Провокация

«...В самое время отчаяния... мне позвонил генеральный секретарь год с лишним назад. Поверьте моему вкусу: он вел разговор сильно, ясно, государственно и элегантно. В сердце писателя зажглась надежда: оставался только один шаг — увидеть его и узнать судьбу...», — писал в 1931 году Булгаков Викентию Вересаеву.

Встреча, на которую он намекал, не состоялась.

«Это ужас и черный гроб, — продолжал Михаил Афанасьевич. — Я исступленно хочу видеть хоть на краткий срок иные страны. Я встаю с этой мыслью и с нею засыпаю. Год я ломал голову, стараясь сообразить, что случилось? Ведь не галлюцинировал же я, когда слышал его слова? Ведь он же произнес фразу: «Быть может, Вам действительно нужно уехать за границу?..».

Неужели Булгаков с его умом и опытом, а главное — опытом обыска и допроса, мог действительно предположить, что Сталин его выпустит из СССР? Неужели он не видел, что это чистейшей воды провокация?

Впрочем, когда Михаил Афанасьевич был увлечен какой-то целью, он не замечал ничего и никого вокруг.

Так было и с желанием работать во МХАТе: не от нужды и голода, а потому что так хотелось. Ведь незадолго до предложения Сталина Михаила Афанасьевича уговаривали поступить режиссером в Театр рабочей молодежи.

Булгаков отказался. Ждал свою счастливую звезду.

И ведь дождался!

Примерно так представлял себе Булгаков жизнь без возможности увидеть мир — как жизнь в большом гробу