Дом и семья

...Потом в комнате противно, как во всякой комнате, где хаос укладки, и еще хуже, когда абажур сдернут с лампы. Абажур священен. Никогда не убегайте крысьей побежкой на неизвестность от опасности. У абажура дремлите, читайте, пусть воет вьюга — ждите, пока к вам придут.¹

В отечественной культуре начала XX в. происходит в известной степени переосмысление образа дома. Исторические и социальные катаклизмы приводят к появлению в литературе образа опустевшего дома и изгнанных («бездомных») людей — в подобной атмосфере живут и существуют герои Б. Пильняка, А. Толстого, П. Романова; погибшие дома и семейные гнезда фигурируют в произведениях Ю. Олеши и М. Шолохова; потерянный дом-Россия оказался в поле зрения писателей первой волны эмиграции — И. Бунина, В. Набокова, М. Осоргина, М. Цветаевой, И. Шмелева.

Дом — одна из центральных тем произведений Булгакова, в рамках которой Михаил Афанасьевич выступил продолжателем сложившейся в русской культуре традиции. Осмысляя образ дома, Михаил Афанасьевич вел своеобразный диалог как с писателями-классиками XIX в., так и со своими современниками. В условиях пережитого социального взрыва образ дома и семьи стал для Булгакова синонимом сохранения и сбережения духовных и культурных традиций. Булгаковское понимание дома было связано с семьей, близкими и родными — настоящей опорой, способной защитить человека от внешнего хаоса.

Отец будущего писателя, Афанасий Иванович Булгаков, родился в 1859 г. в Орле в семье православного священника Ивана Авраамиевича и Олимпиады Ферапонтовны Булгаковых. Афанасий Булгаков обучался в Орловской духовной городской семинарии, а впоследствии и в Киевской духовной академии, которую окончил со степенью кандидата богословия и где с 1887 г. стал преподавать и параллельно вести научную деятельность.

Свадьба с Варварой Михайловной Покровской состоялась в 1890 г. Варвара Михайловна родилась в 1869 г. в Карачеве (между Брянском и Орлом), в семье соборного протоиерея Михаила Васильевича и Анфисы Ивановны Покровских. Мать будущего писателя с золотой медалью окончила Орловскую частную женскую гимназию, с 19 лет она работала в Брянской женской прогимназии, а позже получила должность классной надзирательницы и учительницы французского языка в Карачевской женской прогимназии.

В 1891 г. у Булгаковых родился первенец — Михаил. За последующие десять лет в семье появились еще шестеро детей: Вера (1892), Надежда (1893), Варвара (1895), Николай (1898), Иван (1900) и Елена (1902). После смены нескольких адресов (семья жила в Киеве на Госпитальной улице, в Кудряевском переулке, на Прозоровской улице и по другим адресам) Булгаковы в 1906 г. переехали в дом № 13 по Андреевскому спуску — дом, в который впоследствии Михаил Афанасьевич поселит семью Турбиных.

Чтобы обеспечить большую семью, Афанасий Иванович много работал — в одном из писем к своему родственнику В.М. Позднееву он сетовал на то, что ему не хватает времени, чтобы обсудить с Варварой Михайловной какие-либо вопросы, поскольку он все время погружен в работу, а супруга занимается детьми. Однако дети были благодарны родителям и в своих воспоминаниях и письмах часто упоминали о родительской ласке, любви и заботе. Образ отца, днем и ночью погруженного в работу, исследующего различные вопросы религиоведения и создающего научные труды, чрезвычайно запомнился Михаилу Булгакову. В 1920-х гг. в беседе со своим другом Павлом Поповым литератор заметил:

Особое значение для меня имеет образ лампы с абажуром зеленого цвета. Это для меня очень важный образ. Возник он из детских впечатлений — образа моего отца, пишущего за столом. Если мать мне служила стимулом создания романа «Белая гвардия», то по моим замыслам, образ отца должен быть отправным пунктом для другого замышляемого мною произведения.²

Любопытнейшим эпизодом биографии А.И. Булгакова является его статья «Современное франкмасонство. (Опыт характеристики)», опубликованная в 1903 г. — эта работа, наряду с двухтомником «Масонство в его прошлом и настоящем» (1915—1916), была в домашней библиотеке Михаила Булгакова, что позволяет некоторым исследователям рассматривать биографию и произведения писателя сквозь призму масонства.

Отдельно заметим, что сам образ книги в творчестве Михаила Афанасьевича является обязательным атрибутом настоящего дома, создающим особую атмосферу интеллектуального уюта. Так, в романе «Белая гвардия» в доме Турбиных стоят «лучшие на свете шкапы с книгами, пахнущими таинственным старинным шоколадом», а предвестником катастрофы и гибели дома становится упоминание о сожженной в печке «Капитанской дочке».

