча уже появилась к этому времени на горизонте), или, логически проанализировав обстановку на Земле, Воланд окончательно понял, что сил Зла еще недостаточно для победы и поэтому никаких распоряжений не нужно...

Показательно, что никто из свиты и не надеется на победу Зла. Так, Коровьев не забывает в нужный момент предупредить повелителя: «Суббота. Солнце склоняется. Нам пора» (335) (т. е. завтра воскресенье, христианский праздник, на котором они не могут присутствовать). Тот же Коровьев и Бегемот говорят о том, что на месте сгоревшего Грибоедова будет построено новое здание (Коровьев вообще неоднократно делает предсказания относительно будущего). Следовательно, никто из свиты не верит в гибель мира, в то, что естественный порядок жизни на Земле будет нарушен. К тому же Азазелло и Бегемота явно вполне устраивает роль «преступников», тех, кто мешает этому порядку, осуществляя свою волю, демонстрируя свою власть. Коровьев же и эту роль выполняет только как наказание и, разумеется, не помышляет о чем-то большем. Воланд оказывается одинок в своем стремлении к господству над миром.

Однако знаменательно, что, предвидя поражение, Воланд тем не менее дожидается окончания грозы, и лишь затем покидает Землю. Несмотря на победу Добра, финал романа остается открытым. Воланд не признает себя побежденным. Из текста романа следует, что он будет снова и снова появляться на Земле, проверять, не создались ли условия для победы Мирового Зла. Следовательно, символическое значение лейтмотива посещения Земли Воландом заключается в том, что, по мнению автора, исход борьбы Добра и Зла не может быть решен раз и навсегда, эта борьба длится вечно. Таким образом, М.А. Булгаков утверждает моральную ответственность каждого конкретного человека, в том числе и читателя, за исход этой борьбы, ибо, как явствует из текста романа, автор считает, что в конечном счете от самого человека зависит, что победит в данный момент в его душе и во всем мире: Добро или Зло.

Примечания

1. Маскировку Воланд применяет только для того, чтобы контактировать с людьми, выяснить их сущность, отношение к интересующим его вопросам, но никак не для обеспечения своей «безопасности».