Не менее интересна и судьба Мастера: выиграв в лотерею, герой «закатного романа» в первую очередь покупает книги и только потом снимает две комнаты в подвальчике («громадная комната, четырнадцать метров, — книги, книги и печка»). Важно заметить, что такие же приоритеты были и у самого автора. 17 ноября 1921 г. Михаил Афанасьевич, рассказывая в письме к маме о своих первых московских месяцах и сетуя на невыносимые условия существования, упомянет о своей главной мечте:

Пишу это все еще с той целью, чтобы показать, в каких условиях мне приходится осуществлять свою idee-fixe. А заключается она в том, чтоб в три года восстановить норму — квартиру, одежду и книги.³

Много лет позже (в конце августа 1934 г.) Елена Сергеевна сделает в дневнике запись, вновь проливающую свет на идею фикс писателя — на ее «квартирный аспект»: «Для М.А. квартира — магическое слово. Ничему на свете не завидует — квартире хорошей! Это какой-то пунктик у него».

В романе «Белая гвардия» дом Турбиных изображен как особый мир, в определенном смысле изолированный от окружающей действительности, — со своим временем (застывшим до смерти матери), со своим пыльным уютом и вневременными ценностями. Приметы дома — кремовые шторы, мебель из красного дерева, партитура «Фауста», разложенная на пианино, — встречаются и в других произведениях Михаила Афанасьевича.

Отправляя в ноябре 1921 г. письмо к матери, Булгаков еще не знал, что пишет ей в последний раз. В феврале 1922 г. Варвара Михайловна умерла от тифа. Смерть мамы стала для Булгакова глубоким потрясением и в определенном смысле оказалась тем рубежом, после которого началась целенаправленная работа над романом «Белая гвардия». В свете личной трагедии роман кажется не только картиной жизни интеллигенции во время исторического хаоса, но и памятником семье Булгаковых.

Впервые к образу семьи Турбиных литератор обратился во Владикавказе, когда в 1920 г. писал пьесу «Братья Турбины». Сама же фамилия связана с предками писателя: бабушка Булгакова по материнской линии — Анфиса Ивановна — в девичестве была Турбина. Пережитая в 1922 г. утрата позволила Булгакову создать новое, чрезвычайно глубокое по смыслу произведение. Смерть светлой королевы-мамы становится для Турбиных точкой отсчета нового времени. Умирающая мама говорила детям «Дружно... живите», — а им, как предрекает автор, придется мучиться и умирать.

Согласно воспоминаниям Надежды Афанасьевны, после смерти матери для Булгакова стал очень важен вопрос единения семьи. В письме к сестре он писал о необходимости сохранить дружбу между сестрами и братьями Булгаковыми в память о маме. Михаил Афанасьевич остро и болезненно чувствовал распад семьи — братья Николай и Иван были в эмиграции, сестры жили в Москве и Киеве. В начале 1920-х гг. литератор подарил сестре Надежде Афанасьевне экземпляр одного из своих рассказов с дарственной надписью: «Сестрам — я мечтаю, что мы съедемся вместе. Скучаю по своим». Об этом же Булгаков пишет в январе 1923 г. в письме к сестре Вере:

Я думаю, что ты и Леля, вместе и дружно, могли бы наладить жизнь в том углу, где мама налаживала ее. <...>. Мое единственное желание, чтобы твой приезд был не к разладу между нашими, а наоборот, связал бы киевлян. Вот почему я так обрадовался, прочитав слова «дружной семьей». Это всем нам — самое главное. <...> Мне так хотелось бы быть среди своих. <...> Моя большая просьба к тебе: живите дружно в память о маме.⁴

Образ матери важен не только для романа «Белая гвардия» — например, в рассказе «Красная корона» он является одним из центральных. Именно в уста матери Булгаков вкладывает слова о безумии гражданской войны: «Я долго так не проживу. Я вижу: безумие. Ты старший, и я знаю, что ты любишь его. Верни Колю. Верни. Ты старший». Интерес также представляют дошедшие до нас отрывки раннего рассказа «Дань восхищения» — по сюжету, героиня произведения навещает сына в училище, на обратном пути оба они попадают под обстрел — и сын закрывает собой мать.

В апреле 1932 г. в письме к Павлу Попову Булгаков обращается к памяти о своей маме:

Мне неизвестно, знает ли покойная, что младший стал солистом-балалаечником во Франции, средний ученым-бактериологом, все в той же Франции, а старший никем стать не пожелал. Я полагаю, что она знает. И временами, когда в горьких снах я вижу абажур, клавиши, Фауста и ее (а вижу я ее во сне в последние ночи вот уж третий раз. Зачем меня она тревожит?), мне хочется сказать — поедемте со мною в Художественный театр. Покажу Вам пьесу. И это все, что могу предъявить. Мир, мама?⁵

Примечания

1. Булгаков М.А. Собрание сочинений: В 8 т. Т. 1. Белая гвардия. Записки на манжетах. Рассказы / сост., вступ. ст. и коммент. Е.А. Яблокова. М.: АСТ: Астрель, 2011. С. 53.

2. Яблоков Е.А. «Я читаю о человеке всё» // Октябрь. 2002. № 11.

3. Булгаков М.А. Собр. соч.: в 8 т. Т. 8. Письма, записки, телеграммы, заявления. М.: Восток — Запад, 2011. С. 28.

4. Булгаков М.А. Собр. соч.: в 8 т. Т. 8. Письма, записки, телеграммы, заявления. М.: Восток — Запад, 2011. С. 44.

5. Булгаков М.А. Собр. соч.: в 8 т. Т. 8. Письма, записки, телеграммы, заявления. М.: Восток — Запад, 2011. С. 159.